Стройки Аполлона
Стройки Аполлона
Когда король и двор прибывают в Версаль 6 мая 1682 года, прекрасный замок еще «заполнен каменщиками»{97}. Когда они сюда возвращаются 16 ноября, после пребывания сначала в Шамборе, а потом в Фонтенбло, то поселяются среди стройки. Несмотря на невозмутимо флегматичный вид, который достигается светским воспитанием, можно все-таки заметить у короля признаки нетерпеливости. В нем обнаруживается архитектор (он им был), увлеченный своим великим проектом. И странная аскеза, которую накладывает король на себя и на свое окружение, нам кажется признаком особого созидательного темперамента. Этот король никогда не удовлетворен, никогда не отдыхает, никогда не смиряется. Это постоянное стремление к усовершенствованию, находящее свой путь среди кажущегося беспорядка, прекрасно показывает широту его мышления.
В 1684 году большая галерея еще не очищена от всех лесов{291}. Проект же Мансара сделан в 1678 году, а Лебрен начал росписи в конце 1679 года{52бис}. В том же, 1684 году министерство финансов выделяет 34 000 франков на одно лишь жилье для рабочих{45}. На следующий год маркиз де Данжо думает, что строительство замка и его подсобных помещений, а также создание парка потребуют не менее 36 000 рабочих.
Когда двор обосновывается здесь, чтобы быть постоянно в распоряжении своего короля, фасад «нового замка» и Галереи зеркал окончен, и Ардуэн-Мансар кладет свой последний штрих на оба крыла ансамбля со стороны города. Площадь перед дворцом закончена, ее с одной стороны огибают большая и малая конюшни, благородные служебные помещения, такие же красивые, как дворцы. В крыле с южной стороны уже можно жить, а крыло, выходящее на северную сторону, будет достроено только в 1675–1689 годы. Во дворце лестница Послов еще вся сверкает свежестью недавней отделки, но пройдет еще два года, прежде чем будут построены большая галерея, салон Мира, салон Войны. Снаружи Мансар начинает строительство служебных помещений (1682–1684) и уже вынашивает планы создания комплекса суперинтендантства, работы над которым протянутся с 1683 по 1690 год{291}.
Все направлено на то, чтобы поддержать нововведения: увеличение числа живущих (для этого Мансаром создаются оба большие крыла); все возрастающее значение служебных помещений (для этого строятся здания, предназначенные для конюшен, кухонь, водонапорных башен); изменения, возникшие в жизни королевской семьи. Об этом свидетельствует переезд на другое местожительство Монсеньора. Комнаты, занимаемые дофином до его женитьбы (1680) на первом этаже центрального корпуса замка, расположенные прямо под апартаментами королевы, составляют уже третье его жилище. Людовик XIV хочет предоставить ему еще больше места и отдает в его распоряжение апартаменты всего нового крыла с южной стороны, которому дали название: крыло Монсеньора[71]. А после смерти Марии-Терезии (1683) дофин здесь устраивается окончательно. Его супруга занимает апартаменты королевы (1684); сам он занимает то же помещение на первом этаже, это его пятое жилище, на которое «смотрят как на одно из чудес Версаля»{291}. 8 января 1689 года, когда Яков II, король в изгнании, наносит свой первый визит Людовику XIV, французский монарх его оставляет наверху, на лестнице Королевы, чтобы этот король, большой знаток в области искусства, смог поговорить о «картинах, фарфоре, хрустале», которые здесь собраны и гармонично размещены наследником королевства Франции{291}. Это замечательное жилище наследника престола, расположенное (на южной стороне) симметрично Банным апартаментам (находящимся с северной стороны), имеет вестибюль, зал охраны, переднюю гостиную, в которой «обои и мебель голубых тонов», и спальню, где тоже преобладают голубые тона; два окна ее выходят в сад. (Король распорядился, чтобы из его коллекции перенесли сюда, для украшения спальни наследника, картину Никола Пуссена «Триумф Флоры»; Монсеньор, которому это полотно не нравится, сначала из вежливости его оставляет, а затем, в 1700 году, избавляется от него.) За спальней — салон, прекрасная угловая комната; здесь три окна, выходящие на южную террасу, а другие три — на площадку, лестница с которой ведет вниз к водному партеру. Этот салон называется также Большой кабинет. Наследник в нем устраивает приемы с января 1685 года, но там еще стоят в 1686 году леса, позволяющие Миньяру заканчивать на потолке роспись «Аполлон и Добродетели», в которой Монсеньор представлен героем. Затем идут, с восточной стороны, золоченый кабинет, который отделывает Куччи и в котором находятся лучшие вещи из личных коллекций принца, и кабинет с зеркалами, в котором до 1686 года работает Буль над «маркетри и бронзой», над столиками с выгнутыми ножками, креслами и подставками для бюстов и канделябров. Здесь тоже царство голубого цвета. Шведский архитектор Тессин восхищается всеми этими произведениями и в заключение говорит: «Здесь все приписывают гению Монсеньора».
Не только наследник меняет жилища. Сам король подает пример мобильности — с 1684 по 1701 год его спальня уже не в центре мраморного двора, а находится в южной части, рядом с передними гостиными. Надо ждать 1701 года, когда король переедет в свой прежний салон, ставший восточным и центральным салоном дворца, спальней, в которой он умрет. Она находится в удобном месте, между лестницей Послов и лестницей Королевы, на одинаковом расстоянии от передней гостиной (где происходит церемониал торжественной трапезы короля в присутствии лиц, которых король желает лицезреть, говорить с ними в то время, когда он обедает или ужинает) и бильярдной комнаты, имеет прямой выход в кабинет совета (место заседания правительственных секций). Этот прежний салон является также венцом царствования, всплеском гордости, вполне объяснимым (если не оправданным) в связи с вступлением на трон Испании Филиппа V, своего рода способом поднять авторитет королевской власти, а то и доказать примат государства.
Возле Мадрида в Эскориале внутренняя церковь, Дом Господний, находится в центре дворца. Во французской Европе века Просвещения королевские резиденции, построенные в подражание Версалю, отводят церкви лучшее место. Людовик XIV же, несмотря на свою набожность, поступает иначе{253}. В Версале первые дворцовые церкви не видны снаружи. Последняя церковь, спроектированная Мансаром и построенная под руководством Робера де Котга, будет превосходить по красоте и богатству спальню короля, но уступать ей первое место по рангу. Начатая в 1689 году, освященная в 1710 году, большая внутренняя церковь будет закончена только в 1712 году. В ней уже не произносили свои проповеди ни Боссюэ, ни Бурдалу, слишком рано умершие.
Со времени обоснования двора в Версале и до смерти старого короля прошло более тридцати лет, и все эти тридцать лет были посвящены постоянному строительству, оборудованию и украшению этой резиденции. В силу разных обстоятельств и из-за того, что вкус короля меняется (его вкус все время развивается, не грешит ограниченностью, косностью), это великое творение претерпевает изменения в плане общего замысла и стиля. Начиная с 1690 года или приблизительно с этого времени (Лебрен умер в 1690 году; Лувуа скончался в 1691 году, и, следовательно, в суперинтендантстве произошла замена его) пышность апартаментов Лебрена, отмеченная итальянским вкусом, сменяется склонностью к большей интимности; «декоративные работы, отличающиеся большой грандиозностью, выполняются Жаном I Береном, Андре-Шарлем Булем, Лассюрансом и особенно Пьером Лепотром»{142}.
Подобные изменения претерпевает и парк, место, которое король любит больше всего, всю свою жизнь являясь его архитектором, его садовником, распорядителем кредитов и управляющим.