2.5. Главный разрушитель и его команда
2.5. Главный разрушитель и его команда
2.5.1. И так, вместо однодневного Шебаршина стал Бакатин. Личность последнего в истории распада КГБ занимает очень заметное место. Тот же Шебаршин вспоминал о первых днях работы нового председателя КГБ СССР. «Впечатление — абсолютно компетентен даже в тех вопросах, о которых имеет приблизительное представление, абсолютно категоричен, привычно груб.
Говорят, что секретарь обкома это не должность, а перманентное состояние души».[323] Может быть, это шебаршинская зависть срабатывает, все же не его, а другого назначили? Может быть. Но критически о новом главе госбезопасности пока еще существующего СССР отзывались многие.{177} А это уже показатель хотя бы того, что недовольных слишком много.
Кличка разрушителя КГБ прочно закрепилась за В.В. Бакатиным, но ему самому такая кличка нравилась лишь очень непродолжительное время, когда критика органов госбезопасности внутри страны была модной. Именно тогда Бакатин предложил должность заместителя известному чекисту-диссиденту Олегу Калугину, который вспоминал: «…Я отказался: разве не было покончено с КГБ раз и навсегда! Сама мысль о возвращении в эту организацию вызывала тошнотворное чувство. И все же под давлением друзей из Демроссии я согласился выполнять роль советника Бакатина, но без включения в штаты и оплаты и только по вопросам радикальной реформы органов». Кстати, позже через десяток лет состоится суд, который признает Калугина виновным в разглашении государственных секретов.
Новый бакатинский карьерный взлет был, по сути, взлетом над пропастью. После этого, полный желания продолжать карьеру Бакатин был уже списан в резерв, из которого не достают. Сам виноват.
Позже, вспоминая свое назначение, Вадим Викторович с сожалением расскажет: «Тогда особенно следовало хорошо подумать, прежде чем соглашаться, время было такое, когда под напором российских властей шла сдача всех центральных союзных органов. К тому же надо было хорошо знать специфику деятельности КГБ, где меня ожидали одни неприятности и беды. Но даже теперь, когда я знаю, что такое КГБ — орган, который очень многое может и не прощает никому обид. Знаю, что КГБ будет мне мстить всю жизнь и опасность новых неприятностей остается. Но, оценивая теперь и этот поворот в своей жизни, я ничего не жалею, ни от чего не отказываюсь. Совесть моя чиста, я не пытался разрушить КГБ, как мне ныне приписывают, а лишь хотел изменить главное монопольное направление его деятельности — найти врага и уничтожить. Я хотел, чтобы это был государственный орган, который бы служил людям, защищал, а не карал их».[324]
Впрочем, эти слова были сказаны потом. Да и сами они весьма проблематичны. Защищать людей должны другие структуры, задача органов госбезопасности защищать государство, то самое, которое обеспечивает защиту этих людей. А если последующий результат ставить в виде первостепенной задачи, то не будет выполнена не только эта задача, но и последующий результат не будет достигнут. А сказанное господином экс-председателем КГБ СССР не более чем увертка политического пенсионера.
В первые же дни после провала ГКЧП Бакатин говорил несколько по иному. «Самое опасное заключается в том, что КГБ обладал абсолютной монополией на правительственную связь, тотальную слежку, секретность, шифровку и дешифровку документов, охрану границ СССР и Президента, — говорил Вадим Бакатин. — Это, возможно, и сыграло решающую роль в произошедшем перевороте. То есть опасность для Советского Союза заключалась именно в самой структуре органов госбезопасности»[325]. Были у него и более решительные высказывания. «…Я неоднократно выступал просто за ликвидацию Комитета госбезопасности».[326] Но вот и настало время поработать ликвидатором.
2.5.2. Да и о самом КГБ он отзывался весьма презрительно. Говорил: «…ЦРУ с нами сейчас будет дружить. Но, по их мнению, не настолько, чтобы дать нам возможность подняться до их уровня.{178} Они над нами немножко смеются. Они гораздо профессиональнее и лучше оснащены технически, методически, как хотите».[327]
Восхищение иностранным было характерно для главного разрушителя. Высказал «интересную» мысль: «…Признать нашу общую и полную экономическую безграмотность и при помощи международных институтов и экспертов заняться созданием правовых и организационных условий для начала здоровой предпринимательской деятельности…».[328] Это он вообще о стране.
А уж презрение к КГБ так и лезло из Бакатина. «Я вижу, что КГБ дырявая система, информация в ней не держится. Многие журналисты, которые пишут о КГБ, просто пользуются информацией, что называется из первых рук. И имеют свои источники, агентуру внутри КГБ».[329]
На это обратили внимание. Вот, что писал Владимир Бушин: «…Никто из предшественников Бакатина по должности не позволял себе очень многого из того, что позволял он. Например, вот в каком тоне говорил Вадим Викторович о возглавлявшейся им службе и о своих товарищах по работе: «КГБ разжирел… Разведчики жили не так уж плохо…КГБ — дырявая система… Говорили, в КГБ есть чекистская совесть от Феликса Эдмундовича. Нет там этого…».
