Центральный фронт

Центральный фронт

Разгоревшееся на Курской дуге 5 июля 1943 года гигантское сражение первоначально велось на двух участках выступа — Центральном фронте генерал-лейтенанта Рокоссовского и южнее — на Воронежском фронте генерал-лейтенанта Ватутина. Хотя бои на каждом из этих фронтов являются неотъемлемыми частями Курской битвы, фактически это были две отдельные крупные наступательные операции немцев, которые должны были слиться в одну, если бы немцам удалось сомкнуть бронированные «клещи» к востоку от Курска.

Около 5.30 утра 5 июля немецкие войска оставили свои укрытия и устремились к оборонительным позициям русских. В секторе 13-й армии в первой линии немецкой атаки наступали три танковые (9, 18 и 20-я) и пять пехотных (6, 78, 86, 216 и 292-я) дивизий. Постепенно эти дивизии растянулись по фронту наступления, чтобы нанести удар не только по 13-й армии, но и по примыкающим флангам 48-й и 70-й армий русских — на участке всего в 45 километров.

Вскоре русские отчетливо увидели танковые клинья, которыми немцы собирались проткнуть их оборонительные позиции. Острие их составляли ударные группировки из отборных немецких танковых и мотопехотных частей. Каждая такая группировка насчитывала 40–50 танков, сопровождаемых пехотой.

Взошедшее солнце высветило панораму ожесточенного сражения. Русские встретили противника громовым ураганом огня и стали. Тяжелые орудия в упор били по немецким танковым клиньям; их окутала плотная завеса огня минометов, противотанковой артиллерии, шквальных залпов «катюш». В небе почти над головами советские штурмовики и истребители охотились за немецкими танками и бронетранспортерами, расстреливали скопления пехотинцев. Горела трава, горели пшеница и кукуруза, горели отдельные строения и деревни. Пламя и дым, гонимые по полю западным ветром, быстро смешались с пылью и густыми клубами черной маслянистой копоти, тянувшейся от горевших танков. Казалось, что от тысяч одновременно рвущихся снарядов горит сама земля. Воздух наполнился гулом и грохотом канонады, обломками и комьями земли, пылью и пеплом.

Немцы знали, что им придется преодолевать минные поля, и они обнаружили, что местность буквально усеяна тысячами смертоносных мин.

Двигавшиеся через расчищенные саперами проходы немецкие танки оказывались в заранее пристрелянных секторах огня противотанковых опорных пунктов, и даже толстая броня «тигра» не могла выдержать залпа нескольких 7,62-мм противотанковых орудий, стреляющих с близкого расстояния.

Прежде чем танки продвинулись на милю от своих исходных рубежей, значительная часть их подорвалась на минах и остановилась.

Там, где танки не могли преодолеть противотанковые районы русских, немецкие пехотинцы получили приказ атаковать артиллерийские позиции. Но каждый опорный противотанковый пункт был прикрыт перекрестным огнем пулеметных и минометных гнезд, которые имели приказ вести огонь только по немецкой пехоте, атакующей эти пункты. В результате немцы несли тяжелые потери.

Русская тактика полностью окупила себя: немецкие пехотинцы оказались отрезанными от танков, а сами танки стали жертвой губительного огня русской артиллерии. Наступление захлебнулось в крови, и под непрекращающимся, смертоносным огнем немцы отошли на исходные позиции.

В 7.30, перегруппировав силы и оценив прочность советской обороны, немцы вновь ринулись в атаку после часовой интенсивной артиллерийской подготовки. На этот раз немецкие войска навалились на левый фланг 13-й армии гораздо более крупными силами, чем в первой атаке.

Впереди ползли «тигры», а чтобы усилить таранную мощь клиньев, которые должны были взломать оборонительные позиции русских, немцы бросили на прорыв группу гигантских самоходных орудий «фердинанд» — 70-тонные стальные махины, защищенные 200-мм броней. Позади них двигались несколько сотен средних танков, которых сопровождали бронетранспортеры с «гренадерами».

