5.3.9. Межэтнические конфликты в Карабахе, Осетии, Абхазии и Приднестровье – 1988–1991 гг.

Для коммунистического руководства, верившего собственной пропаганде о том, что национальный вопрос в СССР решен окончательно, само его возникновение было неожиданным. Но с наступлением гласности и особенно с началом демократизации вышли наружу скрытые антагонизмы, вызванные подавлением национального самосознания и советской политикой национально-территориальной автономии, создающей неизбежно многонациональные территории с главными и второстепенными народами, на них проживающими. Масла в огонь подлили и результаты сталинских депортаций народов, еще более перемешавших этносы.

16–17 декабря 1986 г. после снятия Д. Кунаева с поста первого секретаря компартии Казахстана и назначения на этот пост этнически русского Г. В. Колбина, в Алма-Ате начались волнения казахов, так называемый «Желтоксан» – «Декабрьские события». Они стали «первой ласточкой» волнений на национальной почве.

Затем, как гром среди ясного неба, даже для самих армян и азербайджанцев, стал конфликт в Нагорном Карабахе (арм. Арцах). Нагорно-Карабахская автономная область (НКАО) в составе Азербайджана была создана в 1923 г. в результате сталинской перекройки политической карты Кавказа. Армяне чувствовали в ней себя ущемленными. Республиканские азербайджанские власти содействовали вытеснению армян Карабаха азербайджанским населением, препятствовали обучению на родном языке, игнорировали хозяйственные нужды, разрушали древние памятники армянской культуры – храмы, монастыри, хачкары (памятные и надгробные камни, часто очень древние, с вырезанными на них крестами высокой художественной работы). Несмотря на репрессии, в десятилетия коммунистического режима разговоры о необходимости воссоединения Карабаха с Армянской ССР не прекращались среди армян, тем более что между двумя образованиями был коридор всего в четыре километра шириной – населенный курдами-суннитами Лачинский район Азербайджана. Время от времени проходили митинги с требованием включить Карабах в состав Армении. С этой просьбой обращались к союзному центру даже партийные власти НКАО.

Горбачевская перестройка вызвала надежды армян на реализацию их давнего устремления. 80 тысяч жителей НКАО поставили свои подписи под обращением о ее присоединении к Армении. 18 февраля 1988 г. областной совет обратился с этой просьбой к Верховным Советам СССР, Азербайджана и Армении. Через несколько дней случилось первое столкновение между армянами и азербайджанцами, повлекшее человеческие жертвы. После сообщения о нем при полном невмешательстве милиции и местных властей произошел трехдневный армянский погром в Сумгаите 28 февраля – 2 марта, сопровождавшийся всеми ужасами кавказской межнациональной резни. За семьдесят лет своего владычества коммунисты ни в малой степени не разрешили этот межнациональный конфликт и не смягчили нравы – они просто подавили армяно-азербайджанские противоречия грубой силой, и теперь, когда внешней силы не стало, они вырвались на свободу во всём своём первобытном ожесточении.

Центральные власти оказались неспособны обеспечить общественную безопасность, что имело далеко идущие последствия для всего бывшего СССР. В ответ начались массовые выступления в Армении, где партийное руководство на глазах теряло власть. Все попытки коммунистических властей Армянской ССР пресечь массовое движение за присоединение Карабаха к Армении привели только к тому, что это руководство полностью утратило народное доверие и стало игнорироваться. Выдвинулись новые общественные вожди. Верховный Совет Армении, желая не остаться за бортом событий, удовлетворил просьбу областного совета НКАО о воссоединении. Вскоре, поздней осенью 1988 г., возобновились акты насилия против армян в Азербайджане. Они вызвали массовый исход армянских беженцев из Баку, Гянджи, Шамахи и других городов и спровоцировали насилие против азербайджанского населения Армении. Опасаясь массовой резни, почти все азербайджанское население Армении (около 12 %) ушло в Азербайджан. В Азербайджане началось свое массовое общественное движение за сохранение Карабаха в составе республики. Оно, как и в Армении, развивалось помимо коммунистических структур, возглавляемое учеными, журналистами, писателями.