….Никто из предшественников Бакатина не говорил о своих коллегах так высокомерно и оскорбительно. Да еще на всю страну. Да еще только что вступив в должность. Да еще не имея тут абсолютно никакого опыта».[330]
Но Бакатин продолжал так говорит и через годы. Например, в конце 1996 года он высказался в послеавгустовском КГБ: «…Гебисты ходили наложив в штаны, а руководство сидело и писало покаянный письма…Меня удивила страшная неэффективность этой системы. Информации на грош, а все остальное — макулатура».[331]
Только что пришел, но недостатки увидел сразу. Мало того увидел и опасность. «Эффективность работы крайне низка. В использовании кадров было много нерационального… Сам комитет представлял угрозу безопасности страны…».[332] Радикальная мысль. А раз представляет опасность, нужно его нейтрализовать.
«…Комитет дезинтегрирован на ряд независимых организаций, каждая из которых будет находиться под контролем каждой и демократическим контролем органов исполнительной власти, законодательной власти и обязательно общественности»[333], - так отчитывался господин Бакатин уже в октябре 1991 года. Одним словом постоянный и сплошной контроль всех за всеми. Не ясно только когда работать. А зачем, собственно говоря, работать, защищать какую-то безопасность какого-то государства. Важно быть под контролем и самому контролировать другие кусочки дезинтегрированного КГБ. Это слово «дезинтеграция» ему очевидно понравилось.
Позже, почти через год Бакатин снова констатирует, что дезинтеграция КГБ прошла нормально и система стала более безопасна.[334] Кстати, при этом, после ухода из госбезопасности Бакатин признал, что знает КГБ гораздо меньше, чем предполагал ранее.[335]
2.5.3. Особого авторитета среди сотрудников госбезопасности Бакатин не сумел достичь. Да, возможно и не пытался. А вот недовольство чекистов, привыкших подчиняться своим начальникам, вызвал. Такого еще в системе госбезопасности не было.
В октябре 1991 года «Российская газета» поместила письмо неназванных сотрудников центрального аппарата КГБ СССР, которые довольно критически высказались о своем председателе, безумно влюбленном в представителей масс-медиа, вальяжного, с манерами американского сенатора. Они написали, обращаясь к Бакатину: «Отток наиболее профессиональных, честных и порядочных сотрудников из вверенной вам «епархии» госбезопасности прямо пропорционален количеству ваших выступлений. Заверений и пояснений с телеэкрана и на страницах газет. Если это основная ваша задача по реформированию комитета, то вы ее выполнили достойно».[336]
Пройдут годы, Бакатин станет у многих сотрудников госбезопасности (и не только у них) символом если не предательства, то глупости.{179}
Претензии высказывали и в отношении его помощников. Например, бывший сотрудник госбезопасности И. Прелин писал о Никонове следующее: «Зайдешь к нему — на столе стопами архивные дела. Он нахапал незаконным образом себе материалов и сейчас пишет книги статьи. Это порядочно? Это не его собственность, это национальное достояние!».[337]
Но кроме борьбы вокруг кресла председателя КГБ борьба шла и за меньшие кресла. Борьба эта в силовых структурах началась сразу же после возвращения Горбачева из крымского «сидения». Мэр Москвы Гавриил Попов после провала ГКЧП стал настаивать чтобы посты руководителей столичной милиции и КГБ были назначены из числа демократов, не работающих ранее в этих системах. Руководителем УКГБ по Москве и Московской области был назначен Евгений Савостьянов, один из лидеров «Демократической России» и ближайший помощник самого Попова.[338] Новый московский чекист имел звание старшего лейтенанта запаса и образование горного инженера-физика.{180}
Реформа органов, разумеется, не ограничилась только кадровыми перестановками, но шла она вместе с ними.
2.5.4. 11 сентября 1991 года Президент СССР подписал несколько указов, имеющих самое непосредственное отношение к спецслужбам. Прежде всего это Указ «Об образовании Координационного совета Комитета государственной безопасности СССР», «в целях обеспечения принятия согласованных решений органами государственной безопасности союзных республик и Комитетом государственной безопасности по наиболее важным вопросам их деятельности, учета интересов республик». Этот орган создан был из Председателя КГБ СССР, его первого заместителя, руководителей органов государственной безопасности союзных республик.
Мотивировалось такое решение следующим: «В переходный период перед Комитетом государственной безопасности СССР стоят задачи по кардинальной перестройке структуры органов государственной безопасности, обусловленные процессами суверенизации союзных республик. Вместе с тем в нарушение требований закона руководители органов государственной безопасности республик фактически не были представлены в коллегии Комитета государственной безопасности СССР».
Сплошной поток слов нужного характера. Забота о союзных республиках. Все складно. Вот только бестолково и бесполезно.
