Л. Сосновский. Письмо в Минусинск. [Июль]

Л. Сосновский. Письмо в Минусинск. [Июль]

Уважаемые минусинцы![475]

В чем вы абсолютно правы, так это в том, что тезисную волну пора свести к минимуму. В тезисах этих был тот серьезный смысл, что все товарищи, разбросанные по местам ссылки, произвели перекличку после съезда и проверили свои ряды. Оказалось, что даже в этих труднейших условиях у нас оказалось единомыслия больше, чем можно было ожидать на таком крутом и несколько неожиданном повороте. Тов. Смилга прав, называя быстроту развития настоящего этапа бурной, почти катастрофической. И в этих условиях даже самые молодые из нас не потеряли головы, не поддавшись ни бесплодному ожесточению, ни наивным иллюзиям. Теперь перекличку можно считать почти законченной. Едва ли следует заниматься тезисосложением по поводу каждой сталинской речи и статьи.

У меня есть опасение, что многие товарищи по ссылке чересчур мало внимания уделяют переписке с покинутыми местами. Нельзя дать правильной оценки даже речам и статьям (не говоря о серьезной политике), если не знать, что за этим и под этим кроется. Несомненно, что за разговорами о самокритике кроется какая-то серия фактов, которая неизвестна нам в разных Минусах[476] и Барнаулах, но хорошо известна Сталину по сводкам разных ведомств и организаций. Что же делается там на заводах? Что делается в деревне? Мы кое-что знаем о сибирской и среднеазиатской действительности (по месту нашего нахождения). Но решает-то дело не барнаульский пимокат, а московский, ленинградский металлист, ивановский текстиль, донецкий шахтер. Все наши тезисных дел мастера сделали бы лучше, если бы теперь сделали все возможное для получения живой, надежной информации. Газеты до сих пор остаются кривым и даже совсем кривым зеркалом. Я читаю множество газет и полагаю, что умею их читать. Но даже мне трудно судить по газетам о действительности. И в самом хвосте находится «Правда». Она по-прежнему трусливее всех уездных газет. По-прежнему там охотятся только на дохлую дичь, т. е. извергают гром на лица, которые уже носят на туше клеймо ЦКК[477].

Между тем кое-кто из товарищей получает преинтересные письма с родины. Одно такое письмо с описанием какого-нибудь собрания на одном только предприятии, в одной только ячейке дает гораздо больше материала для тех же тезисов, чем сотни газетных и журнальных статей и речей. Правда, у многих из нас осталось дома не так много корреспондентов, да и те постепенно тают, превращаясь в ссыльных. Но всех же не вышлют... Наконец, мне известны случаи переписки ссыльных товарищей с партийцами, не принадлежащими к оппозиции. По их суждениям, описанию текущих событий на данной фабрике можно кое о чем судить. Одним словом, даже половины той энергии, которая затрачивается на составление и переписку тезисов, вполне достаточно, чтобы поддерживать регулярную, очень плодотворную связь с местами. С другой стороны, нет никакого сомнения, там интересуются и нашим мнением. Интересуются не только сочувствующие и единомышленники, но и сторонники официального курса. Надо и им рассказать, что мы думаем о происходящем. До последнего времени руководящая группа держит партию в тумане. Возьмем, например, два последних выступления «вождей» — письмо Сталина к некоему С.[478] и речь Молотова[479]. Сталин укоряет какого-то С., что тот попал в оппозиционный капкан с ленинским лозунгом. При чем тут С.?

Возьмите стенограмму доклада Молотова на XV съезде о работе в деревне[480] (издана ГИЗом отдельной брошюрой — см. с. 104 -105). Там Молотов от имени ЦК рассказывает партии и Коминтерну, что главное в вопросе об оппозиции по крестьянскому вопросу заключается в попытке оппозиции опереться на устарелый ленинский лозунг: «Уметь достигать соглашения с середняком, прочно опираться только на бедноту и ни на минуту не прекращать борьбы с кулаком». Молотов доказывал, что со стороны оппозиции является просто издевательством предлагать давнишний лозунг к нынешним обстоятельствам. Он привел хронологическую справку (ныне опровергнутую Сталиным) и объявил, что бесчестно предлагать теперь такую устарелую директиву.

