Фред Уинтерботэм «Самый секретный источник»[49]

Фред Уинтерботэм

«Самый секретный источник»[49]

25 мая 1945 года по распоряжению премьер-министра я послал телеграммы всем командующим союзными войсками и их штабам на Европейском театре военных действий, которые получали разведывательные данные из «самого секретного источника», как называл его Уинстон Черчилль.

В телеграмме предлагалось не разглашать источник информации, которую они получали, чтобы не причинить ущерба будущим операциям Интеллидженс сервис и не давать повода нашим противникам возложить вину за свое поражение на этот источник. Через 30 лет время изменило оба эти условия секретности. Методы, применявшиеся Интеллидженс сервис и дешифровщиками, получили широкую огласку и были известны правительствам и разведывательным службам всего мира, а наши противники в минувшей войне стали нашими союзниками.

Однако право победителя в войне не раскрывать, каким образом и как часто он разгадывал шифры противника, и в нашей книге это право сохраняется. В разгар военных действий германские военные ведомства рассылали свыше 2 тысяч радиограмм в день. Поэтому можно признать, что, когда нам время от времени удавалось перехватить несколько радиограмм и разгадать шифр, их содержание охватывало очень широкий круг вопросов. <…>

Теперь уже не секрет, что сотрудники Блечли[50] использовали для разрешения загадки «Энигмы»[51] новую науку — электронику. Я не современник века компьютеров и не пытаюсь их понять, но в начале 1940 года меня торжественно ввели в святилище, где стояла колонка бронзового цвета, которую венчало изображение, похожее на какую-то восточную богиню, которой суждено было стать оракулом Блечли, по крайней мере когда ей этого захочется. Это было волшебное творение, внушающее благоговейный страх. Нам всем, конечно, было интересно, получит ли этот великий эксперимент практическое применение, и если да, то успеют ли этого достигнуть к началу «горячей войны», которая, как мы теперь чувствовали, обязательно разразится весной. Гитлер дал нам шесть месяцев передышки. Все военные ведомства, я думаю, полностью использовали каждый день. Мы все знали, что этого слишком мало, но, по крайней мере, в этой одной жизненно важной области открывались огромные, поразительные возможности, ибо в наших руках была та самая шифровальная машина, которую немцы станут использовать для связи во время войны.

Это было, должно быть, где-то в конце февраля 1940 года, когда люфтваффе, очевидно, получили достаточно машин «Энигма», чтобы хорошо обучить операторов и приступить к отправке ряда практических радиограмм. Радиограммы были довольно краткими, но, видимо, содержали ингредиенты, которых ожидала «бронзовая богиня». Мензис[52] дал указания, чтобы ему немедленно докладывали обо всех успешных результатах, и как раз в то время, когда на смену жестоким холодам этой морозной зимы пришли первые солнечные апрельские дни, оракул Блечли заговорил. Мензис вручил мне четыре полоски бумаги, каждая из которых содержала краткое распоряжение люфтваффе, касающееся назначений личного состава в части. С разведывательной точки зрения они не представляли большой ценности, если не считать мелких сведений административного характера, но для сотрудников Блечли-Парка, для Мензиса и, конечно, для меня они были как волшебный золотой клад. Чудо свершилось. <…>