Немцы были полностью уверены, что их бронированные клинья не могут не протаранить советские оборонительные рубежи. Даже с близкого расстояния советские 76,2-мм орудия не могли пробить мощную броню «Фердинандов», и это вселяло в немцев надежду.

Совместными усилиями «тигры» и «фердинанды» сумели пробиться через первую полосу советской обороны, и немецкая пехота хлынула за ними.

Но, оказавшись в глубине оборонительной полосы, немецкие пехотинцы попали под плотный перекрестный минометный и ружейно-пулеметный огонь советских опорных пунктов и начали нести тяжелые потери. Постепенно они были отсечены от прорывавшихся танков, а советские артиллеристы перенесли огонь с «Фердинандов» на немецкие средние танки.

Оказавшись в одиночестве, «фердинанды» некоторое время продолжали продвигаться вперед и достигли траншеи и дзотов, где укрывалась советская пехота. Закаленные, бесстрашные и преисполненные ненавистью к врагу, русские солдаты выскочили из окопов и смело атаковали малоподвижные и не имеющие пулеметов «фердинанды». Некоторые из бойцов на ходу вскакивали на громыхающие неуклюжие самоходки и поджигали их из ручных огнеметов. Так русский солдат в разгаре боя вынес смертный приговор этим могучим самоходным орудиям.

К концу дня Модель бросил в бой основную массу своих танков при поддержке большого количества авиации. Всего за этот день немцы предприняли пять атак, и лишь к концу дня им удалось вклиниться в расположение 15-й и 81-й стрелковых дивизий.

Возобновившиеся на рассвете 6 июля атаки немцев вновь были встречены столь же плотным огнем, как и накануне, а русские солдаты сражались столь же отважно и стойко. Немцы обнаружили, что там, где удавалось ворваться в оборонительные позиции противника, русские, как правило, бились до последнего человека.

К концу второго дня наступления на Центральном фронте немецкие войска продвинулись на фронте протяженностью 32 километра всего на 9—10 километров, но при этом группировка Моделя потеряла минимум 10 тысяч человек убитыми и 15 тысяч ранеными и пропавшими без вести. Таким образом, положение немцев, несмотря на частичный успех, было незавидным. По меньшей мере 250 танков и САУ были уничтожены обороняющимися русскими. Заменить их, как и 25 тысяч солдат и офицеров, было нечем. Немецкие войска к тому же израсходовали огромное количество боеприпасов, и Модель направил личную телеграмму Цейтцлеру в ОКХ о немедленной доставке 100 тысяч снарядов для танков и артиллерии.

Вбитый в расположение русских клин не радовал Моделя. Было ясно, что танковые дивизии немцев прочно завязли в холмистой местности севернее Ольховат-ки. Из донесений воздушной разведки Модель узнал, что русские подтягивают к этому участку фронта крупные танковые подкрепления.

«Не добившись успеха 6 июля в центре и на левом фланге нашей 13-й армии, — пишет Рокоссовский, — противник с утра 7 июля перенес основные усилия на Поныри. Здесь у нас был мощный узел обороны, опираясь на который, наши войска могли наносить фланговые удары по противнику, наступавшему на Ольховатку».[86]

Утром 7 июля Модель бросил свои войска на Поныри. Вот здесь, в этом районе, на протяжении последующих четырех дней и разгорелась битва, в которой немцам было суждено захлебнуться в собственной крови.

Немцы бросились в атаку с отчаянной решимостью людей, которые знают, что им необходимо победить здесь, в этом месте, или смириться с крахом всех своих долгосрочных оперативных планов. Через несколько часов густая пелена пыли и дыма окутала окрестности, скрыв солнце. Горели дома, пшеница на полях, деревья. Яростные танковые атаки следовали одна за другой. Ураганный орудийный огонь чередовался с яростными рукопашными схватками между русскими и немецкими пехотинцами. Но русские создали здесь прочную оборону. Поныри и окрестности железнодорожной станции представляли собой лабиринт из глубоких траншей, дотов и дзотов, закопанных в землю танков, ощетинившийся всеми видами оружия.