В Азербайджане, а вскоре и в Армении было объявлено чрезвычайное положение. Безуспешные и половинчатые попытки центральной власти разрешить кризис путем введения прямого правления и с помощью других мер убедили лидеров выросшего в массовое движение Народного фронта Азербайджана в неспособности Москвы вернуть НКАО под контроль их республики. В единую силу слились демократические и националистические группировки, выступавшие за независимость и выход Азербайджана из СССР. Продолжавшиеся армянские погромы дали союзному руководству повод ввести в Баку войска. Вступление частей Советской армии в город было отмечено попытками сопротивления, живыми заслонами и, как результат, многими жертвами среди мирного населения. Вскоре первый секретарь ЦК компартии Азербайджана А. Везиров бежал в Москву. Новое руководство республики во главе с А. Муталибовым и партийно-хозяйственная номенклатура поначалу успешно смогли повести за собой национально-демократическое движение, променяв коммунистические символы на национальные. Опасаясь дальнейшей дестабилизации и стремясь сохранить СССР, союзное руководство на этом этапе поддерживало Муталибова.

В начале декабря 1988 г., когда по заледеневшим горным тропам шли в двух направлениях бесчисленные потоки беженцев с замерзшими младенцами на руках – армян из Азербайджана в Армению, азербайджанцев – из Армении в Азербайджан, на севере Армении в Шираке и Гугарке произошло мощное разрушительное землетрясение. Погибли многие тысячи человек в Ленинакане (Гюмри, до революции – Александрополь) и в Спитаке, а также во многих селах и поселках армянского севера. Оказалось, что жертв было бы на порядок меньше, если бы не страшное воровство на строительстве нового жилья, когда цемент в бетоне без меры замещали песком. Почти в каждой армянской семье были друзья или родные, погибшие или пострадавшие от стихийного бедствия. Это еще подлило масла в огонь конфликта. Люди теряли голову, поползли слухи, что Кремль применил в Армении новое «геотектоническое оружие», азербайджанцы же говорили, что «Аллах наказал армян».

В узком кругу своих помощников М. С. Горбачев признавался относительно Карабаха: «Я и сам не знаю решения. Если б знал, я не посчитался бы ни с какими установлениями и с тем, что сложилось. Но я не знаю!» (запись в дневнике А. Черняева 9 октября 1988 г.). В этой напряженной обстановке А. Н. Яковлев предложил общественности урегулировать конфликт, перед которым оказались бессильны армия и компартия. Попытку предприняли академик Андрей Сахаров и этнолог Галина Старовойтова. Они воспользовались проектом политического решения конфликта, подготовленным в Институте востоковедения Академии наук группой молодых специалистов, в том числе и авторов этой книги. В середине декабря Сахаров, Старовойтова и один из авторов проекта посетили при государственной поддержке миссии Баку, Ереван и административный центр Карабаха – Степанакерт, а также район, пострадавший от землетрясения. Эта миссия не увенчалась успехом – повсюду страсти армянской и азербайджанской общественности были накалены до крайности. Каждый хотел иметь всё и не потерять ничего. Лидеры народных движений боялись, если они пойдут на уступки, потерять популярность, которую тут же перехватят более отчаянные националисты. Переговоры зашли в тупик. Но важен был факт – компартия обращалась ко вчерашним диссидентам с просьбой о помощи.

Еще ранее декабря 1988 г. НКАО была оккупирована советскими частями, проводившими «проверки паспортного режима» в армянских селах и депортации «экстремистов». Это привело к деморализации армии. Главой временной администрации был назначен московский партийный чиновник Аркадий Вольский. После провала путча в Москве Баку объявил о восстановлении независимой Республики Азербайджан, существовавшей в 1918–1920 гг., что означало отмену автономного статуса Нагорного Карабаха. В ответ 2 сентября 1991 г. была провозглашена Нагорно-Карабахская Республика (НКР) в границах НКАО и Лачинского района, который ранее в нее не входил. В конце 1991 г. части Советской армии были выведены из Карабаха. Начались военные действия между армянами и азербайджанцами, переросшие в настоящую войну с применением тяжелой техники, продолжавшуюся около трех лет (1991–1994).

