Битва за Англию

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Битва за Англию

После падения Франции в перехвате радиограмм на короткое время наступило затишье. Расшифрованные радиограммы касались преимущественно дислокации войск и штабов во Франции для оккупационных целей и в то время не представляли для нас большого интереса. Однако вскоре начал увеличиваться поток радиограмм люфтваффе, и объем работы вырос. В середине июля «Ультра» выдала радиограмму, которую мы все ждали. Ее, очевидно, передали под большим секретом из ставки Гитлера главнокомандующим сухопутными, военно-морскими и военно-воздушными силами. Однако Геринг передал по радио ее суть генералам, командовавшим воздушными флотами. В своей радиограмме он сообщал, что, несмотря на безнадежное военное положение, Англия не проявляет признаков готовности заключить мир. Поэтому Гитлер решил подготовить и, если потребуется, провести против Англии десантную операцию.

Цель операции — устранить Англию как базу, с которой могут продолжаться военные действия против Германии, и, если потребуется, полностью ее оккупировать. Операция будет называться «Морской лев». Я тотчас отправил текст этой радиограммы премьер-министру. В ней впервые было употреблено название «Морской лев», и теперь нам стало гораздо легче опознавать любые действия, связанные с планом вторжения. Бесспорно, именно эта радиограмма подала Черчиллю мысль выступить со своей знаменитой речью, в которой он заявил немцам, что мы будем бить их на побережье и повсюду. <…>

«Ультра» давала нам общую картину и множество деталей. Теперь министерство авиации могло получить практически точную информацию о группировке воздушных флотов, включая данные об аэродромах базирования авиационных частей. В этом ему помог целый ряд перехваченных радиограмм разных немецких эскадрилий. Теперь, когда немецкие авиационные части располагались не так далеко от Англии, можно было запеленговать радиостанции и, таким образом, установить точно их местонахождение. Мы также знали через «Ультра», что предпринимаются лихорадочные меры для доведения эскадрилий до штатной численности, но вследствие плохой работы ремонтной и снабженческой служб количество боеготовых самолетов составляло лишь около 75 процентов. Отсюда можно было сделать вывод, что, хотя на бумаге Англии противостояло около 3 тысяч самолетов, в том числе около 1800 бомбардировщиков, вероятно, только три четверти этого количества боеспособны в данный момент, а если потери будут превышать пополнение, то процент боеготовности, очевидно снизится. Из многих секретных источников информации, включая сведения, полученные мной от Эриха Коха, было ясно, что Гитлер нападет на Россию весной 1941 года и если он хочет своевременно закончить операцию «Морской лев», чтобы успеть перебросить главные силы на Восток, то должен начать вторжение в Англию не позднее середины сентября. Времени оставалось не так много. <…>

К концу июля стали попадаться радиограммы, свидетельствующие о разногласиях между командованием сухопутных войск и командованием военно-морских сил относительно того, как удовлетворить огромные потребности в судах для морских перевозок, но из поступающих теперь радиограмм «Ультра» было ясно, что главное внимание по-прежнему уделяется действиям авиации. Исходя из того, что против нас нацелены огромные воздушные флоты, а командование сухопутных войск и командование военно-морских сил Германии никак не могли договориться о взаимодействии, мы могли догадываться, что решающую роль сыграют бои в воздухе. Это был обнадеживающий признак, и, я думаю, каждый, включая премьер-министра, считал, что, если мы сумеем отразить попытки Геринга уничтожить наши военно-воздушные силы, Гитлер, вероятно, вовсе откажется от идеи вторжения в Англию.

Следующее важное распоряжение Геринга поступило 1 августа 1940 года и подтвердило это мнение. Он приказывал люфтваффе разгромить английские военно-воздушные силы любой ценой и как можно скорее. <…>

В августе началось сосредоточение барж. Было ясно, что если за воздушным сражением должно последовать вторжение с моря, то потребуется огромное количество морских транспортных средств. Из сообщений «Ультра» было также ясно, что германская армия имела туманное представление о том, что в действительности требуется для крупной десантной операции. <…> Радиограммы стали язвительными, и начала вырисовываться общая картина крайней спешки в организации вторжения. <…>

8 августа Геринг отдал приказ о проведении операции «Адлер» («Орел»): «От рейхсмаршала Геринга всем частям 2, 3 и 5-го воздушных флотов. Операция “Адлер”. Через короткое время вы очистите небо от английской авиации. Хайль Гитлер». Через час в расшифрованном виде этот приказ был доложен начальникам штабов видов вооруженных сил Великобритании и премьер-министру… Хотя сигнал был дан, больших, массированных налетов, ожидавшихся 11 августа, не последовало. <…>

