5.3.8. Освобождение Церкви

В начале 1980-х гг. на территории СССР оставалось всего 6700 православных храмов и 16 монастырей (2 – в РСФСР). На восьмимиллионную Москву приходилось лишь 46 православных храмов; в Ленинграде на 4 миллиона жителей – 12. Подавляющее большинство приходов было сосредоточено в Западной Украине, Западной Белоруссии, Молдавии и балтийских республиках – регионах, присоединенных в 1939–1940 гг., а потому менее подвергшихся принудительной атеизации. Советское государство, не желая роста влияния православия на умы граждан, до 1987 г. ограничивало регистрацию православных общин. В 1984 г. в СССР были зарегистрированы 2 православные общины, тогда как лютеранских – 12, баптистских – 19, пятидесятнических – 26, адвентистских – 12.

С 1984 по 1987 г. были зарегистрированы 234 общины этих четырех протестантских деноминаций и только 31 православная община. Председатель Совета по делам религии при Совмине СССР Константин Харчев в лекции перед преподавателями Высшей партийной школы в марте 1988 г. признал: «Раньше мы давили Русскую Православную Церковь и не сдерживали сектантов, так как боялись, что они уйдут в подполье, и мы окончательно потеряем над ними контроль. Но ведь католики, протестанты, баптисты, евангелисты и многие другие имеют центры и органы управления вне досягаемости советской власти, и потому их бурный рост чреват непредсказуемыми последствиями» (Русская мысль. № 3725. 20 мая 1988).

В первые годы правления Михаила Горбачева вопросы религиозной свободы были на периферии интересов государства и общества. XXVII съезд КПСС привычно призывал утверждать «научно-атеистическое мировоззрение для преодоления религиозных предрассудков» и «широко внедрять новые советские обряды и обычаи». На заседании Политбюро Михаил Горбачев в июле 1986 г. объяснял: «Надо стараться снизить религиозность, перевести эту потребность в другое русло». Егор Лигачёв в сентябре 1986 г. на совещании глав кафедр общественных наук порицал творческую интеллигенцию за «заигрывание с боженькой», за «выступления в пользу терпимого отношения к религиозным идеалам, в пользу возвращения к религиозной этике». В конце 1986 г. по указке ЦК КПСС разворачивается всесоюзная антирелигиозная кампания, в ходе которой такие газеты, как «Правда», «Правда Востока», требуют от интеллигенции и молодежи покончить с «кокетничаньем с боженькой», а от Церкви «прекратить спекулировать на эстетических и этических потребностях людей». Главный атеист И. А. Крывелев возмущается такими новыми произведениями литературы, как «Плаха» Чингиза Айтматова и сборник рассказов Виктора Астафьева «Место действия». Верующих продолжали выгонять с работы и дискриминировать иными способами.

Но это была уже последняя богоборческая кампания коммунистов. Год Чернобыльской катастрофы вызвал резкое усиление в обществе мистических настроений. Многие вспоминали слова из Апокалипсиса Иоанна – «упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки» [Откр. 8, 10–11]. Чернобыль – «полынь» по-украински (чорнобиль). Возмущение коммунистическим руководством, допустившим, а потом скрывавшим эту страшную аварию, соединялось у многих с чувством, что начинаются новые казни Божии за богоотступничество власти и народа. Эти мысли звучали в печати, об этом говорили делегаты Съезда писателей. «Вот если бы на головы современных осквернителей храмов… богохульников… низвергся вселенский свинцовый дождь – на всех человеконенавистников, на гонителей чистой морали», – говорил, например, Виктор Астафьев. Настроения общества в условиях гласности и демократизации не могли игнорироваться коммунистической властью. Несмотря на сопротивление партийных традиционалистов, освобождение религии как одной из форм общественного сознания началось вместе со вторым этапом перестройки.

В 1987 г. Церкви была возвращена Оптина пустынь, постепенно снимались ограничения с регистрации православных общин. Свой вклад в повышение общественного статуса Церкви внесли выступления и публикации академиков Дмитрия Лихачева, Бориса Раушенбаха, филолога Сергея Аверинцева, журналистов – Юрия Щербака, Александра Нежного.