За Карабахом последовала Абхазия. Абхазы относятся к адыгской языковой группе и родственны адыгским народам, живущим в России, – адыгейцам, кабардинцам, черкесам, абазинам. В отношениях Абхазии с Россией и Грузией были разные периоды. Глубокий след в национальном сознании оставила национальная катастрофа – мухаджирство, т. е. уход значительной части абхазского народа в Османскую империю после перехода Абхазии от Турции к России в 1810 г. и после поражений Турции в войнах с Россией в 1829 и 1878 гг. Однако еще в канун Гражданской войны абхазы составляли абсолютное большинство населения Сухумского округа. Захватив власть в Закавказье, коммунисты сначала дали Абхазии статус союзной республики, но затем быстро включили ее в состав Грузии на правах республики автономной. Сталинские репрессии уничтожили абхазскую интеллигенцию и политическую элиту. Грузинское коммунистическое руководство поощряло колонизацию Абхазии переселенцами из малоземельной Мингрелии, продолжавшуюся до начала 1950-х гг. В результате к 1989 г. доля абхазов в населении Абхазии снизилась до 17,8 %, тогда как доля грузин составляла 45,7 %, армян – 14,6 %, русских – 14,3 %. Преподавание на абхазском языке было практически запрещено, абхазский язык переведен на грузинскую графику, абхазские топонимы заменены грузинскими.

Протесты абхазов против ущемления их языка и культуры в 1957, 1964, 1967 и 1978 гг., несмотря на репрессии, принимали формы массовых митингов и демонстраций. 18 марта 1989 г., пользуясь объявленной Горбачевым «гласностью и демократизацией», многотысячный сход абхазского народа в селе Лыхны – древнем политическом центре Абхазии – принял обращение к Москве о возвращении Абхазии статуса союзной республики. Это послужило поводом для кровавых грузино-абхазских столкновений. 8 апреля в Тбилиси состоялся десятитысячный митинг против отделения Абхазии и за выход Грузии из СССР. Советские войска разогнали митинг; в панике многие были задавлены, некоторые получили ранения от руки солдат, использовавших в качестве оружия дубинки и саперные лопатки. 20 человек, из них 16 – женщин, погибли. Грузины был безмерно возмущены насилиями во время разгона демонстрации. Сепаратистское движение в Грузии окрепло. На выборах в Верховный Совет Грузинской ССР, оттесняя руководителей компартии Грузии, победило движение «Круглый стол – свободная Грузия», возглавляемое фанатичным приверженцем национальной независимости Завиади Гамсахурдиа. Он призывал покорить Абхазию и не отдавать ни пяди земли Грузии, кто бы на ней ни жил – грузины, осетины, армяне, азербайджанцы. Гамсахурдиа, пренебрегая решением Верховного Совета СССР, запретил туркам-месхетинцам, переселенным Сталиным в Среднюю Азию, возвращаться к себе на родину.

Вторым острым национально-территориальным конфликтом в Грузии стал кризис в Южной Осетии. Корни этого конфликта уходят в докоммунистическое прошлое. Осетины были в основном безземельными крестьянами, работавшими у грузинских землевладельцев. Во время Гражданской войны правительство Грузинской республики беспощадно подавило поддержанное большевиками восстание осетин, желавших разделить помещичью землю. По мнению грузин, территория Южной Осетии – исконно грузинская, а ее осетинское население – недавние пришельцы и потому никаких прав на землю, а тем более на независимость – не имеют. Многие грузины таких же взглядов придерживались и в отношении абхазов.

В 1921 г. в составе советской Грузии была образована Юго-Осетинская автономная область (ЮОАО). По переписи 1989 г., две трети ее 100-тысячного населения составляли осетины, 29 % – грузины. При этом, хотя половина семей была смешанного осетино-грузинского происхождения, грузины третировали осетин как граждан второго сорта. Осетины протестовали против дискриминации по этническому признаку. 10 ноября 1989 г., в целях защиты интересов осетинского населения Совет народных депутатов ЮОАО принял решение о ее преобразовании в автономную республику. Верховный Совет Грузинской ССР признал это решение неконституционным, после чего колонны вооруженных грузинских националистов двинулись на столицу Южной Осетии Цхинвал, на окраинах которого их остановили советские внутренние войска. Город был взят в осаду, продолжавшуюся несколько месяцев. С обеих сторон появились первые жертвы.

