Когда Европы еще не было

Когда Европы еще не было

Тысячу лет назад Европы не было. За десять лет до 1000 г. примерно 30 млн человек, живших в западной части евразийского материка, не имели достаточных причин считать себя единым народонаселением с общей историей и общей судьбой. Они и не считали. В результате распада Римской империи, правда, большая часть того, что мы сегодня считаем Европой, оказалась единым организмом, связанным дорогами, торговлей, религией и коллективной памятью. Но этот некогда римский мир не включал большую часть территории к востоку от Рейна и к северу от Черного моря. К тому же бывшая империя была не только европейской: она простиралась от Средиземноморья в Азию и Африку.

С точки зрения торговых и культурных связей тысячелетняя «Европа» распадалась на три–четыре слабо связанные между собой группы стран. Восточная группа примерно соответствовала теперешней европейской России, здесь поддерживались тесные связи с Византией и главными торговыми путями через Азию. Средиземноморская группа объединяла мусульман, христиан и евреев и имела еще более тесные связи с великими метрополиями Среднего и Ближнего Востока и Азии. Построманская система больших и малых городов, дорог и рек, особенно густых на пространстве от центральной Италии до Фландрии, имела ответвления в сторону Германии и Франции. Можно выделить также отчетливую северную группу, включавшую Скандинавию и Британские острова. (Многие из наших ярлыков недостаточны в том смысле, что они вневременные. Не желая вводить тяжеловесные географические обозначения, мы вынуждены пользоваться такими обозначениями, как Германия и Британские острова, с оговоркой, что их употребление не предполагает точного политического или культурного соответствия с современным Германии или Британским островам.)

Рис. 2.1. Европа в 406 г. н.э. (по Colin McEvedy, The Penguin Atlas of Medieval History, Penguin Books, 1961. Copyright © 1961 Colin McEvedy)

В 990 г. большая часть бывшей Римской империи находилась под контролем мусульман: это были южные берега Средиземного моря и большая часть Пиренейского полуострова, не говоря уж о бесчисленных средиземноморских островах и нескольких пунктах по северному побережью. Довольно слабо сочлененная Византийская империя протянулась от восточной Италии до восточной оконечности Черного моря, а на севере еще более неопределенное российское государство достигало Балтики. Датскому королевству принадлежала власть на территории от западной Балтики до Британских островов, в то время как поднимавшиеся Польское, Богемское и Венгерское княжества контролировали территорию южной Балтики. На западе от них лежала Саксонская империя, претендовавшая на то, чтобы быть наследницей Карла Великого, а еще дальше на запад королевством Франция правил Гуго Капет.

Ни одно из этих смутно знакомых нам названий не должно заслонять от нас того факта, что все они были раздробленными суверенитетами, каковая организация в то время господствовала на всей той территории, которая позднее стала Европой. Императоры, короли, князья, герцоги, халифы, султаны и другие властители в 990 г. были, главным образом, завоевателями, взимателями дани и рантье, а не теми главами государств, которые бы в течение продолжительного времени и на всей территории контролировали жизнь в своем царстве. Внутри их юрисдикций к тому же соперники и непокорные подданные часто прибегали к использованию в своих интересах вооруженных сил, нисколько не заботясь об интересах номинальных суверенов. На всем Континенте изобиловали наемные армии, и нигде в Европе не было чего–нибудь похожего на национальное государство.

Рис. 2.2. Европа в 998 г. (Там же)

Фрагментарный суверенитет был особенно характерен для этих расползавшихся, эфемерных государств, где сотни княжеств, епископий, городов–государств и других форм власти, перекрывая общие территории, осуществляли также контроль во внутренних районах страны (hinterlands). В 1000 г. папа, византийский император и император Священной Римской империи претендовали на власть на большей части Апеннинского полуострова, но на самом деле почти все важные города со своими экономическими зонами действовали как независимые политические агенты. (В 1200 г. на одном Апеннинском полуострове было 200–300 отдельных городов–государств (Waley, 1969: 11).) За вычетом относительно урбанизированных мусульманских территорий, обычно соотношение величины государства и густоты городов в нем было обратным: где было много городов, там было мало раздробленных суверенных государств.

