Заговор Винициана

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Заговор Винициана

У принцепса были все основания для беспокойства. В середине 66 года сенаторская аристократия и многие всадники были поражены страхом. Но страх этот имел свою обратную строну: чем больше боятся Нерона, тем больше желают его исчезновения. Оппозиция извлекла уроки из поражения Пизона: заговор задавлен в столице. Незадолго до отъезда принцепса в Грецию возникает новый заговор. Не такой мощный, но тем не менее он получил поддержку императорской армии. Это заговор Винициана. Единственное античное свидетельство, которым мы располагаем, заключается в короткой фразе Светония о раскрытии при Нероне «двух заговоров, из которых первым и самым значительным был заговор Пизона, организованный [286] и раскрытый в Риме, вторым — заговор Винициана в Беневенте».

По всей видимости, целью конспираторов было поставить во главе Империи генерала Гнея Домиция Корбулона, одного из самых весомых аристократов. После двенадцати лет военной службы в провинции на Западе, он приобрел большую популярность и сформировал собственную группу. У Корбулона были тысячи причин бояться за свою жизнь.

Его связи с Аннеями, Тразеей и Музонием были всем известны, он был любимчиком Сенеки; в 62 году Антистий Вет нашел возможность привлечь на свою сторону Рубелия Плавта; его супруга Лонгина была дочерью сосланного Кассия Лонгина. Сальвидиен Орфит, заговорщик из группы Пизона, возможно, был его племянником, сыном одного из братьев, наконец, Анней Поллио, женившийся на Сервилле, дочери Сорана, и оказавшийся в ссылке, был братом его зятя. Корбулон — очень энергичный и дисциплинированный, высокого роста, представительный, с красивым голосом, рожденный около 4 или 1 года до н. э., сделал блестящую карьеру. Консул-суффект в 39 году при Калигуле, при Нероне его судили и сослали в Нижнюю Германию, затем на Восток. Никогда не одержавший больших побед силой оружия, он добился множества их на дипломатическом фронте, благодаря присущим ему терпению и осторожности. Со времен Августа ни один римский полководец [287] не располагал таким числом войск на такой обширной территории. Выходец из самых знатных семей Домициев Корбулов, он был, скорее всего, родом из Центральной Италии. Среди своих родных и сводных братьев — его мать выходила замуж шесть раз — он насчитывает П. Суилия Руфа, а также Милонию Цезонию, супругу Калигулы в 40 году. Благодаря брачным узам он породнился с ветвью Юлиев-Клавдиев. В глазах Тацита, он образец военного командира, служивший у Юния Агрикколы, а позднее в штабе Траяна. Историк ставит его в ряд «хороших» действующих лиц своего повествования и считает, что тот «способен царствовать». За Корбулоном стояла армия Востока. Но для заговорщиков этого было недостаточно. Они попытались вовлечь в свое дело легатов — наместников Германии и их армию на Рейне. Братья Скрибонии — Руф и Прокула — возглавляли военные силы от Верхней до Нижней Германии. Очень привязанные друг к другу, Скрибонии были известны в 58 году относительной умеренностью и тактом, с которым они установили порядок. На самом деле не известно, насколько серьезно они были вовлечены в заговор. Очевидно лишь то, что, зная о готовящемся заговоре, они не двинулись с места, даже когда Винициан был приговорен к смерти. Причина? Скорее всего, неподготовленность и отсутствие плана действий, предусматривающего выведение войск из провинций. Эта [288] тактическая несостоятельность — большой пробел в намерениях Корбулона. По другим соображениям, военный руководитель предпочел ждать, пока заговорщики действовали в Риме. Вероятно, он вовсе не собирался направлять свои войска против императора, ожидая, когда Нерон будет убит.

Итак, лагерь его брата Винициана, действовавший в Риме, разбит. Корбулон — император и станет его фактическим последователем, у военного нет сына. Может быть, породненная по крови с Юлиями-Клавдиями семья Винициана обязана этим Марку Виницию, мужу прекрасной Юлии Ливиллы, дочери Германика и сестры Гая Калигулы? Его отец Луций Анней Винициан был заговорщиком при Калигуле, и особенно при Клавдии: в 42 году он подтолкнул к восстанию легата Долмации Аррунтия Камиллу. Анней Винициан служил в качестве военного трибуна и временного легата, но сенатором еще не был. Нерон, чтобы убедить Корбулона, пообещал Винициану «дополнение», перевод в разряд сенаторов и даже назначил его консулом, хотя тот никогда его об этом не просил. По возвращении Корбулону поручили сопровождать Тиридата во время его пребывания в Риме. Нерон, как бы ни хотел сохранить верность Корбулону, все-таки не доверял ему. Он не позволил Винициану отправиться на Восток, оставив его при себе как заложника. Наконец, чтобы тесть не рассердился, он приказал, чтобы Винициан [289] сопровождал его во время поездки в Грецию. Вот тут-то Винициан почувствовал страх. Он должен был до отъезда в Рим составить в общих чертах со своим тестем проект заговора против Нерона. В столице его охватывает тревога. Его беспокоят «доверие принцепса» и тень подозрений со стороны ищеек Тигеллина и Нимфидия Сабина. Очень скоро он почувствует необходимость действовать. Кто его сообщники? Конечно, члены двора и среди них кое-кто из сопровождающих императора в Грецию. Намек Светония на Беневент вполне прозрачный, именно здесь, в этом итальянском городе, по дороге в Грецию, конспираторы рассчитывают уничтожить Нерона. Они торопятся и хотят нанести удар до того, как Нерон достигнет Эллады, где он так популярен, но не успевают завершить план: поддержка провинциальных армий на сто процентов подтверждена не была. Больше того, они опасались предательства. И справедливо, так как их проект провалился.

Они были быстро разоблачены, арестованы и убиты: может быть, в Риме, а может, уже в Италии, в самом начале путешествия, где-то в промежутке между последними днями августа и первыми — сентября.

Пусть этот заговор был менее значительным, чем заговор Пизона, по степени подготовленности. Светоний прав, подчеркивая это. Он прошел через не менее волнующие этапы, активное участие членов нероновского кружка, с одной [290] стороны, большой провинциальной армии — с другой. Нерон, поглощенный подготовкой к своему путешествию, кажется, не оценил все значение этого заговора, в частности насколько серьезно пособничество крупных военных начальников. Однако принцепс примет серьезные меры. Прибыв в Грецию, он приглашает, в помпезных выражениях, Корбулона присоединиться к нему. Уже собравшись ехать, Корбулон получает приказ покончить с собой. И полководец покончит с собой, воскликнув: «Я это заслужил!» или «Я этого достоин!» Достоин чего? Умереть за то, что был разоблачен в заговоре? Или за нарушение воинской клятвы? Или за слишком большую доверчивость к похвалам императора и за то, что его отдалили от войск, которые должны были восстать? Этого никто никогда не узнает, но вторая гипотеза кажется нам достоверной.

Вызванные в Грецию братья Скрибонии тоже были приговорены к самоубийству. Сообщники Винициана из среды известной сенаторской аристократии и сочувствующие ему были уничтожены. В Риме убили или принудили к самоубийству Марка Лициния Красса Фруджи, консула в 64 году, и Квинта Сульпиция Камерина, бывшего проконсула Африки, а также его сына — всех по приказу вольноотпущенника Гелия.

Наконец, это дело способствовало усилению ненависти Нерона к сенаторам и желанию отстранить [291]  их от управления некоторыми провинциями. Что касается Корбулона, то его память обессмертят большое число античных писателей и его вторая дочь Домиция Лонгина, которая в 70 году станет женой Домициана, будущего императора.