Первый штурм

Первый штурм

Было бы заблуждением представлять себе, что план какой-нибудь кампании может быть определен намного вперед и с точностью осуществлен.

Первое же столкновение с неприятелем создает новую ситуацию в зависимости от результата.

Некоторые намеченные планы могут оказаться неосуществимыми, а другие, которые сначала казались невозможными, становятся исполнимыми.

фон Мольтке

Большая часть из двухсот с лишним тысяч немецких войск, предназначенных для крупного контрнаступления, только достигла исходных для атаки позиций в последние несколько дней оперативного движения, разработанного почти до минуты. Конечно, все и везде не может пройти гладко, без помех: некоторые части не смогли подойти вовремя к месту назначения; были допущены ошибки в калибрах боеприпасов и распределении горючего; некоторые соединения сбились с дороги и смешались с другими частями. Но 95 процентов людей, орудий, машин, боеприпасов и горючего были доставлены вовремя и в нужное место — и так, что это не привлекло внимания разведки союзников. Это одно из выдающихся достижений в организации ведения войны.

Сосредоточение артиллерии было весьма примечательным, учитывая протяженность фронта, обороняемого Германией на востоке и западе, и ее недавние огромные потери. В одном из послевоенных интервью генерал Штадтингер, командовавший артиллерией 6-й танковой армии СС, рассказал о наличии орудий на своем фронте: «Наряду с дивизионной артиллерией обоих корпусов у нас был батальон из трех батарей. В каждом — по девять орудий от 150 до 210 мм. В армейской артиллерии у нас было две бригады “Небельверфер”[98] плюс три бригады тяжелой артиллерии — 200 мм, 240 мм и 350 мм. Мы имели также два или три корпуса “фольксартиллерии” с шестью батальонами в каждом».

Зепп Дитрих открыл тяжелый заградительный огонь, прежде чем бросить свою пехоту в атаку, а фон Мантейфель хотел сперва атаковать передовые американские позиции, выигрывая фактор неожиданности, затем использовать свою артиллерию для подавления артиллерии противника, далее нарушить коммуникации, задержать подкрепления и уничтожить командные пункты. Генерал Штадтингер описал тактику 6-й танковой армии СС: «Мы наметили на первый день следующие три вида огневых действий: первое — начиная с 5 часов 30 минут огонь по главной линии сопротивления. Второе — огонь по командным пунктам, перекресткам дорог. Третье — огонь по более отдаленным деревням и опорным пунктам и особенно по дорогам, по которым, как мы предполагали, будут подводиться резервы».

Генерал Штадтингер хотел сконцентрироваться на гребне Элзенборн, который идет от Рошера Кринкель, так как полагал, что здесь сопротивление будет наиболее упорным. Но этот план был отклонен. Если бы он сделал по-своему и если бы парашютисты были сброшены на Кринкель, как просил об этом Модель, возможно, что положение на севере было бы совсем иным. Вместо этого артиллерия была равномерно распределена вдоль всей 25-мильной протяженности фронта 6-й танковой армии и более разбросанно, чем обычно, из-за неплотности американской линии.

В полночь полковник фон дер Гейдте выстроил 1250 солдат воздушно-десантных войск, готовых к посадке на грузовые машины, которые должны были перебросить их за 25 миль к аэродрому, где их ожидали старые самолеты Ю-52. Проходили часы, но не было никакого признака транспорта. В конце концов взбешенный фон дер Гейдте пробился к офицеру, командующему транспортом, и обнаружил, что нет горючего для грузовых машин: склад был опустошен одной из бронечастей, продвигавшейся для контрнаступления. Десант был отложен на 24 часа, когда, если оправдается оптимизм Дитриха, он уже больше не понадобится. Десантникам разрешили отправиться на отдых.

В 5 часов 30 минут взорвался весь Арденнский фронт (за исключением части сектора Мантейфеля — против северного фланга 28-й пехотной дивизии). Снаряды визжали почти непрерывно в течение полутора часов над головами стоящей в ожидании пехоты. «Фольксгренадеры», среди которых многие впервые вступали в бой, были возбуждены подстегивающими приказами по армии старого фельдмаршала фон Рундштедта и самого Гитлера. Многие считали, что будут участвовать в великом наступлении, которое как-то, чудесным образом, выгонит интервентов из фатерланда. И когда они услышали страшный артиллерийский огонь из своих орудий и увидели освещенные прожекторами цели, они уверенно ринулись вперед.

На северном участке 6-й танковой армии СС бронепехота танковых колонн находилась позади «фольксгренадеров», затем вплотную следовали танки отборных танковых дивизий СС: справа — 12-я («Гитлерюгенд»), слева — ее главный соперник — 1-я дивизия («Лейбштандарте»). Сразу же за танками стояли диверсанты Отто Скорцени, одетые в американскую военную форму и нетерпеливо ожидавшие в американских «джипах» обещанного прорыва американских линий.

Ударной силой 150-й бригады Скорцени были 3300 человек, которых он распределил по трем боевым группам, каждая из которых была придана одной из танковых колонн Дитриха. Обгоняя более слабые части, обходя более сильные, они должны были идти как можно быстрее впереди танков и обеспечивать им проход через мост. Три моста — Энжис, Амэй и Юи — пересекали Маас между Льежем и Намюром; воздушная разведка донесла, что они не охраняются. Как только будет прорван фронт 99-й американской пехотной дивизии, быстроходная разведка Скорцени устремится к мостам и вернется с донесением об обстановке и о возможном подходе американских сил. Вторая их задача заключалась в том, чтобы усиливать панику и смятение, нарушать коммуникации, смещая указательные столбы или показывая неверные направления, перерезать телефонные линии и подрывать склады с боеприпасами.

Скорцени, хотя и был уверен в успехе, подчеркивал, что его операция «Грейф» удастся лишь в том случае, если 6-я танковая армия СС выполнит свои задачи первого дня; если это не будет сделано, то возникновение паники и растерянности позади американских линий маловероятно, отчего и зависела его операция. Начальник штаба группы армий «Б» генерал Кребс лично заверил полковника Скорцени, что 16 декабря с наступлением ночи вся американская линия фронта прекратит свое существование и немецкие части устремятся вперед, наращивая непреодолимую инерцию движения. Скорцени был доволен таким заверением со стороны старшего офицера.

С 20 танками и 30 машинами разведки он, вероятно, смог бы захватить мосты, но не мог надеяться удержать их более 24 часов. За два дня до наступления он проинструктировал командиров своей части, которые впервые узнали о крупном наступлении и о своей роли в нем. На следующий день они отправились на свои позиции в хвосте танковой боевой группы СС.

Скорцени расположил свой штаб рядом со штабом 1-го танкового корпуса СС у Шмиттхейма, в каких-то 9—10 милях позади стартовой линии, и стал ждать сообщения о том, что американская линия прорвана и его люди могут броситься через брешь к мостам. <…>