12 августа поступила радиограмма, в которой 13 августа вновь называлось днем «Орла». В ней указывалось, что люфтфлотте-2 атакует аэродромы в Кенте и в районе Темзы, а люфтфлотте-3 — далее к западу. Но утром 13 августа Геринг вдруг приказал отложить налеты до второй половины дня. Возможно, это было связано с плохой погодой, а может быть, Геринг хотел успеть на побережье, чтобы наблюдать, как полетит его армада. Во всяком случае, нарушился порядок. Перехваченная нами радиограмма Геринга, видимо, не дошла до некоторых немецких авиационных частей, и утренний налет прошел неорганизованно. Тем не менее к концу этого дня нашей авиации хватило работы.

Следующий день был спокойнее, но вечером Геринг, должно быть, решил назавтра дать настоящее большое представление. Оно не состоялось 11-го из-за погоды, а 13-го — из-за неразберихи с передачей приказа. Теперь он, наверное, руководил операцией сам и на этот раз рассчитывал не допустить ошибок. Радиограмма «Ультра» точно указывала, что в налете будут участвовать 2, 3 и 5-й воздушные флоты; разосланные Герингом приказы предупредили нас, что удары будут тщательно спланированы по времени, чтобы держать наши силы обороны в напряжении весь день. Первый налет на аэродром в Кенте должна была совершить утром под прикрытием истребителей группа из 40 самолетов 2-го воздушного флота. Затем, вскоре после полудня, более крупная группа бомбардировщиков 5-го воздушного флота под прикрытием истребителей должна была нанести удар по аэродромам на северо-восточном побережье. Когда стало ясно, что 5-й воздушный флот будет действовать в этом районе, Даудинг[54] предупредил Трэффорда Ли-Мэллори и Ричарда Сола, командира 13-й группы, которые размещались на северо-восточном побережье. Второй налет 5-го воздушного флота с баз Дании намечалось произвести спустя час после первого. Первый удар 5-го воздушного флота был нанесен из Норвегии, но благодаря заблаговременному предупреждению «Ультра» и точному обнаружению противника радиолокаторами дальнего действия самолеты были перехвачены 13-й группой еще далеко в море. Хотя нескольким бомбардировщикам удалось прорваться, противник потерял из 100 самолетов 15.

Дальность действия немецких бомбардировщиков была слишком велика и не позволяла противнику использовать истребители для прикрытия. Второй налет 5-го воздушного флота из Дании встретила 12-я группа. Противник и на этот раз причинил нам некоторый ущерб, но потерял 8 из 50 самолетов. Английская авиация не понесла никаких потерь, и после этого 5-й воздушный флот больше не пытался прорваться в Англию. После полудня опять наступила очередь 2-го воздушного флота, и в соответствии с планом последовали два налета с интервалом в один час на Эссекс и Кент. Около 5 часов вечера вступил в действие 3-й воздушный флот. До 80 бомбардировщиков с сильным прикрытием совершили мощный налет на южное побережье западнее Портсмута, и примерно в половине седьмого вечера 2-й воздушный флот нанес еще один удар по аэродромам Кента. Эти массированные налеты — совершенно очевидно — имели целью поднять в воздух как можно больше английских истребителей. Геринг хотел быстро расправиться с нами. Если бы Даудинг попался на эту удочку, потери были бы больше, чем могли себе позволить английские военно-воздушные силы. Даудинг решил отражать каждый налет небольшим количеством истребителей. <…>

Благодаря тактике Даудинга мы смогли так долго выдерживать удары по аэродромам. Разумеется, когда определялась организация истребительного авиационного командования, никто не ожидал, что в нашем распоряжении окажется такое средство, как «Ультра». Поэтому «Ультра» явилась для Даудинга подлинным даром. Она давала ему бесценную общую картину вражеского наступления и кроющийся за ним стратегии. Кроме того, она позволяла получить некоторые сведения об истинных потерях противника. Это становилось ясно из заявок на пополнение самолетами и экипажами разных соединений. Причина, по которой проводилась операция «Адлер», была совершенно ясна: операция «Морской лев» не могла состояться до тех пор, пока не будет уничтожена английская авиация, а наши самолеты продолжали подниматься в воздух. <…>

Теперь, когда битва за Англию была в разгаре и шли другие подготовительные действия к операции «Морской лев», радиограммы «Ультра» указывали на продолжающееся отсутствие взаимодействия и сотрудничества между командованием сухопутных войск и командованием военно-морских сил. Казалось, они были не способны договориться о планах морской десантной операции, причем командование сухопутных войск постоянно находило препятствия своим широким транспортным мероприятиям. «Ультра» рисовала картину беспорядка, и это нас ободряло.

