2.17. Все обо всех (эпидемия мемуаров)

2.17. Все обо всех (эпидемия мемуаров)

2.17.1. «Как правило, специалисты секретных служб уносят то, что знают, с собой в могилу. Таков неписаный закон этого ремесла», — так писал историк и публицист из восточной и тогда еще социалистической Германии Юлиус Мадер.[590] Но это правило обычно соблюдается в нормально функционирующей государственной системе. Россия времен «царя Бориса» была совсем не такой страной.

2.17.2. Развал страны (и его составная часть — развал КГБ) вызвал целую эпидемию мемуарной литературы, создаваемой бывшими сотрудниками органов государственной безопасности. Словно произошел резкий прорыв плотины. Разная это была литература.{231} Но довольно часто она была, не только вызвала всеобщим развалом, но и в меру сил содействовала ему же.

Первоначально пошли небольшие «откровения». Вот что писал о них генерал Александр Михайлов (долгое время прослуживший в пресс-службах): «Некоторые нечистоплотные сотрудники спешили вывалить на страницы газет, экраны телевизоров то, что не подлежало оглашению, стремясь застолбить за собой нишу под сводами КГБ.

Некоторые откровения, опубликованные ими, были сродни стриптизу — стой лишь разницей, что одежды срывали сразу, обнажая непривлекательную душу самих доносчиков. Доносчика век недолог. Тем более в такой системе. Не прошло и двух месяцев, как они исчезли и с политического, и с оперативного небосклона».[591]

Затем пошли уже настоящие мемуары. Чего только в них не написали. Бывший начальник управления «К» ПГУ КГБ СССР Олег Калугин с сарказмом писал о Леониде Шебаршине, преступное «головотяпство» которого простил бывший руководитель ПГУ КГБ Владимир Крючков, назначив его своим заместителем по ПГУ.[592]

Бывший начальник ПГУ КГБ СССР Леонид Шебаршин с сарказмом писал о своем бывшем начальнике председателе КГБ СССР Владимире Крючкове.[593]

Бывшие руководитель охраны Л.И. Брежнева и М.С. Горбачева Владимир Медведев с сарказмом пишет о своем начальнике Генералове.[594]

И так далее и тому подобное. На что это похоже? Ответ прост. На пауков в банке, которые жалят друг друга. Какая картина создается о КГБ? Угадали — печальная. Кто после этого будет сотрудничать с такой структурой или ее наследницей? Лучше и не гадать.

Героями дня нередко становились люди, предавшие Родину. Журналистам нужна была сенсация, и они ее делали, даже косвенно (а иногда и прямо) создавая из предателя героя.{232} Такова особенность свободы прессы в отсутствии цензуры и при отсутствии уважения к своей стране. Вероятно, подавляющее большинство журналистов, писавших на эту тему, поступало так просто потому, что нужно же было о чем-то писать. Каждый из них в отдельности ничего особенно плохого не делал, все в совокупности опускали престиж своей страны еще ниже.

Другое проблемой такого рода литературы (и не только ее) стало разглашение в некоторых случаях секретных сведений.{233} Не все думали следующим образом: «…Секреты, в которые я был посвящен, принадлежат не мне. Раскрывать их я ни морального, ни юридического, да и никакого иного права не имею».[595] Дело было еще и в том, что именно раскрытые секреты легко создают сенсацию. Ни каждый автор способен устоять перед таким соблазном. Особенно, если есть сложности с талантом и желанием достигать результата своим собственным трудом. Правда, было это не часто. Но было же. И ответственности в силу различных причин никто обычно не нес. Правда, через несколько лет заочно (выехал в США) был осужден Олег Калугин. Но это скорее исключение.

«Во всей этой деятельности, озадачившей контрагентов наших спецслужб и даже пробуждающей в них вполне понятное недоверие к через-чур откровенным разведчикам, смущает не только стремление получить прибыль (как финансовую, так и, скажем, политический капитал) за счет предоставления конфиденциальной или, точнее, секретной информации. Беспокоит и другое. За каждым из таких дел — живые люди. Пусть многие из них уже не работают на нашу разведку, кто-то даже покинул этот бренный мир. Но живы их дети, родственники».[596]

Разумеется, не всегда мемуары были в таком стиле. Иногда в другом. Кстати, автор настоящей книги должен быть благодарен чекистским мемуаристам, ибо без них ему было бы сложней. Причем, как ни парадоксально, благодарным нужно быть любым, даже тем, которые разглашали чужие секреты.

А вообще — то в деликатной сфере деятельности спецслужб мемуары лучше бы согласовывать с задачами этих спецслужб, ибо слишком часто воспоминания о прошлом затрагивают настоящее, а иногда и будущее.

2.17.3. Почему произошла эпидемия мемуаров? Причин много и часто в каждом конкретном случае они индивидуальны. Но хотелось бы отметить одну (возможно не самую важную, но крайне интересную). Речь идет о бесцельности службы в новой системе государственной безопасности. Л.В. Шебаршин еще в ноябре 1991 года написал: «Государство, которое когда-то потребовало себе нашу энергию, ум, готовность положить жизнь в защиту его интересов, мертво. Этому государству уже ничто не может ни повредить, ни помочь. Оно бросило нас на произвол судьбы, подобно банкроту, промотавшему перед смертью родовое состояние.

Новой эпохе мы не нужны. Ее деятели с трудом терпят наше существование. Сила инерции еще приводит в движение весь сложный, создававшийся усилиями десятков тысяч людей механизм, но он уже работает с перебоями, через силу. Он не нужен новой эпохе, ибо создавался он во имя отстаивания независимости, самостоятельности, могущества Отечества….

…Наша служба потребуется России. Когда это время придет, создавать ее нужно будет заново».[597]

И это верно. Во всем плохом (а эпидемия мемуаров в целом была отрицательным явлением) можно найти хорошее. Появились работы, которые просто не могли появиться (даже под грифом «секретно») ранее в условиях перебора с перестраховкой. Для понимания задач и особенностей отечественных спецслужб это могло быть интересно и полезно. Разумеется, если искать этот интерес и эту пользу.

Кстати, создавать контрразведку (а тем более разведку) заново и с нуля очень сложно и очень долго. Крайне долго. Но лучше с нуля, чем с прогнившего основания. Система государственной безопасности очень болезненно воспринимает любые революции, они ее противопоказаны.

Однако, вскоре после политических изменений нового революционного процесса начались экономические изменения. Началась так называемая шоковая терапия.