Поскольку региональным партиям запретили участвовать в новых выборах грузинского парламента, Южная Осетия бойкотировала их. В сентябре 1990 г. была провозглашена Южно-Осетинская республика, и 9 декабря 1990 г. прошли выборы в ее Верховный Совет. На следующий день Верховный Совет Грузии упразднил осетинскую автономию. Началась новая блокада Южной Осетии, длившаяся около семи месяцев. Грузинские военизированные формирования вторгались на территорию самопровозглашенной республики, жгли деревни, угоняли скот, грабили и убивали мирных жителей. Люди страдали от голода и других лишений. В ответ осетины также чинили жестокости в отношении их соседей – грузин. Союзное руководство практически ничего не сумело сделать для разрешения конфликта. Тем не менее, на общесоюзном референдуме 17 марта 1991 г. население Южной Осетии проголосовало за сохранение СССР, так как только в его рамках могло произойти воссоединение с Северной Осетией – автономной республикой в составе РСФСР.

В западной части СССР острый национально-территориальный конфликт разгорелся в 1990 г. в Приднестровье.

Территория нынешнего Приднестровья была включена в состав России по Ясскому миру (1791) в результате войн с Османской империей. Эти плодородные земли в течение нескольких десятилетий были заселены казаками, русскими и украинскими беглыми крестьянами, румынскими крестьянами из-за Днестра, а также колонистами – немцами, болгарами, сербами, армянами и др. В 1812 г. в состав России было включено и населенное румынами междуречье Днестра, Прута и Дуная – Бессарабия, которая стала особой, долго сохранявшей некоторую автономию Бессарабской губернией. В 1918 г., во время Гражданской войны в России, Бессарабия была аннексирована Румынией, а Приднестровье стало частью советской Украины. В 1924 г. советские власти образовали Молдавскую Автономную ССР (МАССР), имея в виду создание предпосылок для присоединения Бессарабии. Территория МАССР включала нынешнее Приднестровье и часть Одесской области, где молдавского населения практически не было. Центром МАССР сначала был город Балта, а с 1929 г. – Тирасполь.

Когда в 1940 г., в соответствии с секретными протоколами к «договору Молотова – Риббентропа», Советский Союз занял Бессарабию, 11 районов МАССР из 17 были возвращены Украине, а 6 вошли во вновь образованную Молдавскую ССР. Так Молдавии была «компенсирована» потеря Южной Бессарабии с городом Измаилом и частью гирла Дуная, переданных Украине. В 1941 г. Молдавия была оккупирована Германией и передана ее союзнику – Румынии. В 1944 г. Молдавская ССР была восстановлена в прежних границах. Таким образом, левый берег Днестра был частью Румынии только на протяжении нескольких военных лет. Поэтому самосознание жителей левобережья, в том числе и молдаван, существенно иное, чем в Бессарабии, обитатели которой не пережили в СССР ломку первых 25 лет коммунистической диктатуры.

Приднестровье было самым промышленно развитым, урбанизированным и богатым регионом советской Молдавии. Его доля в населении составляла всего 17 %, но там производилось 35 % ВВП и 56 % потребительских товаров, треть сельскохозяйственной продукции, почти вся электроэнергия. Через Приднестровье проходили основные коммуникации всей Молдавии с остальной частью СССР (железные и автомобильные дороги, газопровод, линии электропередачи), что было использовано приднестровскими лидерами во время конфликта.

Строительство крупных предприятий, благоприятные природно-климатические условия и процесс советизации Молдовы привлекли в республику, в особенности в Приднестровье, значительное число мигрантов, в основном русских и украинцев. Вместе с тем, индустриализация вызвала перемещение массы бывших молдавских крестьян в города. Там они замещали тех, кто был выслан при Сталине как «враждебный элемент», вымер в голодные послевоенные годы, был мобилизован на освоение целины, эмигрировал или был уничтожен нацистами (в первую очередь евреи) и т. п.

Естественные процессы смены поколений и передачи культурных традиций, в том числе национальной терпимости, были нарушены. К концу 60-х гг. выходцы из Бессарабии захватили господствующие позиции в партийно-государственном аппарате, включая и Приднестровье. В социальной и межэтнической конкуренции за руководящие посты, престижную работу и другие блага они стали все больше опираться на групповую солидарность. Знание румынского языка, принадлежность к «истинно европейской» румынской нации превратились в политический ресурс. Создался типичный для многих регионов бывшего Советского Союза блок местной партийно-советской номенклатуры и националистически настроенной части интеллигенции, ориентировавшейся на румынский период истории Молдавии. В экологических бедах, вызванных непродуманной химизацией и интенсификацией сельского хозяйства, винили московские власти, «пришельцев»-немолдаван.

