Планы на 1942 год

Планы на 1942 год

Вопрос о том, что следует предпринять весной 1942 года, обсуждался немецким командованием на протяжении всей зимы. Возвращаясь к этим событиям, Блюментрит сказал: «Некоторые немецкие генералы заявили, что возобновление наступления в 1942 году невозможно и целесообразнее сосредоточить усилия на удержании захваченной территории.

Начальник генерального штаба Главного командования сухопутных войск Гальдер высказывал сильные сомнения относительно продолжения наступления. Командующий группой армий “Юг” генерал-фельдмаршал Рундштедт еще более энергично возражал против наступления и даже настаивал на отводе немецких войск на их исходные позиции в Польше. Этой же точки зрения придерживался генерал-фельдмаршал фон Лееб. Хотя другие генералы не высказывали столь радикальных взглядов, большинство их испытывало сильное беспокойство по поводу дальнейшего хода кампании. После того как фюрер сместил со своих постов Рундштедта и главнокомандующего сухопутными войсками генерал-фельдмаршала Браухича, сопротивление его требованиям возобновить наступление весной 1942 года ослабло».

Так как в начале января Блюментрит стал заместителем начальника генерального штаба ОКХ, он был хорошо осведомлен о мотивах решения Гитлера. Он суммировал их следующим образом:

«Во-первых, Гитлер надеялся добиться в 1942 году того, чего ему не удалось осуществить в 1941 году. Он не верил, что русские смогут увеличить боевую мощь своих вооруженных сил, и отказывался прислушиваться к информации, которую докладывали ему по этому поводу. Между ним и Гальдером шла “борьба мнений”. Разведывательные службы получили сведения, что советские заводы на Урале и в других городах ежемесячно выпускают 600–700 танков. Когда Гальдер доложил эти данные Гитлеру, тот ударил кулаком по столу и сказал, что этого не может быть. Он отказывался верить в то, во что не хотел верить.

Во-вторых, Гитлер не знал, что ему делать, — об отводе войск он и слышать не хотел. Он считал, что должен что-то предпринять, а это могло быть только наступление.

В-третьих, промышленно-экономические круги в Германии оказывали сильное давление, доказывая важность продолжения наступательных операций. Эксперты говорили Гитлеру, что не смогут продолжать войну без кавказской нефти и украинской пшеницы».

Я спросил Блюментрита, проводил ли генеральный штаб ОКХ изучение фактической стороны подобных утверждений и соответствуют ли истине сообщения, что марганцевая руда из Никополя в излучине Днепра имела важное значение для сталелитейной промышленности Германии. Отвечая на второй вопрос, генерал сказал, что об этом ему ничего не известно, так как он не знаком с экономическим аспектом войны. Мне показалось весьма примечательным, что немецкие штабные специалисты не привлекались к изучению факторов, имевших важное значение для планирования операций.

Блюментрит далее заметил, что проверить утверждения экономических экспертов было трудно еще и потому, что представители генерального штаба не приглашались на совещания по таким вопросам: по-видимому, Гитлер предпочитал их держать в неведении.

Принимая роковое решение о продолжении дальнейшего наступления в глубь России, Гитлер обнаружил, что у него нет больше войск и техники для наступательных действий по всему фронту, как это было год назад. Вынужденный сделать выбор и не отважившись предпринять новое наступление на Москву, он решил нанести удар на юге в направлении нефтяных районов Кавказа, хотя это означало, что левый фланг наступающих на южном направлении армий растянется на сотни миль. Когда немецкие армии достигнут Кавказских гор, они будут уязвимы для контрударов со стороны Красной Армии в любом секторе этого тысячемильного фланга.

Единственным другим участком советско-германского фронта, где намечалось провести наступательную операцию, была Балтика. Первоначальный план операций на 1942 год предусматривал попытку захватить в течение лета Ленинград, чтобы установить прямую связь с Финляндией и облегчить ее полуизолированное положение. За этим исключением, немецкие армии на северном и центральном участках фронта должны были находиться в обороне и улучшать свои позиции.

