П.73. Заявление Бушенгагена правительству СССР

П.73. Заявление Бушенгагена правительству СССР

[Документ СССР-169]

Бушенгаген,

бывший генерал пехоты

германской армии

26.XII — 1945 г.

Из газеты «Известия» от 20 декабря 1945 г. мне стало известно, что на процессе над виновниками войны в Финляндии финский генерал Силасвуо заявил, что я — Бушенгаген, будучи полковником немецкой армии, перед началом германо-советской войны приезжал в Финляндию.

Так как это соответствует действительности и я, по поручению германского генерального штаба, несколько раз приезжал до нападения Германии на СССР в Финляндию, считаю необходимым честно и откровенно изложить историю вступления Финляндии в германо-русскую войну.

1. В конце декабря 1940 года (приблизительно 20-го числа), являясь начальником штаба германских войск в Норвегии в чине полковника, я был приглашен на длившееся несколько дней совещание начальников штабов армий в ОКХ (главное командование сухопутных сил) в Цоссене (вблизи Берлина), на котором генерал-полковник Гальдер изложил план «Барбаросса», предусматривающий нападение на Советский Союз. В тот же период в Цоссене находился начальник генерального штаба финской армии генерал Гейнрихс, который вел там переговоры с генерал-полковником Гальдером. Хотя я и не принимал в них участие, предполагаю, что они касались совместных германо-финских действий в войне Германии против СССР. Тогда же в ОКХ генерал Гейнрихс сделал доклад для высших немецких офицеров о советско-финской войне в 1939 году. В докладе он всячески восхвалял боеспособность финской армии. После совещания в Цоссене финским послом в Германии Кивимяки в помещении финского посольства на Фон-дер-Хейд-штрассе в Берлине был дан ужин, на котором присутствовали генерал Гейнрихс, финский военный атташе, полковник Кинцель из отдела «Иностранные армии — Восток», я и некоторые другие офицеры из ОКВ (верховное командование германских вооруженных сил), фамилии которых я забыл. Ужин прошел под знаком дружбы и традиционного германо-финского братства по оружию.

В декабре 1940 или январе 1941 года я вел переговоры в ОКВ с генералами Иодлем и Варлимонтом о возможном взаимодействии германских войск в Норвегии и финской армии с началом войны против СССР. Тогда был намечен план наступления на Мурманск.

2. В соответствии с этими задачами я был уполномочен ОКВ в феврале 1941 года выехать в Хельсинки для переговоров с финским генеральным штабом о совместных операциях против Советского Союза. В середине февраля 1941 года вместе с майором генерального штаба — начальником отдела Iц (разведки) германских войск в Норвегии Христианом Мюллером через Стокгольм я прибыл в Хельсинки. На аэродроме нас встретил помощник германского военного атташе и отвез в отель «Сосьете Хузет». Вечером того же дня в отеле я был принят начальником финского генштаба генералом Гейнрихсом, который от имени своего правительства вручил мне «Комтур» (командорский крест) финского ордена «Белая роза», я был очень удивлен, так как получил награду до начала своей деятельности в Финляндии. На приеме присутствовали начальники отделов финского генштаба Топола, Меландер и другие, а также германский военный атташе в Хельсинки полковник Россинг.

В последующие два-три дня в здании финского генерального штаба происходили переговоры между мной, полковником Россингом и майором Мюллером — с одной стороны и генералом Гейнрихсом, его заместителем генералом Айре и начальником оперативного отдела финского генштаба полковником Топола — с другой стороны.

Обсуждался вопрос о возможности проведения военных операции на северной и центральной части Финляндии в направлении Белого моря и Мурманска. С финской стороны была высказана полная готовность к участию в предстоящей германо-советской войне.