Местные националисты «забыли», что при румынах жители Бессарабии считались «людьми второго сорта» и подвергались, хоть и не очень жесткой, дискриминации: им трудно было занять какой-либо административный пост, стать офицером румынской армии и т. п. Именно поэтому в годы Второй мировой войны в Бессарабии не было никакого партизанского движения: ни антирумынского, ни антисоветского, как, например, в Прибалтике. Националистам эти факты было просто невыгодно помнить. Их лозунги были как будто списаны с лозунгов организации «Сфатул Цэрий» эпохи 1918 г. Доходило до курьезов: не знавшие румынской грамматики националисты писали плакаты на латинице с грамматическими ошибками.

В Приднестровье к моменту распада СССР молдаване, украинцы и русские составляли примерно по 30 % населения, еще 10 % приходились на сербов, болгар, немцев, евреев и др. При этом до половины жителей региона имели этнически смешанное происхождение. В регионе не наблюдалось признаков межнациональной розни, религиозной или этнической нетерпимости.

В 1988–1989 гг., пользуясь возможностями демократизации и гласности, ранее потаенный румынский патриотизм молдаван оформился в ряд общественно-политических движений, выдвигавших антикоммунистические и антирусские лозунги и выступавших за возрождение румынского языка и культуры. В 1989 г. эти движения объединились в Народный фронт Молдовы. Наиболее радикальная часть руководителей этой организации призывала к воссоединению с Румынией, изгнанию «мигрантов» и запрещению русского языка. Публикация законопроектов о государственном языке и переводе его на латинскую графику вызвала на левом берегу Днестра протесты организовавшегося в августе 1989 г. Объединенного совета трудовых коллективов (ОСТК), который провёл мощные политические забастовки. Население Приднестровья выступало за сохранение русского как одного из государственных языков, возражало против латинской графики и протестовало против перспектив объединения с Румынией. Народный фронт завоевал большинство мест в избранном в 1990 г. новом Верховном Совете Молдавии. Представители Приднестровья подвергались в нем остракизму и вскоре отказались от участия в его работе. На левом берегу стали создавать альтернативные органы власти.

В июне 1990 г. Верховный Совет Молдавии принял Декларацию о суверенитете, фактически означавшую выход из СССР, и Заключение по пакту Молотова – Риббентропа, объявлявшее Бессарабию и Северную Буковину незаконно оккупированными румынскими территориями. В Кишиневе шли массовые антикоммунистические и патриотические манифестации. В конце августа Верховный Совет Молдавии, несмотря на всеобщую забастовку протеста в Приднестровье, принял законы о языке. В ответ 2 сентября 1990 г. была провозглашена Приднестровская Молдавская Социалистическая Республика (с ноября – Приднестровская Молдавская Республика, ПМР), которую возглавил председатель ОСТК, в прошлом директор одного из тираспольских заводов Игорь Смирнов. Началась «война законов». Правительство Народного фронта послало «для восстановления порядка» на левый берег Днестра полицейских и добровольцев, ОСТК создал отряды самообороны. Появились первые жертвы. И в этом случае коммунистическая номенклатура была оттеснена с обеих сторон конфликта активными вождями национальных движений, сумевших разжечь страсти и повести за собой народ.

Коммунистическая администрация совершенно не представляла себе, как поступать с волеизъявлением этнических сообществ, обычном повсюду в мире. 70 лет единственным методом решения всех несанкционированных массовых выступлений было – подавить их вооруженной силой и выморить голодом. В условиях перестройки, демократизации и гласности старые эти методы явно не годились, а иные применять не умели. Кроме того, и сами участники межнациональных конфликтов, являясь воспитанниками советской системы, совершенно не умели идти на компромисс и старались добиться своего грубой силой, запугиваниями и жестокостью, как это практиковали коммунисты.

Столкнувшись с массовыми народными движениями, пока еще в рамках СССР слабыми и локальными, администрация Горбачева обнаружила полную растерянность и бессилие. И конфликты продолжали разрастаться. Вскоре к ним добавились столкновения осетин с ингушами, нового славянского населения Крыма с возвращающимися его коренными обитателями – татарами, выселенными Сталиным в Среднюю Азию в 1944 г. Авантюристы, часто из местной партийно-хозяйственной номенклатуры, попытались создать национальные движения против кого-то и за независимость (автономию) у многих народов и региональных групп от сибирских автономистов до сепаратистов талышского юга Азербайджана.