Для наступления на Кавказ была создана группа армий «А» под командованием генерал-фельдмаршала Листа, а остальные соединения, входившие в группу армий «Юг», действовали на ее левом фланге. После Рундштедта командование этой группой армий было поручено генерал-фельдмаршалу Рейхенау, но в январе 1942 года он внезапно умер от сердечного приступа. Вместо него назначили генерал-фельдмаршала Бока, но затем летом он был смещен. Группой армий «Центр» продолжал командовать генерал-фельдмаршал Клюге, а Буш заменил генерал-фельдмаршала Лееба на посту командующего группой армий «Север».

Через шесть недель после начала немецкого наступления на юге России танковые колонны генерал-полковника Клейста прорвались на Кавказ и захватили Майкоп, но пробиться дальше, к основным центрам нефтяной промышленности, немцы так и не смогли.

«Одной из причин наших неудач, — заявил Клейст, — была нехватка горючего. Снабжение поступало к нам по железной дороге через узкую горловину в Ростове, так как путь по Черному морю считался небезопасным. Некоторое количество горючего перебрасывалось по воздуху, но общий объем достигавших нас поставок был недостаточен для обеспечения высокого темпа наступательных операций.

Но не это было главной причиной провала операций на Кавказе. Мы могли бы достичь нашей цели, если бы мою армию не растаскивали по частям для поддержки войск, наступавших на Сталинград. Помимо некоторых моторизованных частей мне пришлось передать корпус зенитной артиллерии и все военно-воздушные силы, за исключением разведывательных эскадрилий».

К тому времени, когда немцы во второй половине августа, подтянув резервы, предприняли решительный штурм Сталинграда, русские успели подбросить туда подкрепления.

Задержка следовала за задержкой. Русским было легче укреплять оборону Сталинграда, чем Кавказа, так как этот город находился ближе к их главным силам. Гитлер был разъярен этими непрерывными задержками. Само название этого географического пункта — «Город Сталина» — выглядело как вызов на бой. В попытках завладеть городом Гитлер подбрасывал к нему войска с Кавказа и из других мест — и тем самым истощал силы всей армии.

Трехмесячная борьба за овладение городом в тактическом плане для немцев свелась к таранным лобовым ударам. Чем плотнее они охватывали город, тем ограниченнее становились возможности для тактического маневра как средства преодоления сопротивления противника. Сужение фронта к тому же облегчало оборонявшимся задачу переброски внутренних ресурсов на оказавшийся под угрозой сектор обороны. Чем глубже немцы втягивались в жилые районы города с их многочисленными домами, тем медленнее развивалось их наступление.

На последнем этапе осады Сталинграда линия фронта проходила в нескольких сотнях метров от западного берега Волги, но к этому времени немецкий натиск в результате исключительно тяжелых потерь стал ослабевать. Каждый шаг вперед обходился им все дороже и приносил все меньше результатов.

Сложные условия уличных боев с упорно обороняющимся противником более благоприятствовали русским, хотя они также находились в трудном положении. В сложившейся обстановке им приходилось перевозить подкрепления и боеприпасы на паромах и баржах через Волгу под артиллерийским огнем. Это ограничивало размеры сил, которые русские могли держать и обеспечивать снабжением на западном берегу реки для обороны города. В силу этого защитники Сталинграда неоднократно подвергались тяжелым испытаниям. Однако Советское Верховное Главнокомандование весьма скупо подбрасывало подкрепления непосредственно в осажденный город, предпочитая сосредоточивать накопленные резервы на флангах с целью перехода затем в широкое контрнаступление. Напряжение сил героических защитников Сталинграда достигло предела, но они выстояли.

Говоря о создавшейся в Сталинграде ситуации, Блюментрит заявил: «Если бы немецкие войска были своевременно отведены назад, то это не вызвало бы паники среди них. Немецкие солдаты были достаточно хорошо обмундированы и оснащены для боевых действий в зимних условиях и сумели преодолеть тот страх, который испытывали год назад. Но удержаться на занимаемых позициях у них уже не хватало сил, а мощь русских росла изо дня в день.

Гитлер, однако, не хотел уходить из Сталинграда. Он по-прежнему требовал: “Никаких отступлений”. В результате, когда русские начали зимнее контрнаступление, немецкая армия в районе Сталинграда была окружена и силой оружия принуждена капитулировать. Мы уже были слишком ослаблены предыдущими потерями, чтобы выдержать такую катастрофу. Ход войны повернулся против Германии».