Рис. 2.3. Европа в 1478 г. (Там же)

Позднее я думаю, смогу уточнить пока грубую хронологию изменений городов и государств за последние 1000 лет. Для начала же произведем произвольное сравнение положений с пятисотлетним интервалом, просто чтобы понять, как велики были перемены. К 1490 г. сильно изменились и карта, и стоящая за ней реальность. Христиане с помощью оружия вытесняли правителей–мусульман с их последней большой территории на западе Континента — из Гранады. Исламская Оттоманская империя заступила место христианской Византии на всем протяжении от Адриатики до Персии. Турки–оттоманы усиленно старались подорвать власть Венеции в восточном Средиземноморье и вгрызались в Балканы. (В союзе с испуганной Гранадой они начинают продвигаться и в западном Средиземноморье). После того как столетиями европейские войны оставались региональными, и только во время крестового походы трансальпийские государственные войска действовали в Средиземном море, теперь короли Франции и Испании начинают бороться за гегемонию в Италии.

Рис. 2.4. Мир в 1490 г. (Там же)

На периферии Европы в 1490 г. расположились довольно большие территории: не только Оттоманская империя, но и Венгрия, Польша, Литва, Московия, земли Тевтонского ордена, Скандинавский Союз, Англия, Франция, Испания, Португалия, Неаполь. Эти страны жили главным образом на ренту и дань, здесь правление осуществлялось через местных магнатов, пользовавшихся на своих землях большой автономией. Эти магнаты часто оказывали сопротивление королевской власти и даже совсем не признавали ее. Тем не менее в целом герцоги и великие князья в 1490 г. собирали и расширяли свои владения.

Внутри этого несплошного пояса более крупных государств Европа оставалась областью фрагментарных суверенитетов. Правда, разбросанная империя Габсбургов уже начинала протягиваться через весь континент, и Венеция царила на той территории, которая аркой охватывала Адриатику. Но зона от Северной Италии до Фландрии и к востоку от неопределенных границ Венгрии и Польши была разбита на сотни формально независимых княжеств, герцогств, епископий, городов–государств и других политических образований, которые могли применять силу только непосредственно в прилегавших к ним зонах; одна Южная Германия включала 69 свободных городов, кроме многочисленных епископств, герцогств и княжеств (Brady, 1985: 10). «Несмотря на наличие границы, которую картограф мог провести вокруг территории, считавшейся в середине XV в. принадлежащей Священной Римской империи, то есть главным образом германской зоны между Францией и Венгрией и Данией и Северной Италией, — размышляет Дж. Р. Хейл, — он не может отметить (на карте) множество городов, княжеских анклавов и воинственных церковных земель, считавших себя в реальности или потенциально независимыми, без того, чтобы у читателя не возникло впечатление, будто у него помутилось в глазах» (Hale, 1985: 14). 80 млн человек, живших в то время в Европе, образовывали около 200 государств, потенциальных государств, небольших государств и государственно–подобных образований.

Рис. 2.5. Европа в 1990 г.

К 1990 г., еще 500 лет спустя, европейцы сильно продвинули дело консолидации. Теперь в границах европейского континента жило 600 млн человек. Здесь не осталось ни одного мусульманского государства, хотя мощный исламский мир процветал к югу и юговостоку от Европы, а в Испании, на Балканах и в Турции сохранялось значительное мусульманское наследие. На востоке оформилось и протянулось дальше вплоть до Арктики и Тихого океана гигантское российское государство, в то время как громадная Турция вышла за границы Азии на юго–востоке. На большой части континента уже образовались государства, которые занимали площадь примерно в 40 000 квадратных миль, и это без учета колоний и зависимых территорий: Болгария, Чехословакия, Финляндия, Франция, две Германии, Греция, Италия, Норвегия, Польша, Румыния, Испания, Швеция, Турция, Великобритания и еще не распавшийся СССР. Диковинками стали микрогосударства вроде Люксембурга и Андорры, хотя они и превышали размерами многие политические образования 1490 г. В зависимости от того, как считать, Европа делилась на 25–28 государств.