2.5.5. В тот же день Президент СССР освобождает Лебедева Валерия Федоровича и Титова Геннадия Федоровича от обязанностей заместителей Председателя КГБ СССР. Заместителем Председателя КГБ СССР назначается Шамм Николай Алексеевич. Зачистка продолжается.
Олег Калугин рассказывал, что Бакатин сделал ему предложение стать заместителем председателя КГБ СССР. Он отказался, хотя и согласился выполнять роль советника без включения в штат и оплаты.[339] Позже один убежденный чекист выразится: «Как говорится, два сапога — пара, пара предателей».[340]
Впрочем, желающих давать советы новому председателю КГБ было не мало. Известный в свое время диссидент Владимир Буковский заявил: «Завтра я встречаюсь с Бакатиным. Я выскажу ему свою точку зрения на реформу КГБ, который я хорошо знаю изнутри».[341] Позже он просто сказал: «Вообще-то я абсолютно убежден в полной ненужности такой организации, как КГБ».[342] Жираф большой ему видней, даже изнутри.
Позже один бывший сотрудник госбезопасности напишет: «Как надо было унизиться, чтобы руководителю спецслужбы СССР выслушивать советы бывшего «террориста»![343]
Президентом СССР был признан утратившим силу его же Указ «О создании Главного управления Министерства внутренних дел СССР по Москве и Московской области». Не трудно сообразить, что этим Указом Горбачев М.С. вынужден был «сдать» московскую милицию. Он терял возможность влиять на ситуацию в Москве. А Москва не просто город, это столица.
Через пару дней 13 сентября заместителем Председателя КГБ СССР — начальником 2-го Главного управления КГБ СССР назначается генерал майор Мясников Федор Алексеевич. Как видим, в течение нескольких дней оказывается можно перетасовать всю систему силовых структур.
Получивший после событий ГКЧП звание генерал-майора Николай Столяров стал заместителем председателя КГБ СССР по кадровым вопросам.[344] Впрочем, пробыл таковым он совсем недолго, хотя пресса все-таки успела сообщить «исторические» мысли нового чекиста от кадров о том, что, по его мнению — реформирование органов госбезопасности немыслимо без покаяния, что он будет только «за», если в реорганизованных службах появятся верующие люди. «Заступая на эту ответственную должность, я дал обет себе никогда не применять насилие».[345] Вполне в духе времени. Такие «мудрые» мысли произносили многие вновь испеченные начальники от «демократии».
Особо видимо рад был мэр Москвы. Как же, свои люди оказались при деле. Первым «демократом» в КГБ назвала Е. Савостьянова Гапина Ковалевская, отметив также, что получил он там пост из рук Гавриила Попова.[346] Сам же Попов писал: «Евгений Савостьянов — человек незаурядный. Я понимал, что именно такого класса демократ нужен в КГБ…».[347] В начале 1995 года «Новая ежедневная газета» напишет о «бывшем геофизике и выдвиженце» «ДемРоссии» Е. Савостьянове: «Никогда не нюхавший секретной службы даже на уровне лейтенанта, он был внедрен в систему КГБ в 1992 году и быстро стал генералом. Как не вспомнить Клима Ворошилова, который стал маршалом за личную преданность вождю да умение играть на гармошке».[348] Все как у большевиков в 1917 году, не важно, что знаний нет, главное свой человек.{181}
2.5.6. Вся эта чехарда проходила на фоне полураспада системы государственной безопасности. Известный журналист Юрий Феофанов отметил: «Сейчас центры тяжести государственной безопасности перемещаются в республики, становящиеся независимыми и полноправными. КГБ сломлен: председатель в тюрьме, коллегия распущена, целые подразделения упраздняются».[349] Обратим внимание на слово «сломлен». Оно как нельзя хорошо отражает ситуацию. Хотя «ломать» КГБ продолжали и дальше.
А заодно, занимались и изгнанием бесов. 6 октября 1991 года активист Катакомбной Церкви Архиепископ Московский и Каширский Лазарь совершил акт экзорцизма около здания КГБ СССР.[350] Правда, потом оказалось, что вроде бы он самозванец, а не архиепископ.[351] Чудны пути твои, о господи.
2.5.7. Чего только тогда не творилось в стране и внутри и вовне органов госбезопасности. Пройдет год, и министр безопасности скажет: «Ни для кого не секрет, что наши кадры оказались под мощным моральным прессингом. Метод тут был, как правило, самый примитивный. Достаточно переложить в общественном сознании вину за сталинские репрессии, за гонения инакомыслящих, осуществлявшиеся лишь локальным подразделением бывшего КГБ под прямым руководством политической верхушки страны, и образ врага создан.
Но не погрешу против истины, если скажу, что в этих сложнейших политических бурях не растеряться могли лишь по-настоящему мужественные люди, беззаветно преданные России».[352]
Действительно, служить тогда было сложно. Автор данной книги помнит это время, когда и материально, и морально стало значительно хуже. Но это было еще только начало долгого процесса ухудшений. На фоне этого резко усилились разборки за места, должности и привилегии. Смотреть на все это было противно.