Внимательных христиан радостно удивили слова Горбачева, сказанные в конце января 1988 г. в британском парламенте – «В этом году мы собираемся праздновать тысячелетие Крещения Руси». Эти слова произнес Генеральный секретарь ЦК КПСС, партии, объявлявшей атеизм одним из своих принципиальных оснований. Он, тем не менее, собирался праздновать тысячелетие Крещения Руси.

На 29 апреля 1988 г. Горбачев назначил встречу Патриарху Пимену, чтобы расспросить его о нуждах Церкви. Митрополит Филарет (Вахромеев), в то время председатель отдела Патриархии, ведающего внешними связями (в том числе и с государством), рассказывал авторам этого учебника, как они с Патриархом готовились к встрече: «Мы составили список просьб от самых незначительных до очень важных, системных. Решили начать с самых простых вопросов, а если Горбачев отнесется к ним благосклонно, то предложить к рассмотрению более сложные и существенные. Вопросов всего было 24. Когда на встрече Горбачев увидел, что я смотрю в список, он попросил разрешения взглянуть в него сам, и, посмотрев, на минуту задумавшись, сказал: «Все эти вопросы считайте решенными, что еще нужно для восстановления Церкви?» Следует добавить, что ни сам Горбачев, ни члены его семьи в то время не были верующими людьми. Внимание к нуждам Церкви было для Генерального секретаря следствием сложившегося его убеждения в приоритете «общечеловеческих ценностей» над классовыми и партийными.

Свидетельство очевидца

Помощник М. С. Горбачева А. С. Черняев под 26 апреля 1988 г. оставил такую запись в своем дневнике (видимо, не отмечая дат, Черняев делал записи и в два последующие дня): «С утра М. С. (Михаил Сергеевич. – Ред.) будет принимать Патриарха. Долго Иван Фролов (доктор философских наук, помощник Горбачева. – Ред.) мучился, как предложить называть: святой отец, Ваше преосвященство или мирским именем-отчеством?» – А. С. Черняев. Совместный исход. Дневник двух эпох. С. 755.

1988 г. вошел в историю как год радикальных перемен в отношениях Церкви и государства, Церкви и общества, ознаменовав смену эпох в государственно-церковных отношениях: Церковь гонимая, Церковь мучеников становится Церковью свободной. После апрельской встречи Горбачева с Патриархом Пименом юбилейные церковные торжества действительно приобрели статус общегосударственного торжества.

В мае 1988 г. в Оружейной палате Московского Кремля состоялась торжественная передача Церкви древних святынь, хранившихся в кремлевских запасниках, – частиц Древа Господня, десницы апостола Андрея Первозванного, главы святителя Иоанна Златоуста, частиц мощей русских святых. Накануне юбилейных торжеств, проходивших с 5 по 12 июня, была возвращена Церкви часть Киево-Печерской лавры. На празднование 1000-летия Крещения Руси, подтверждая всехристианское значение этого торжества, в Москву прибыли первоиерархи вселенских и поместных Церквей – патриархи Антиохийский, Иерусалимский, Грузинский, Болгарский, главы Кипрской, Польской, Чехословацкой, Американской церквей, архиепископ Кентерберийский, католикос всех армян, глава Коптской Церкви.

Поместный Собор открылся 6 июня (в Неделю всех святых) в Богоявленском соборе. 9 июня Собор провозгласил в лике святых, впервые с начала гонений (отдельные канонизации проходили только в автономных церквах Московской патриархии – Японской и Американской), восьмерых деятелей Русской Церкви: одного из обновителей русского монашества в XVIII в. – преподобного Паисия Величковского; благоверного Великого князя Димитрия Донского; иконописца – преподобного Андрея Рублева; богословов – преподобного Максима Грека, святителя Феофана Затворника, святителя Игнатия (Брянчанинова); митрополита Макария Московского; преподобного Амвросия Оптинского, блаженной Ксении Петербургской. Собор также принял «Устав об управлении Русской Православной Церковью», основные положения которого были приведены в соответствие с решениями Поместного Собора 1917–1918 гг. На Соборе впервые за многие десятилетия развернулось живое и даже полемическое обсуждение церковных проблем. Выступающие, в частности, подчеркивали, что хотя со времени Поместного Собора 1971 г. крещение приняло свыше 30 млн человек, большинство крещенных оставались невоцерковленными, духовных школ было мало, уровень подготовки пастырей в них был низок, а религиозное образование для мирян отсутствовало вообще.