Вот теперь и надо посоветовать всем товарищам сопоставить а) платформу оппозиции, которая всю крестьянскую политику предлагала строить именно на этом ленинском отнюдь не устаревшем лозунге; б) официальный доклад ЦК партии на съезде, сделанный Молотовым, где ленинский лозунг объявляется устаревшим, а защита Ленина оппозицией объявляется издевательством и в) письмо Сталина какому-то таинственному С. Сей загадочный С. совершенно по-молотовски трактует ленинскую директиву как устаревшую, а вместе с тем как явно оппозиционную. Пусть члены партии попробуют разобраться и решат, какое же толкование Ленина правильное: официальное молотовское, сделанное на съезде, или неофициальное сталинское, сделанное в частном письме к неизвестному С. спустя полгода после съезда. И что для них обязательнее: доклад на съезде или частное письмо? Если они выскажутся в пользу Сталина против Молотова, то пусть запросят Сталина, как же он промолчал на съезде, когда Молотов сдавал Ленина (и программу партии заодно) в архив. При чем тут С.? Речь идет о докладчике ЦК на съезде по основному вопросу. А с другой стороны, каков же уровень съезда, который не моргнув скушал такое обращение с Лениным и с программой со стороны Молотова?

Я помню, что тов. Радек как-то говорил в Москве, что ему не нравятся личные нападки Л. Д. [Троцкого] на Молотова (фраза об идейном убожестве при аппаратном всемогуществе). Тогда и я склонен был согласиться с Радеком, что убогим Молотова не следует называть. Теперь весь мир видит, что Л. Д. был прав. Большего убожества и придумать нельзя. А уж до какой степени поглупения доведена партия, если из 1000 делегатов съезда не находится ни одного человека, способного защитить ленинизм от расправы с ним Молотова, способного защитить программу партии от молотовских извращений. В этом отношении мы можем гордиться, что мы не напрасно себя называем большевиками-ленинцами.

Ведь дело не в формальности, что отменили ту или иную строчку из сочинений Ленина. Мы не буквоеды. Ведь речь-то шла о чем? Расчлените ленинскую формулу по частям и спросите себя, что же нашел Молотов устаревшего в ней:

1. Уметь достигать соглашения с середняком. Разве это устарело?

2. Прочно опираться на бедноту. Пусть посмеет Молотов сказать вслух, что это уже устарело. Правда, Сталин сказал в беседе со слушателями Института красной профессуры, что у нас «есть люди», которые хотят держать курс на соглашение с кулаком и даже с помещиком. Неужели это о Молотове?

3. Ни на минуту не прекращать борьбы с кулаком. Что тут устаревшего? С нашей точки зрения (на том и вся платформа наша построена), борьбу с кулаком надо стократно усилить. А люди, проектировавшие врастание кулака в социализм, должны были, естественно, прекратить эту борьбу. Естественно, а не случайно, вырывается лозунг «Обогащайтесь!» Естественно, ленинизм (и программа партии) не имеет ничего общего с такой теорией. Естественно, что, сдав Ленина в архив, люди должны были нас, ленинцев, разогнать по гиблым местам и выгнать из партии. Прошло всего восемь месяцев, и Ленин за себя постоял. Слишком уж скоро, слишком уж самонадеянно аппаратчики похоронили идейное наследство Ленина. Повторяется старая история, вызвавшая карикатуру Лепешинского[481] «Как мыши кота хоронили», где котом был нарисован Ленин, а мышами — меньшевики. Увы, теперь расстановка похоронщиков за себя постоит и в других вопросах, расколовших партию на большинство и меньшинство. Последнее слово свое история отнюдь не передала Ярославскому и Дерибасу[482] из ГПУ. Поучительнее всего то, что Молотов-таки прекратил борьбу с кулаком, а кулак не ответил ему взаимностью. Я прочел в «Челябинском рабочем» от 8 июня такой заголовок на всю страницу»: «На то и классовая борьба» — так ответил кулак Юдин, когда у него спросили, зачем он спрятал хлеб.