Геринг, все еще, видимо, убежденный, что может выполнить задачу силами люфтваффе, не проявлял особого интереса к планам командования сухопутных войск. «Ультра» давала нам много полезных сведений: войска двигаются к берегу; транспортные самолеты сосредоточиваются для крупных воздушных перебросок; всевозможные предметы снабжения теряются во время перевозок по железным дорогам; остаются трудности с получением и установкой двигателей на баржи; командование военно-морских сил продолжает требовать рассредоточения барж, чтобы обезопасить их от ударов английской авиации. <…> Утром 18 августа «Ультра» предвещала повторение массированных налетов по плану операции «Адлер». Даудинг был заранее предупрежден. В воздух поднялись английские самолеты, и люфтваффе за один день понесли самые тяжелые до сих пор потери. <…>

С моей точки зрения, способ ведения боя, применяемый Даудингом, не вызывал никакого сомнения, а его понимание и истолкование сообщений «Ультра» вносило важный вклад в наши успехи на этом этапе войны. Соображения секретности требовали, чтобы лишь очень немногие люди имели доступ к расшифрованным радиограммам Геринга, и, наверное, некоторые молодые летчики из центральных районов страны считали, что вся слава достается их товарищам на юге.

Я видел, что Даудинг и Кейт Парк чрезвычайно осторожно обращаются с сообщениями «Ультра», никогда ничем не выдавая, что источником совершенно секретных предупреждений, которые передаются командирам главных секторных аэродромов, являются перехваченные радиограммы. <…>

30 и 31 августа. Геринг, должно быть, начал терять терпение. Он снова взял в свои руки управление воздушными флотами, и, к счастью, мы заблаговременно узнали о предстоящих гигантских рейдах. Положение наших военно-воздушных сил было отчаянным. Мы знали, что, если люфтваффе сумеют еще одну-две недели выдержать темп, взятый ими в течение последних двух недель, мы вполне можем оказаться перед лицом катастрофы. Но люфтваффе тоже зализывали раны. По данным «Ультра», немецкий самолетный парк уже не пополнялся. Организация ремонта и снабжения не была рассчитана на такую войну. По мнению Геринга, битва за Англию должна была закончиться за две недели и с небольшими потерями для люфтваффе. Теперь у немцев осталось в строю едва 50 процентов самолетов. Это были важные сведения. Они свидетельствовали о том, что, несмотря на отчаянное положение наших военно-воздушных сил, люфтваффе были сломлены; их моральный дух тоже пострадал.

Тогда — в последней попытке сломить нашу авиацию — Геринг совершил свою величайшую за всю войну ошибку. Если бы он продолжал наносить удары по аэродромам Южной Англии еще две недели, то он вполне мог бы уничтожить наши оставшиеся истребители. Но в 11 часов утра 7 сентября Геринг отдал приказ Кессельрингу, перехваченный и расшифрованный нами, произвести налет 300 бомбардировщиков на лондонские доги, обеспечив при этом массированное истребительное прикрытие. Налет был назначен на конец дня и, по мнению Геринга, должен был привести к уничтожению последних английских истребителей.

Благодаря «Ультра» радиограмма Геринга попала в руки премьер-министра и Даудинга через несколько минут после отправки. <…>

Премьер-министр решил лично наблюдать за налетом. Он спросил по телефону, нет ли более точных сведений о времени налета, но я мог только предполагать, что он состоится между 4 и 5 часами вечера. Был один из ясных сентябрьских дней. Я знал, что Черчилль наблюдает за развитием событий с крыши министерства авиации в Уайтхолле, то есть недалеко от здания Интеллидженс сервис, с крыши которого вел наблюдение я. Предвечернее солнце освещало волны вражеских бомбардировщиков, летевших высоко над Темзой в направлении доков — объекта, указанного в приказе Геринга. Это был фейерверк среди бела дня. Все речные пожарные суда были скрытно собраны, все пожарные машины в округе тайно подняты по тревоге. Несмотря на то что наши истребители сновали высоко в небе, одно лишь численное превосходство давало противнику возможность сбрасывать бомбы в наиболее уязвимые места города. Над доками поднимались облака черного и белого дыма, мощный гул рвущихся бомб эхом раздавался по всему городу. Лондон впервые переживал массированную бомбардировку. <…>