Глава XIV. ЛЮБОВЬ, ИЛЛЮЗИИ И КОЛДОВСТВО

Глава XIV.

ЛЮБОВЬ, ИЛЛЮЗИИ И КОЛДОВСТВО

Как прекрасна жизнь, когда она начинается с любви, а конец ее венчает слава.

Паскаль

Ваше Величество, вы не сможете по-настоящему очиститься, если не попытаетесь снять со своей души не только грех, но и избавиться и от причины, его порождающей.

Боссюэ

Монарх велик и любим, когда обладает добродетелями короля и слабостями простого смертного!

Вовнарг

Надо судить, прежде чем осудить. Судьи всегда придавали большое значение признаниям обвиняемого, принимая в расчет силу его раскаяния. Было бы несправедливо и нелогично становиться в позу прокурора в вопросах, касающихся любовных увлечений Великого короля, и в то же время отказывать ему в защите. А ведь эта защита реально существует, и она проста и человечна. Об этом можно прочесть на полях «Мемуаров» Людовика XIV, посвященных 1667 году[54]. Монарх собирался поведать своему сыну, Монсеньору, о причине, побудившей его удостоить свою любовницу, маркизу Луизу де Лавальер, титула герцогини де Вожур, признать родившегося от этой связи ребенка и удостоить малютку имени — мадемуазель де Блуа. «Я считал, что справедливости ради следует обеспечить этому ребенку уважение, на которое ему дает право его высокое происхождение, а матери — положение, соответствующее тем чувствам, которые я испытывал к ней в течение шести лет»{63}.

Король считает, что такая любовь предосудительна, ибо она подает дурной пример: «Следовало бы — ввиду того, что монарх должен быть образцом добродетели, — полностью избавиться от слабостей, присущих простым смертным, тем более что их невозможно долго скрывать». Тем не менее Людовик XIV думает, что ему удалось в какой-то мере смягчить последствия своих «прегрешений» тем, что он всегда принимал во внимание следующие два соображения: «Надо, — говорил он, — чтобы наша любовь не поглощала больше времени, чем наши дела», ведь «дела постоянно требуют от нас усердия». Затем король высказывает свое второе соображение, которое необычно деликатно и трудновыполнимо: давая волю своему сердцу, мы должны твердо держать под контролем свой разум; проводить четкую грань между нежностью любовника и решениями монарха; не допускать, чтобы возлюбленная вмешивалась в государственные дела и высказывалась о людях, которые нам служат». Женщины так ловки, они так искусно умеют «незаметно заставить любовника разделить их точку зрения, способны проявить такое красноречие, так ловко плести интриги и устанавливать такие тайные связи», что неосторожного монарха можно сравнить с крепостью, подвергающейся натиску… нежности красавиц. «Женщины всегда готовы дать какой-нибудь особый совет, чтобы возвыситься или закрепить позиции, призванные способствовать их возвышению». Людовик XIV считает, что король Франции «должен во что бы то ни стало отбивать эти атаки и противостоять этим опасностям и что если мы видим сегодня в истории столько гибельных примеров (династии, прекратившие свое существование, монархи, свергнутые с трона, разоренные провинции, разрушенные империи), то лишь по той причине, что эти условия не были соблюдены»{63}.