Вот тебе и врастание в социализм. Кое-кому ответ кулака Юдина из поселка Сургояк Челябинского округа был необходим, чтобы вспомнить азбуку классовой борьбы. Когда наступит настоящая самокритика, а не чесание бюрократических пяток, все эти дела будут вновь серьезно обсуждены. Мне кажется, что даже нынешние сторонники ЦК призадумаются, если разъяснить им наглядный пример с ленинским лозунгом, взятым нами под защиту от Молотова и др. Конечно, из Минусинска не разговоришься, но славословить Молотова мы не обязывались никогда. И не будем. На то мы и большевики-ленинцы.

Теперь я хотел бы вам ответить на ваш вопрос об одном месте письма Л. Д. [Троцкого] от 9 мая, где он говорит о нашей готовности поддержать намечающийся официальный сдвиг партии. Почему вы нашли в этом выражении готовности нечто для себя странное? По-моему, каждый из нас должен сказать то же самое. Если вас смущает то обстоятельство, что поддерживать приходится из Туруханска и Барнаула, то это чистейшее недоразумение. Разумеется, речь может идти не о поддержке со стороны личностей, отмеченных 58 статьей и сосланных в Сибирь, а со стороны членов партии, которые отчаянно боролись за удержание партии от сползания на кулацкий путь и которые, оказавшись снова в партии, так же энергично принимаются укреплять и развивать наметившийся сдвиг, оставляя за собой право критиковать и разоблачать всякую непоследовательность, половинчатость, всякую уступку кулацкой ориентации. Разумеется, в рамках устава партии, как мы то и обещали уже съезду в своем заявлении. Критика непоследовательности есть прямая и нужнейшая поддержка, в тысячу раз более ценная, чем голосования «монолитчиков» смоленско-ар-темовско-владимирского типа. Помимо критики и разоблачения, разумеется, остается конкретная работа над проведением наиболее отвечающих интересам партии и пролетарской революции мероприятий. С этой точки зрения абсолютно неприемлемо было и потому отвергнуто было всеми предложение тов. Преображенского заявить уже теперь, находясь в ссылке, что мы принимаем на себя ответственность за так называемый «левый курс». Ничего общего с этим не имеет выражение Л. Д. о нашей готовности поддержать действительные сдвиги. А взять ответственность? За что? За курс. За какой? В чем он выражается?

Разве не показательно, что даже редакция «Большевика» не уловила, чего же хочет ЦК. Напечатана в No 10 журнала передовая статья о самокритике. Статья очень напомнила мне одно место из Бомарше[483] («Свадьба Фигаро»), где разъясняется, что печатать можно обо всем. Обо всем, кроме... А дальше идет такой внушительный перечень «кроме», что едва ли можно писать даже о погоде. Так и в «Большевике» вышло с самокритикой. А уж не редакции ли «Большевика» полагается знать, чего хочет ЦК от самокритики. В составе редакции — Молотов, Бухарин, Ярославский, не говоря уже о вождях Слепкове и Астрове. И то Молотову пришлось извиняться за свою редакцию, закричавшую вместо «ура» — «караул», самокритика идет!

Впрочем, пока настоящее письмо дойдет до вас, вероятно, вы получите уже текст обращения нашего к VT Конгрессу Коминтерна. Я слышал, что Л. Д. усердно над ним работает. Об основных пунктах обращения у всех нас единодушие. Есть разногласия по отдельным вопросам. Но и эти разногласия могли бы быть гораздо меньше, если бы мы имели возможность более нормально обмениваться мнениями. Часть из наших писем вовсе пропадает, а другая движется на волах. При этих условиях трудно диспутировать.

Ну, на этом и простимся. Нового лично у меня почти ничего нет. Примите привет мой и нашей маленькой барнаульской колонии.

Что пишут вам из Москвы и из прочих подобных «отдаленных» мест?

Ваш Л. Сосновский.

Барнаул,

Никитинская, ПО,

Л. Сосновскому

[Июль 1928 г.]