Масоны у себя дома
Богатый парижский пригород Нейли. Если у человека на банковском чеке указано, что он проживает в Нейли, документов у него никто не спрашивает — адрес уже солидная рекомендация. В свое время мэром Нейли (до 2002 г.) был правый голлист Николя Саркози, еврей по происхождению. В 2007 г. он стал Президентом Франции. Накануне президентских выборов 2012 г. Великий Магистр «Великой национальной ложи Франции» Франсуа Стифани, который, который возглавил ее за четыре года до этого, заявил, что 43 тыс. франкмасонов его ложи находятся в полном распоряжении Николя Саркози. Это вызвало массовые протесты членов ложи, которые устроили манифестацию в парижском пригороде Левалуа-Перре. Около 800 масонов шотландского обряда потребовали немедленной отставки Стифани, который, как они посчитали, «грубейшим образом нарушил устав тайного общества, выразив беспрекословную преданность президенту Саркози в самый разгар предвыборной кампании». Конечно, Стифани подпортил имидж ВНЛФ, которая провозглашает себя нейтральной в политике и открытой для всех партий. Не исключено, однако, что и среди тех, кто вышел с протестом на улицы Левалуа, были и те, кто голосовал за Саркози. ВНЛФ — одна из самых влиятельных во Франции и самых, при этом, проамериканских. А Саркози в годы своего президентства тем и прославился, что вернул Францию в военную организацию НАТО и стал самым проамериканским и просионистским президентом за всю ее послевоенную историю.
«Великая национальная ложа Франции», к которой теперь принадлежит первопроходец советского масонства Дергачев, прописана именно в Нейли, на бульваре Вино, дом 65. В уютном дворе, который с улицы не виден, стоят несколько машин. По одному их виду и маркам можно сказать, что владельцы их люди далеко не бедные. В.Н.Л.Ф, — вот и вся вывеска при входе в ложу. На проходной, где никаких служителей не было, на стенах висели американские масонские календари и поздравительные открытки, напоминая о недавнем Рождестве. Я подождал немного, спросил, есть ли кто-нибудь на охране, но, не дождавшись ответа, вошел в вестибюль.
У масонов была какая-то тусовка. Несколько седовласых джентльменов, переходя от одной группки к другой, что-то в полголоса обсуждали. На меня никто не обратил внимания, пока я не спросил, где мне найти господина Великого Секретаря. Старенький масон с тщательно зализанным пробором и в бабочке вызвался меня проводить. Господин Трестурнель, а это и был Великий Секретарь Великой Национальной Ложи Франции, уже ждал меня в своем кабинете, добрую половину которого занимал черный письменный стол, заваленный газетами, письмами и телеграммами. Трестурнель — масон в шестом поколении. К моменту нашей встречи он занимал свой пост уже около 20 лет и в Европе среди Великих Секретарей был дуайеном. Я знал, что в масонских ложах с «профанами» предпочитают, когда речь заходит об их конкретных задачах, беседовать в манере «Да и нет не говорить». И все же спрашиваю:
— Каковы задачи вашей ложи?
— Мы стремимся к диалогу, к тому, чтобы он шел внутри всех стран. Франция осуществляет свой эксперимент вот уже около 300 лет. Великая идея «Свободы, равенства и братства», родившаяся на французской земле вышла за ее пределы. Она легла в основу конституции столь великой страны, как США. Все знают, что именно масоны написали Конституцию США. Наша ложа занималась созданием масонских лож в Африке. С нашей помощью были созданы независимые ложи, как например, в Габоне, Береге Слоновой Кости, в Того. В Испании мы создали после падения режима Франко Великую ложу. Почему? Таково было требование исторического момента. Мы заполнили образовавшийся вакуум между крупными феодалами и трудящимися. Франкмасоны занимают свое место в классе буржуазии в руководящей элите. Также и в Иране, создав великую ложу Ирана в 1965 г., мы заняли место в промежутке между муллами и феодалами, в республиканской элите. Но, к сожалению, наша структура исчезла вместе с шахом, когда власть в Иране взяли муллы. Еще одна наша задача — это утверждение Братства и Солидарности. Во всех крупных гуманитарных организациях масоны присутствуют неизменно. В ЮНЕСКО, в ЮНИСЕФ, в ООН, есть масоны, которые прошли подготовку в нашей школе терпимости. Наша задача, прежде всего, заключается в том, чтобы сформировать масона. Их задача — нести в эти организации дух масонства. Как во Франции. У нас основная ложа здесь, в Нейли, а отделения наши существуют во всех концах страны. Мы очень довольны тем, что имеем своих представителей в социалистической партии Франции, в партии Объединения в поддержку республики» (ОПР), в «Союзе за французскую демократию» (СФД) и других партиях (ОПР и СФД были тогда ведущими объединениями правых партий Франции. На их базе Н. Саркози создал свою партию «Союз за народное движение». — Ает.). Масонская дисциплина позволяет им излучать свет масонских идей, находясь изнутри этих партий…
— А в компартии Франции у вас есть свои люди? — спросил я Великого Секретаря.
