Репрессии Австрии

Репрессии Австрии

Симпатии эти, конечно, были отлично известны австрийской жандармерии, имевшей множество добровольных доносчиков и шпионов из рядов противников “москвофилов” - “украинцев”, которые этими способами вели борьбу со своими идейными противниками. И, уже с первых дней войны начались не просто репрессии, а дикие и бесчеловечные расправы с “москвофилами” или подозреваемыми в “москвофильстве”.

Так, например, но ложному доносу (впоследствии признанному и самим судом ложным) 30 сентября 1914 г. в Мукачеве были повешены: священник, писарь и крестьянин; 15 сентября того же года на улице Перемышля были заколоты штыками 40 человек арестованных интеллигентов и крестьян; в селе Скоморохи, около Сокаля, было заколото и повешено 25 человек. Примеров: таких можно привести множество. Кроме убийств и повешений, многие тысячи были отправлены в концентрационные лагеря, в глубь Австрии, где, благодаря нечеловеческому режиму, большинство погибло. Так расправлялись шовинисты-”украинцы”, идейные предтечи нынешних эмигрантских “самостийников” (на родине их нет) с политически с ними несогласными.

Не будучи в состоянии опровергнуть эти, документально удостоверенные, факты, сепаратистические историки и мемуаристы сваливают всю вину на венгров и, голословно, утверждают, что репрессиям подвергались и “украинцы”. Однако, ни одного случая, в котором бы жертвой, репрессий явился какой-либо хоть сколько нибудь заметный “украинец”, привести не могут. По той, надо думать, причине, что их вообще не было. Желая, хоть несколько смягчить эти, ничем неопровержимые факты, сепаратист Д. Дорошенко и другие авторы пытаются убедить читателя, что “москвофилы” в деле доносов и науськивания, не только не отстали от “украинцев”, но их превзошли. Однако, ни одного конкретного случая убийств или повешений за австрофильство не приводит, чем делает бездоказательным свои обвинения. Делая же неудачную попытку обелить “украинцев”, Дорошенко невольно должен бы признать что “безусловно, были случаи, что представители разных политических взглядов среди одного и того же народа, сводя свои политические, а иногда и личные счеты, шли на позорные доносы и натравливание”… (Ист. Укр., стр. 25).

По словам сепаратистов, их представители предпринимали шаги перед австрийским правительством с просьбой прекратить репрессии, но безрезультатно. Однако, несмотря на свою “неудачу”, самого тесного, и при том совершенно добровольного сотрудничества с австрийским правительством не прекращали: добровольцы - “сечевые стрельцы” сражались в рядах австрийской армии, под командой Григория Коссака; “Головна Рада”, в которой были представлены все “украинские” партии (конечно, кроме “москвофилов”) бежали из Галиции в Вену и всячески поддерживала правительство; Парламентский Клуб (тоже без “москвофилов”) послушно одобрял все начинания власти; бесчисленные агитаторы-”просветители” вели пропаганду в лагерях военнопленных за Австрию. Словом, все силы галицийских “украинцев” добровольно были мобилизованы на поддержку Австрийской Монархии и они не скупились на выражение своих верноподданнических чувств, которые каждый, кому не лень, может найти в многочисленных изданиях “украинцев” в годы войны.

Зная все это, возникает сомнение, как об искренности протестов против репрессий, так и о их твердости и категоричности. Ведь каждому ясно, что ни одна, уважающая себя, организация не будет добровольно сотрудничать с тем правительством, которое колет штыками, вешает и садит в тюрьмы и концлагеря невинных людей, по одному только подозрению.