Национальным государствам (этим относительно централизованным, раздробленным и автономным организациям, преуспевавшим в том, чтобы действовать силой на больших, непрерывных и четко ограниченных территориях) потребовалось много времени, чтобы стать доминирующими в Европе. В 990 г. ничто в мире поместий и землевладельцев, военных набегов, укрепленных селений, торговых городов, городов–государств и монастырей не предвещало превращения в национальные государства. В 1490 г. будущее оставалось неясным, несмотря на то, что часто звучало слово «королевство», в ландшафте Европы преобладали империи того или иного сорта (44), в некоторых частях Европы жизнеспособными были также федерации. Где–то после 1490 г. европейцы отказались от этих альтернативных возможностей и решительно устремились к созданию системы, состоящей почти исключительно их относительно самостоятельных национальных государств.

Государств теперь становилось меньше, но они были крупнее. Чтобы нарисовать эту меняющуюся карту, мы должны воспользоваться понятием «государство», которое мы здесь применяем в общем смысле, подразумевая всякое образование, у которого имеются значительные средства принуждения и которое успешно в течение долгого времени господствует над всеми другими применяющими принуждение агентами в рамках по крайней мере одной определенно очерченной территории. В 990 г. относительно крупные мусульманские государства доминировали на большей части западного Средиземноморья, включая Южную Испанию и побережье Северной Африки. Среди других крупных государств следует упомянуть Францию, Саксонскую империю, Датское королевство, Киевскую Русь, Польшу, Венгрию, Богемию и Византийскую империю. Как правило, правители этих политических образований взимали дань с территорий, номинально находившихся под их властью. Но за пределами регионов, где они реально пребывали, они едва ли осуществляли правление на своих якобы территориях, так что их власть постоянно оспаривали другие претенденты, включая их собственных вассалов и мнимых агентов.

Рассмотрим, например, Венгрию — государство, возникшее в результате завоевания мадьяров, одного из многочисленных кочевых народов, вторгшихся в Европу из евразийских степей. В течение X в. огромные массы мадьяров мигрировали с Волги и наконец превзошли числом занимавшихся пахотных земледелием и живших в лесах славян Карпатского бассейна, сложившееся государствоподобное образование мы теперь называем Венгрией (Pamlenyi, 1975: 21–25). К западу от Карпат недостаток природных пастбищ принудил кочевников–грабителей отступить, их число сокращалось, или они, оставив образ жизни всадников, оседали на земле (Lindner, 1981). После векового разбоя принявшие христианство венгры все больше переходили к занятию сельским хозяйством на той территории, где почти не было городов.

Занятие сельским хозяйством не мешало венгерской знати воевать со своими соседями за порядок наследования или в рамках общеевропейской игры в браки и союзы. Контролируя достаточные вооруженные силы, они сумели обратить рабов и свободных крестьян в крепостных. По мере развития сельского хозяйства росли города, с рудников транспортировался металл в разные концы Европы, а торговые пути этого региона завязались в общую цепь с путями центральной и западной Европы. В венгерской торговле и производстве преобладал германский капитал. Однако венгерские города оставались под контролем исключительно местной знати, пока в XV в. на них не начала претендовать корона.

В конце XV в. король Янош Хуньяди и его сын Матиуш Корвин создали сравнительно централизованную и эффективную военную машину, сражаясь одновременно с воинственными турками на юговостоке и голодными, алчными Габсбургами на западе. Впрочем, после смерти Матиуша дворяне взяли реванш и лишили наследника Ладислава средств на содержание армии. Предпринятая в 1514 г. новая попытка крестового похода против турок вызвала крестьянское восстание, а его подавление, в свою очередь, привело к закабалению крестьян и утрату ими права менять хозяина. В борьбе между магнатами в ходе урегулирования после крестьянской войны, правовед Иштван Вербеци изложил взгляды дворянства на венгерские обычаи, включая карательные законы против крестьянства и положения, согласно которым «дворяне не могли подвергнуться аресту без предварительного судебного постановления, подчинялись только законно коронованному королю, не платили никаких налогов и могли быть призваны на военную службу только для защиты королевства. Наконец, было гарантировано право на восстание против любого короля, который бы как–то задел права дворянства» (McNeill, 1975 [1964]: 17).

Трактат Вербеци стал основой венгерского права и «библией» дворянства (Pamlenyi, 1975: 117). И к 1526 г. Венгрия имела не одного, но двух избранных королей, причем эти двое друг с другом воевали. Не удивительно, что затем уже в течение 50 лет турки смогли завоевать половину территории Венгрии! Очевидно, что в те времена большие государства не всегда были сильными государствами.