Чтобы преодолеть плотный перекрестный огонь русских, немцы применили психическую атаку: волна за волной немецкая пехота накатывалась на русские позиции навстречу глухому реву советских орудий, пронзительному визгу реактивных снарядов, непрерывной дроби пулеметно-винтовочного огня. Отборные солдаты вермахта атаковали русские позиции в этом секторе фронта сперва с запада, затем с востока, но повсюду наталкивались на ни на минуту не ослабевающий огонь оборонявшихся.

Потери, которые несли немцы, были достаточно велики, чтобы сломить хребет любой армии, и надо отдать должное, что немцы в этом бою — это признают сами русские — сражались с исключительной храбростью и упорством. Один из немецких полков за час потерял всех офицеров. От батальонов остались роты, но они продолжали атаку, пока их численность не была сведена до взводов. В один из моментов немцы сосредоточили в лощине у Понырей более 150 танков и значительное число бронетранспортеров. Советская воздушная разведка сообщила об этой концентрации, и немецкая группа подверглась обстрелу тяжелой артиллерии и удару 120 штурмовиков и двухмоторных бомбардировщиков. Неся серьезные потери, немцы в беспорядке отступили.

Во второй половине дня 7 июля под прикрытием массированного налета немецкой авиации два батальона пехоты, поддержанные 50 танками, сумели ворваться на северо-западную окраину Понырей. Но за этим казавшимся реальным первым успехом Моделя последовал яростный контрудар русских частей. Оба батальона были уничтожены, и положение восстановлено.

Понимая, что он не может позволить себе передышки, Модель бросил на Поныри еще два полка пехоты и 60 танков. Эти свежие войска сумели потеснить 307-ю дивизию русских. Однако в течение ночи дивизия привела свои части в порядок и на рассвете перешла в контратаку, выбив немцев с таким трудом захваченных ими позиций и сохранив Поныри в руках советских войск.

Ожесточенные бои, начавшиеся 7 июля в районе Ольховатки, продолжались и на следующий день. Утром до 300 немецких танков с автоматчиками атаковали северо-западнее Ольховатки боевые позиции 3-й истребительной бригады. В этом бою особенно отличилась отмеченная маршалом Жуковым в своих мемуарах противотанковая батарея капитана Г. И. Игишева, которая уничтожила 19 танков. После ожесточенного боя немцы отступили, не зная о том, что на батарее осталось одно орудие, а в живых — трое усталых раненых русских.

Собрав в кулак свой последний танковый резерв — 4-ю танковую дивизию вместе с частями 2-й и 20-й танковых дивизий и ударной группой мотопехоты, — Модель предпринял отчаянную атаку на ослабленную непрерывными боями и потерями оборону русских в районе деревни Теплой.

Рокоссовский приготовил достойный отпор этому натиску немецких войск. Трижды немцы врывались в расположение советских частей, и трижды контрудар русских отбрасывал их прочь с обильно политых кровью командных высот. Четвертой атаки не последовало — силы наступающих иссякли.

К 10 июля немецкие потери в танках и живой силе достигли таких размеров, что стало ясно: наступление вермахта забуксовало. В этот день в секторе Центрального фронта немцам нигде не удалось продвинуться вперед.

Оборонительная фаза битвы для советских войск на северном фасе Курской дуги, можно считать, закончилась. Немецкое наступление истощило и обескровило себя, натолкнувшись на русскую мощь и сопротивление, с которыми немцам никогда не приходилось сталкиваться раньше, и механизм широкого русского контрнаступления на Орловском направлении уже был приведен в действие. Но южнее, на Воронежском фронте, как и намечали немцы, все еще бушевала гигантская битва.