В заключение переговоров состоялась 8—10-дневная поездка (рекогносцировка) из Хельсинки в направлении Каяни — Хюрюнсалми — Суомусалми — Куусамо — Рованиэми — Кемиярви (Салла) — Петсамо, Рованиэми — Торнио. В этой поездке принимали участие, кроме меня и майора Мюллера, финские полковники Топола и Викла, а также помощник германского военного атташе. На участке Хюрюнсалми к нам присоединился командир финской бригады, дислоцировавшейся в этой местности, на участке Куусамо — Рованиеми, финский полковник Виламо и в районе Инари — Петсамо — финский майор Аахонен.

В перечисленных районах мне были показаны укрепленные пограничные участки, дороги, обсуждались возможности для размещения войск при нападении на Советский Союз.

В Рованиеми состоялась встреча с командующим армейским корпусом генералом финской армии Силасвуо, который в честь меня дал обед в отеле «Похьянови», где он произнес речь о финско-германском братстве по оружию. В заключительной беседе в привокзальном отеле «Торнио» подвели итог рекогносцировки было установлено, что наступление из района Куусамо в направлении Киестинки и из района Кемиярве на Кандалакшу является наиболее удобным с оперативной точки зрения, в то время как из Петсамо на Мурманск — сопряжено с большими трудностями. Мною было заявлено о необходимости дальнейших переговоров между германским и финским генштабами. Участники рекогносцировки с немецкой и финской стороны обязались хранить в строгой тайне содержание переговоров и результаты совершенной поездки.

После моего возвращения в Осло 2 или 3 марта 1941 г. материалы о поездке в Финляндию были мною обработаны и в виде оперативного доклада командования германских войск в Норвегии представлены в ОКВ. На основе этих материалов был составлен оперативный план «Голубой песец», предусматривавший нападение на Мурманскую железную дорогу из района Куусамо, Рованиеми, Петсамо. План операций в районе Киркенес — Петсамо был назван «Северный олень», по району Рованиеми «Чернобурая лисица».

3. В конце апреля или начале мая 1941 года (точно дату я не могу сейчас вспомнить)[293] после того, как ОКВ рассмотрело и утвердило оперативный план, предложенный командованием германских войск в Норвегии, я был снова послан в Хельсинки для продолжения переговоров между германским и финским генеральными штабами. Вместе со мной в Хельсинки вылетел начальник отдела «Иностранные армии — Восток» — полковник Кинцель. На аэродроме в Хельсинки мы были встречены германским военным атташе полковником Россингом и представителем финского генштаба, вместе с которыми отправились в отель «Сосьете Хузет». На следующий день в финском генеральном штабе состоялись переговоры с генералами Гейнрихсом, Айре и полковником Топола, во время которых нами было установлено, что финский генштаб полностью готов принять участие в предстоящей войне с Советским Союзом. Руководители финского генштаба высказывали опасения, не может ли получиться так, что Германия в последний момент откажется от нападения на Россию, что после проведенной Финляндией военной подготовки поставит ее (Финляндию) в крайне тяжелое положение. Несмотря на настойчивые требования финских генштабистов, я не мог назвать точной даты начала войны против СССР.

На этом совещании были обсуждены следующие вопросы:

а) Необходимые сроки и маскировка мобилизационных мероприятий в Финляндии. Последние должны были проводиться под видом переподготовки резервистов и офицеров запаса.

б) Наступление финских и германских войск.

В качестве границы между финскими войсками под командованием маршала Маннергейма и немецкими — под командованием генерал-полковника Фалькенхорста была намечена река Оулу. Все финские части, расположенные севернее этой реки, должны были находиться под командованием штаба германской группировки в Норвегии.

в) План военного нападения.

Проведение совместного наступления финских войск и немецкой группы армий «Север» на Ленинград должно было быть точно определено главным командованием германских сухопутных войск.

Для армии Фалькенхорста наступление было намечено по следующим направлениям:

из района Куусамо на Киестинки,

из района Кемиярви через Салла на Кандалакшу и

из района Петсамо — на Мурманск.

Для занятия острова Ханко планировалась одна немецкая дивизия. Аландские острова должны были занять финские войска.