— Если коммунистам не запрещается быть масонами, то почему бы нет? — ответил он. Мы не задаем вопроса вступающим в наше братство, принадлежат они к компартии или нет? Насколько я могу судить, это компартии запрещают своим членам вступать в масоны…
— Расскажите, что привлекает вашу ложу в России?
— До 1917 г. русские масоны были весьма важным элементом мирового масонства. Масонство отвечает национальному характеру русских. А славянской душе понятны те метафизические и мистические поиски, которым привержено франк-масонство. Мы можем судить об этом, потому что унаследовали от русских масонов после революции большое количество документов. И мы их сохранили. К тому же в Париже по сей день действует масонская ложа, где говорят только по-русски. Она здесь утвердилась, и мы многое от нее переняли. После Октябрьской революции сюда много прибыло масонов из России, в том числе и те, которые были на стороне революционеров. Об этом периоде рассказывают их многочисленные мемуары.
— Говорят, вы уже открыли ложу в России. Где в Москве, или в Санкт-Петербурге?
— Да открыли в Москве, 14 января 1992 г.
— Это было сделано официально или нелегально? — спрашиваю я Великого Секретаря.
— Мы нелегально не действуем, — уверенно отвечает он. — Наши русские братья обратились к вашему правительству и получили официальное разрешение. (Речь, очевидно, шла все же о разрешении тогдашнего правительства Москвы. — В.Б.). Нет-нет, мы никогда не прячемся по подпольям, мы не хотим чтобы нас обвинили в разного рода «заговорах»…
— Но вот так, если посмотреть со стороны — у вас действует здесь в Париже русская ложа, вы открываете теперь свой филиал в Москве. Это, ведь, не всякий воспримет, как шахматный клуб или ассоциацию филуменистов…
— Мы никому ничего не навязываем, в идеале должно быть в стране три ложи, чтобы они, соединившись, создали Великую национальную ложу и получили самостоятельность. Мы как раз и помогаем создать эти искомые три ложи. После этого мы остаемся лишь на роли крестных отцов, принимаем над новыми ложами шефство…
— Есть какие-то высшие органы ложи, которые это определяют, признают, или не признают национальные ложи, дают им право на самостоятельность?
— Да. Для того, чтобы обеспечить наше шефство необходимо представить в соответствующие органы три ложи, которые просят дать им статус самостоятельной национальной Великой ложи. Так в Соединенных Штатах, действует комиссия по признанию. В Северном полушарии у нас существует 51 ложа в США, 14 в Канаде и 14 в Мексике. Наше европейское отделение имеет такой же порядок. У нас проходит ежегодный Великий Европейский Секретариат. И на этот совет мы представляем те ложи, которые добиваются самостоятельности.
— Для создания одной ложи сколько нужно посвященных масонов?
— Семь масонов в ранге мастера.
— Ну, а откуда же они взялись, скажем, в России? Ведь Мастером сразу не становятся. Масон проходит сначала стадию ученика, потом подмастерья. А уже только потом — мастера. На это, наверное, требуется время.
— Конечно. Но есть исключения…
— А тогда где вы посвящали и обучали тех русских масонов, которые 14 января 1992 г. открывали свою ложу в Москве?
