Л. Сосновский. Письмо Вардину. 30 мая
Л. Сосновский. Письмо Вардину. 30 мая
Тов. Вардин,
Возвращая вам письмо ваше к Саркису от 18 апреля, еще и еще раз спросил себя, справедливо ли я напал на вас в предыдущем своем письме, пересланном через Ваганяна. Да, вполне справедливо. Но прежде всего, к чему вы столько возились с «мертвым трупом утоплого человека»? Вы хоронили его с таким церемониалом, вместо того чтобы оттащить падаль на свалку и только.
Сколько увесистых аргументов потратили вы на Саркиса. И для чего? Чтобы самому вступить на оный путь?
Оппортунисты и центристы орут на весь мир: «Троцкизм — вот враг». С 1923 года в этом малопочтенном хоре орали также и вы под дирижерством Сталина — Зиновьева. После XIV съезда вы уже перестали орать о троцкизме, а устами Зиновьева смущенно покаялись, что в борьбе 1923 года был прав Троцкий, а не вы, сталинские подголоски. Вырабатывая платформу, этот документ международного и исторического значения, спасавший знамя большевизма, никто из вас не попытался сказать об «историческом троцкизме» как опасности. После того писались контртезисы. Там тоже ни звука о «колебаниях старого троцкизма». После того до самого съезда выходили при нашем с вами участии бюллетени оппозиции. Опять — ни слова о колебаниях старого троцкизма.
И только попав в Сибирь в качестве виновных по 58-й статье, по той самой, которая предъявляется шахтинским белогвардейцам, вы с Сафаровым вспомнили, что есть на свете опасность «старого троцкизма», есть тезис Троцкого о термидоре и что на всем этом можно кое-что подработать у Сталина. Вы были правы, когда писали Саркису, что он не попадет в рай, если скажет Сталину и Микояну, что они обанкротились. Поэтому Саркис и написал попросту, что обанкротился он, Саркис, и просит простить его согрешения. Всю свою душеспасительную переписку с ближними этот пройдоха выбросил в клозет. Все разговоры, что оппозиция победила политически, хотя и разгромлена организационно — это были фокусы достойного ученика зиновьевской мошеннической политшколы. Всю эту волынку тянул Саркис единственно для того, чтобы поднести Сталину на блюде не одно свое заявление, а групповое. Таковые все же котируются на рынке выше, чем единоличные покаяния и отрешения ренегатов.
Но теперь выступаете вы, тоже зиновьевские ученики. Вы тоже чувствуете, что прийти к Сталину с рассуждениями о банкротстве — значит, не достигнуть желаемого результата. А прийти вам прямо брюхом хочется, нутро требует. Отсюда — старый троцкизм, который вы поднимаете как знамя. Попросту сказать, вы предлагаете свои услуги на должности не только «проработчиков» троцкизма (должность, вами занимавшаяся до XIV съезда) под руководством Слепкова — Мартынова — Рафеса и К°. Нет, время проработки — это пройденная ступень. Теперь вы должны занять пост тюремщиков при камерах троцкистов, авторов платформы, контртезисов. Попробуйте доказать, что нас есть за что держать в камерах после XV съезда. Оправдайте 58-ю статью. Вот что будет вам предложено как экзаменационная работа на звание раскаявшегося участника «троцкистской оппозиции».
По выдержкам из писем Саркиса видно, что он не сразу, а довольно плавно скатывался на заднице на путь философии «применительно к подлости». Ваши письма к Саркису как будто говорили, что вы против сей философии. Вы правы, что с такой философией можно искать службу (да и то скорее прислужничество), чем революционную работу.
Но, по совести говоря, ваше с Сафаровым заявление о готовности искоренять троцкизм при попытках сохранить на лице некоторую тень невинности производит еще более отталкивающее впечатление. То-то посмеется Слепков. Стоило ли вам с Воздвиженки на Старую площадь двигаться через Бийск и 58-ю статью. Ведь это курам на смех.
Чего это стоит политически — вы сами понимаете. А по человечеству — зрелище отвратительное. Я просил Ваганяна рассказать вам об одной детали еврейского похоронного обряда. Когда покойника собираются уже выносить из синагоги на кладбище, служка наклоняется к покойнику, окликает по имени и объявляет: «Знай, что ты умер». Хороший обычай.
Л. Сосновский
30 мая, Барнаул.