По всем вопросам, обсуждавшимся в финском генштабе, было достигнуто единодушное решение. Полковник Кинцель договорился тогда же с начальником финской военной разведки полковником Меландером об обмене информацией в отношении Красной Армии. С начальником финского военно-транспортного управления была достигнута договоренность об использовании финского транспорта в предстоящей войне. С финской стороны были высказаны требования о поставке оружия и военных материалов (орудий, самолетов, танков, боеприпасов).

О ходе переговоров с нами, насколько мне известно, генерал Гейнрихс информировал маршала Маннергейма и военного министра генерала Вальдена.

В тот же период, когда я находился в Хельсинки, туда прибыли представители германских ВВС, которые вели переговоры с финнами по поводу использования их аэродромов и совместных действий финской и германской авиации.

В последний день переговоров меня и полковника Кинцеля принял в своей вилле в Хельсинки маршал Маннергейм. На приеме присутствовали также генерал Гейнрихс и адъютант Маннергейма. Маршал выразил удовлетворение достигнутым соглашением между германским и финским генеральными штабами и подчеркнул старую боевую дружбу немцев и финнов.

По возвращении в Берлин я составил протокол соглашения с финским генеральным штабом, который сдал в ОКВ и ОКХ.

4. В мае 1941 года начальник финского генштаба генерал Гейнрихс был приглашен в ставку фюрера — Берхтесгаден. Туда же вызвали и меня. На аэродроме Бранденбург я встретил генерала Гейнрихса, которого сопровождали полковник Топола и адъютант. Вместе с этими лицами и начальником иностранного отдела ОКВ капитаном Бюркнером я вылетел в Мюнхен, откуда на автомашине — в Зальцбург. Генерал Гейнрихс не был принят Гитлером. В Зальцбурге, в отеле вблизи вокзала состоялись окончательные переговоры по поводу участия Финляндии в предстоящей войне против СССР. В этом совещании принимали участие с финской стороны генерал Гейнрихс и полковник Топола, с немецкой фельдмаршал Кейтель, генерал Иодль, генерал Варлимонт, капитан Бюркнер и я. На основании всех предыдущих переговоров между германским и финским генштабами были окончательно установлены план совместных военных операций, сроки мобилизации и наступления.

В заключение этого совещания состоялся обед в специальном поезде верховного командования в Зальцбурге. После этого я вместе с генералом Гейнрихсом выехал в Берлин, где в управлении вооружения (Курфюрстенштрассе) было достигнуто соглашение о германских военных поставках.

5. 12 или 13 июня 1941 г., в то время, как германские военные эшелоны находились в пути в Финляндию, вновь назначенный для связи с финским генштабом генерал-лейтенант германской армии Эрфурт, его начальник штаба подполковник Хельтер и я вылетели из Берлина через Кенигсберг в Хельсинки. Там нас встретили германский военный атташе и финский полковник Виламо, с которыми мы поехали в отель.

На следующий день мы встретились в финском генштабе с генералом Гейнрихсом. Я представил ему письменный протокол намеченных ранее совместных мероприятий, с которыми он согласился, изменив лишь один незначительный пункт. Тогда же я передал свои функции представителя германского генштаба для связи с финским генштабом генералу Эрфурту. Насколько я помню, в этот день началась в Финляндии всеобщая тайная мобилизация.

На следующий день я вылетел из Хельсинки в Рованиеми для руководства наступлением германо-финских войск армейской группы Фалькенхорста. Туда же прибыли представители финского генштаба полковник Виламо и майор Аахонен.

В заключение я хочу отметить, что со стороны германского верховного командования и генерального штаба не было какого-либо давления на финский генштаб, а последний с начала наших переговоров проявил большую готовность участвовать в войне против СССР на стороне Германии и добровольно принял все наши предложения.

Я заявляю, что все сообщенное мною полностью соответствует действительности, за исключением отдельных дат, в которых я мог допустить ошибку.

По изложенным мною фактам я готов выступить свидетелем на суде и в интересах установления исторической истины согласен с опубликованием данного заявления.

Бывший генерал пехоты германской армии Бушенгаген.

_{Нюрнбергский процесс. Сб. в 7-ми томах, т.2, с.621—631.}