— Здесь. Они приезжали, жили здесь некоторое время, потом уезжали, потом опять приезжали…
— Это в советские-то времена? В СССР не смогли бы воспринимать это иначе, как нелегальщину чистой воды. А вы говорите, что никогда не действуете нелегально.
— Конечно, не действуем. Ваши профаны, т. е. непосвященные, приходили к нам сами во Франции, мы их не искали в России. Разве нам следовало их выставить за дверь только потому, что масонство не нравилось вашим тогдашним властям? Мы их принимали по их просьбе. И обучали. И теперь их около 20 человек. Они и сформировали эту ложу. Из русских. Из тех, что живут здесь во Франции и из тех, что там, в России. Они уже там. Они будут работать, принимать в свои ряды новых членов, посвящать профанов мало-помалу. Со временем они создадут вторую, а там и третью ложу. Это — цель.
— У вас есть официальный представитель в Москве?
— Да.
— Вы можете назвать имя и фамилию этого господина?
— Нет. Если только он сам захочет объявить об этом во всеуслышание, я тут же буду об этом знать и тогда назову его имя всем, кто заинтересуется.
…Теперь мы можем назвать фамилию этого господина и рассказать, что той первой ложей ВНЛФ учрежденной в Москве 14 января 1992 г. специально прибывшей из Нейли делегацией, была «Гармония». Ее возглавили А. А. Римский-Корсаков (первый страж), В. С. Шидловский (второй страж) и уже известный нам Г. Б. Дергачев (достопочтимьш мастер). В тот же день, даже не верится в такую оперативность, эта ложа была зарегистрирована в московском управлении юстиции.
7 сентября 1992 г. е Москву прибыла новая делегация ВНЛФ Великой Национальной ложи Франции из семи человек во главе с С. В. Гардером. Она произвела ревизию состояния дел с организацией масонства в России и инсталлировала уже известную нам ложу — «Гармония», в качестве официальной ложи союза Великой Национальной ложи Франции под номером 698. Входе этого визита в Москве получили посвящение сразу 12русских «братьев»…
…Трестурнель, конечно, не мог тогда мне рассказать в деталях о тщательно скрывавшихся от нас, профанов, масонских операциях по внедрению в Россию. Но он все же постарался быть максимально любезным и прозрачным. Уже в конце нашей беседы, он посмотрел на меня своими большими, на выкате глазами, и слегка наклонив голову вбок, что придало ему еще большее сходство с хорошо откормленным чистопородным «боксером», он неожиданно сказал:
— Пойдемте со мной. На экскурсию.
Мы вышли из его кабинета в коридор. Никогда я не видел столько масонов сразу. Трестурнель знал всех, и все знали его. Как рабочая лошадка ложи, он был в курсе всего, что касается ее хозяйства и на все был готов ответить. Я едва успевал за ним. Он подошел к двери, на которой был прикреплен какой-то непонятный мне знак и приоткрыл ее.
— Вот, — сказал он. — Смотрите, что делают масоны за закрытыми дверьми.
Я заглянул внутрь, в помещении, чем-то напоминающем молельный дом, вдоль стен стояли длинные деревянные скамьи наподобие тех, что ставят у алтаря в готических храмах. Сразу бросился в глаза масонский треугольник с глазом, от которого, как накладные ресницы шли в разные стороны лучи. Видимо, масонские «храмы» устраиваются наподобие первых средневековых лож франкмасонов. На скамьях сидели вполне современные люди и что-то обсуждали. На звук один из них обернулся. Больше никто не прореагировал. Они были у себя дома. Трестурнель махнул им рукой и «ателье» продолжило свое заседание.
— Что они все-таки делают? — спросил я моего гида.
— Дискутируют, — искренне ответил Трестурнель.
Мне оставалось только сказать многозначительное: «А-а-а!».
Но я не сказал. И хотя я был готов голову дать на отсечение, что Трестурнель мне никогда не скажет ничего конкретного по поводу масонских дискуссий, я все же решил попробовать еще раз.