10 июня в Большом театре состоялся юбилейный торжественный акт, на котором в докладе о 1000-летнем пути Русской Церкви говорилось, что в последние 70 лет «складывающиеся между государством и Церковью отношения не были однозначными… Среди тех, кто подвергся массовым репрессиям, были и священнослужители, верующие. Церковь разделила с народом тяготы выпавших на его долю испытаний». Впервые за многие десятилетия Церковь официально, хотя и осторожно, заговорила о гонениях на верующих в России в XX в.

За Поместным Собором юбилейные торжества продолжились по всем епархиям, возрождая для русских людей красоту богослужения и церковного искусства, глубину богословской мысли, выдающуюся культурную роль православия для России. Впервые за все годы существования СССР Церковь оказалась в центре общественного внимания. Если катастрофа в Чернобыле вызвала волну массовых крещений на фоне роста апокалиптических настроений, то торжества 1988 г. способствовали почти двойному увеличению числа крещений на фоне роста общественных ожиданий в отношении православия. Одновременно началось массовое открытие монастырей и приходов. Если в 1987 г. было открыто 16 приходов, то в 1988 г. – 809, а в первые девять месяцев 1989 г. – 2039. Ко времени распада СССР в декабре 1991 г. число православных приходов достигло десяти тысяч.

В октябре 1989 г., в год празднования 400-летия учреждения патриаршества на Руси, на Архиерейском соборе были канонизированы не только первый Патриарх Московский Иов, но и Патриарх Тихон (Белавин), чья канонизация положила начало прославлению сонма новомучеников и исповедников Российских, пострадавших в годы большевицкого террора. На этом же соборе было принято решение о создании Белорусского экзархата. Через год на другом Архиерейском соборе была дарована самостоятельность Украинской Православной Церкви. В условиях децентрализации государственной власти, угадываемого грядущего распада СССР, Церковь формировала свою церковно-административную структуру для духовного служения в обстоятельствах возможных государственно-политических разделений.

В мае 1990 г., после 19-летнего управления Церковью, скончался патриарх Пимен (Извеков). На июньском Поместном Соборе решался вопрос о будущем патриархе. Местоблюститель патриаршего престола митрополит Киевский Филарет (Денисенко) предполагал, что будет избран именно он. Но известные Собору «слабости» митрополита как в личной жизни (он, будучи монахом, был фактически женат, имел детей и внуков), так и в отношениях с коммунистической властью, ставленником которой он фактически был, побудили Собор искать иного кандидата. Рядом архиереев была выдвинута кандидатура митрополита Сурожского Антония (Блума) (1914–2003), который, являясь верным сыном Русской Православной Церкви Московского Патриархата, крупнейшим православным богословом и, как считали многие, духоносным мужем, всегда находился в твердом противостоянии коммунистическому режиму и никогда не жил в Советском государстве, будучи сыном эмигрантов. Он, к моменту собора, уже много лет возглавлял епархию РПЦ на Британских островах (Сурожскую епархию). Его книги, выступления, проповеди пользовались исключительной популярностью среди христиан, как России, так и Русского Зарубежья. Однако избрание патриархом епископа из русской эмиграции, да еще и столь популярного, означало полную смену умонастроений и ценностей в Московском Патриархате, архиереи которого привыкли с момента легализации Церкви Сталиным в сентябре 1943 г. подчиняться богоборческому коммунистическому режиму, невольно или вольно сотрудничать с ним. Митрополит Антоний Сурожский был, видимо, слишком свежим ветром в патриарших палатах Русской Церкви, и его кандидатуру отклонили под тем предлогом, что владыка Антоний не был гражданином СССР (очень странный и натянутый аргумент для Церкви Христовой). В конце концов, члены Собора, которых уже сильно затронули веяния свободы, сошлись на компромиссной кандидатуре митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Ридигера). Митрополит Алексий был вполне своим человеком в епископате Русской Церкви, занимал в ней одно из ключевых мест, имел тесные связи с коммунистическим режимом, но в то же время рожден был в независимой Эстонии в семье русских эмигрантов, участвовал в юности в РСХД, то есть не понаслышке знал иную, несоветскую жизнь. Он и был, в конце концов, избран новым Патриархом Московским и Всея Руси с именем Алексий II. Выбор, как показало время, оказался удачным. Патриарх Алексий II успешно управлял Русской Церковью восемнадцать с половиной лет вплоть до своей трагической кончины утром 4 декабря 2008 г.

Оскорбленный неизбранием, митрополит Филарет Киевский начал вскоре создавать автокефальную Украинскую Православную Церковь, главой которой он являлся все 1990-е и 2000-е гг. Церковь эта не признана Собором Православных Церквей и находится вне канонического общения с ними, но популярна в независимой Украине.

В 1990 г. русское общество было потрясено зверским убийством 9 сентября известного православного богослова священника Александра Меня, убийством, не раскрытым и по сей день. Его похороны стали своеобразной манифестацией православной интеллигенции России.

Опрос общественного мнения, проведенный журналом «Огонёк» в 1990 г., удивил социологов: после 70-летия государственного атеизма Православная Церковь оказалась наиболее авторитетным институтом общества – ей доверяли около 67 % граждан. В последующие годы ситуация не изменилась: граждане больше всего доверяли Церкви и армии.

ДОКУМЕНТ

В 1989–1991 гг. обычными стали сообщения в центральной и местной прессе такого содержания и тональности: «Крещение детского дома. Среди шефов воспитанников детского дома имени Крупской в поселке Иноземцево близ Пятигорска по просьбе педагогов и их подопечных – детей, состоялось таинство крещения тридцати девяти мальчиков и девочек в возрасте от двух до пятнадцати лет. Торжественный обряд совершил протоиерей храма пречистого Антония Печерского Иоанн Остроушко с церковными служителями и певчими, а крестными матерями детей, заменив и здесь им родных, стали сотрудницы дома имени Крупской. Вместе с другими подарками ребята получили от церкви Библию, сообщает собственный корреспондент «Известий» по Ставропольскому краю В. Олиянчук». – Известия. 1991. 6 июня.

Распоряжением Совмина РСФСР от 24 августа 1990 г. за № 322 Совет по делам религий при Совете Министров РСФСР был упразднен, а вместе с ним – и институт уполномоченных. В октябре 1990 г. был принят закон СССР «О свободе совести и религиозных организациях», а через месяц – более либеральный закон РСФСР «О свободе вероисповедания», предусматривавший вместо Совета по делам религий создание Комиссии по свободе совести и вероисповедания при Верховном Совете РСФСР, допускавший преподавание вероучения на факультативной основе в дошкольных и учебных заведениях, а также предоставлявший религиозным организациям права юридических лиц. 5 ноября 1990 г. Патриарх Алексий II в обращении к народу оценил Октябрьскую революцию 1917 г. как событие, определившее скорбный путь России в XX в., и призвал не платить впредь человеческими судьбами за эксперименты политиков. С 1991 г. по просьбе Патриарха российские власти объявили Рождество Христово выходным днем.

Закон о свободе совести по-особому отразился на Западной Украине. Множество людей объявили себя приверженцами запрещенных со сталинских времен конфессий – греко-католической (униатской) и православно-автокефальной (независимой от Москвы). Опрос марта-апреля 1990 г., проведенный Академией наук СССР, показал, что во Львовской области 28 % взрослых привержены униатской церкви, столько же православной, 15 % – автокефальной. На Волыни униатство было слабым, но сторонниками автокефальной Церкви были очень многие. Началась борьба за храмы, отобранные у униатов и автокефалов после Львовского собора 1946 г. (см. 4.3.14). Взаимная нетерпимость, укорененная в тех репрессиях, которым десятилетиями подвергались со стороны коммунистических властей сторонники украинской независимости и самобытности, привела к жестокостям, насилию, крови. Умирающий дракон коммунизма продолжал отравлять людей своим ядом.

Литература:

Д. В. Поспеловский. Русская Православная Церковь в XX веке. М.: Республика, 1995.