— Ну а что все-таки обсуждается в той ложе, куда мы с вами заглянули?
— Мы стремимся всячески избежать конфликтных ситуаций, — ответил он со знанием дела. — Мы за диалог. Каждый, кто обладает терпимостью по отношению ко взглядам других, может придти к нам и изложить свой взгляд на мир. Если с ним согласятся, то его точку зрения примут, если нет, ему предложат контраргументы. И тогда, возможно, он откажется от своих заблуждений, изменит свои взгляды. Это — цель дискуссии.
Мимо. Так я и знал. Понятие «профан» (Профан — не-масон. От лат. «рго» — «перед» и «fanum» — «храм») по-масонски означает: человек, не получивший доступа в храм, непосвященный) они воспринимают буквально. Экскурсия продолжалась…
Трестурнель успел мне показать еще пару пустых «храмов», каждый из которых, как он пояснил, в соответствии с расписанием и необходимостью отводится для занятий братьев усовершенствованием человечества. По дороге к нам присоединился масон-доброволец, который разъяснил мне, почему у каждого храма стояла деревянная стоечка с воткнутыми в нее шпагами, символизирующими равенство: «Это для ритуалов». Шпаги, видимо, часто бывали в употреблении, потому что у одной из них ручка была наполовину отломана у самого эфеса. В середине каждого храма в рост человека на полу лежала уже знакомая мне дорожка с шахматными черно-белыми клетками, а вдоль нее стояли на высоких канделябрах свечи.
— Это для чего? — спросил я.
И оба масона мне ответили в голос:
— Для ритуалов.
На прощание я сфотографировал одного из них в храме с мечом и мы вернулись в кабинет Трестурнеля. Великий Секретарь буквально сиял оттого, что столь наглядно доказал мне открытость и прозрачность своей ложи.
— Как видите, — сказал он, — мы во Франции от прессы не прячемся. А за рубежом… У меня есть принцип. Каждый раз, когда мы открывали где-нибудь новую Великую национальную ложу, скажем в Африке, я приглашал в то здание, где располагалась ложа представителя национальной полиции. Он мог судить, поэтому о том, что видел своими глазами. Ему показывали все, кроме ритуалов.
— Значит они секретные.
— Нет.
— Но раз секрета нет, то могу я, например, как журналист наблюдать ваши ритуалы, церемонию посвящения в масоны?
— Нет. И это не потому, что мы все хотим сохранить в секрете. Это наше право быть среди своих. Возможно, для вас это анахронизм. Но, если вы, как журналист, все же хотите увидеть ритуалы и обряды «Великой Национальной Ложи Франции», то вам для этого необходимо самому пройти обряд посвящения.
— То есть стать масоном?
— Да, конечно.
— Спасибо. Я пока еще не готов.
Транстурнель заулыбался, как коммивояжер, демонстрирующий своими собственными зубами преимущества продаваемой им зубной пасты, и сказал:
— Я вам гарантирую, что дверь у нас была бы всегда открыта и для вас. И вот тогда, посмотрев все своими глазами, вы смогли бы нас покинуть и написать о наших ритуалах.
— Вы говорите «нас покинуть»? Разве можно вот так запросто сначала вступить в масоны, а потом выйти?
— Выйти можно из ложи. В масоны посвящают пожизненно.
— Какая все же у вас цель в России?
— Облегчить диалог с теми русскими, которые этого хотят. И этот диалог позволит этим русским открыть двери в мировое масонство. Они найдут своих братьев в США, в Японии, в Англии, других странах Европы. Масонство всюду существует. Это в практическом плане очень полезно.
— Поясните, пожалуйста, мне, профану, я как-то не совсем понял, чем может быть полезен, скажем, японский масон московскому?
— Ну, например, в России открылась ложа, к которой может принадлежать и японский бизнесмен. Некоторые наши братья, которые обладают возможностями вложения капитала, уже работают в России.
— Понял, не дурак, — пробормотал я про себя. На всякий случай по-русски. Оказывается принцип «Ты мне — я тебе» — масонский. А мы-то мучились в России над тем, как наладить торговлю с японцами, не отдавая им Курильские острова…