Подготовка к съезду
Подготовка к съезду
Одним из важнейших решений, принятым апрельским Пленумом 1987 г., было решение о созыве очередного партийного съезда 25 февраля 1986 г. [234].
Его подготовка шла не только в тиши кабинетов.
Свидетельством этого является публикация в седьмом, июльском номере журнала «Наш современник» повести Валентина Распутина «Пожар» [235].
Пожар - это чрезвычайное событие. Используя его, автор попытался показать, как в подобных условиях (а горит склад) по - разному раскрываются человеческие характеры: одни герои повести, не жалея себя, стараются спасти государственное добро, другие наблюдают за происходящим со стороны, третьи, пользуясь случаям, стараются поживиться. Под пером автора пожар становился символом горящей и разграбляемой Родины.
Когда в конце 1985 г. Э.А. Шеварднадзе пригласил В.М. Фалина и предложил возглавить Управление планирования МИДа, то заявил, что возлагает на него особые надежды, так как «надо спасать социализм» [236].
Как явствует из воспоминаний Георгия Лукича Смирнова, к тому времени лозунг о необходимости спасения социализма был уже в ходу. 13 ноября 1985 г. М.С. Горбачёв пригласил его к себе на должность помощника по идеологии. Ответив на это предложение согласием, Георгий Лукич добавил: «Надо спасать социализм» и услышал в ответ поразившее его: «Надо спасать Россию». Первоначально Г.Л. Смирнов не придал значения этим словам, и только потом в свете произошедшего понял, что это была не оговорка, а существенное уточнение [237].
Но тогда получается, что уже в 1985 г. Горбачёв не собирался спасать ни «социализм», ни СССР?
Важное значение в подготовке к съезду имели дальнейшие кадровые перестановки. Следующей их жертвой стал советский премьер Николай Александрович Тихонов.
Когда Михаил Сергеевич поставил перед ним вопрос об отставке, он в отличие от Г.В. Романова заявил о своём желании «поработать в новой интересной обстановке». А когда стало ясно, что его уход на пенсию предрешён, «попросил не оставить без внимания условия его дальнейшего бытия». Михаил Сергеевич «пообещал сохранить всё, чем он пользовался» [238]. 26 сентября Политбюро удовлетворило его «просьбу» и рекомендовало на пост главы союзного правительства Н.И. Рыжкова [239].
Николай Иванович Рыжков родился в 1929 г. в Донбассе. В 1950 г. закончил Краматорский машиностроительный техникум, в 1959 г. Уральский политехнический институт. Прошёл путь от сменного мастера до директора Уралмаша. В 1975 г. был переведён в Москву на должность первого заместителя министра тяжёлого и транспортного машиностроения; в 1979 г. назначен первым заместителем председателя Госплана СССР; с ноября 1982 г. возглавлял Экономический отдел ЦК КПСС [240]. Как руководитель этого отдела по поручению Ю.В. Андропова принимал участие в подготовке программы экономической реформы, цель которой заключалась в создании многоукладной рыночной экономики [241].
Характеризуя нового премьера, академик А.Г. Аганбегян отмечал в одном из своих интервью: «Рыжков очень хороший человек, много работавший, временами очень жёсткий и хороший организатор, но он не экономист» [242].
Тогда же был отправлен в отставку председатель Госплана СССР Н.К. Байбаков. Его преемником и первым заместителем премьера стал Николай Владимирович Талызин [243], о котором известно, что он ещё в брежневские времена высказывался о необходимости легализации частной собственности [244], а значит, тоже был сторонником рыночной экономики.
15 октября Пленум ЦК КПСС утвердил эти изменения, освободил Н.А. Тихонова от обязанностей члена Политбюро, Н.И. Рыжкова - от обязанностей секретаря ЦК КПСС, избрал Н.В. Талызина кандидатом в члены Политбюро [245].
20 декабря 1985 г. на Н.В. Талызина было возложено руководство правительственной Комиссией по совершенствованию управления, планирования и хозяйственного механизма [246].
Заместителями Н.В. Талызина на этом посту стали три его заместители по Госплану - Л.А. Воронин, Д.М. Гвишиани и С.А. Ситарян, а также заместитель председателя Совета министров СССР Ю.П. Баталин и министр финансов СССР. Б.И. Гостев. Д.М. Гвишиани возглавил Научную секцию Комиссии, в которую вошли Л.И. Абалкин, А.Г. Аганбегян, Г.А. Арбатов, А.И. Анчишкин, О.Т. Богомолов, А.Г. Гранберг, Г.А. Егиазарян, Н.И. Капустин, В.Н. Кириченко, Л.А. Козлов, В.Н. Кудрявцев, И.И. Лукинов, Б.З. Мильнер, О.И. Милюков, Е.М. Примаков и Е.К. Смирницкий [247].
Состав этой секции заслуживает специального внимания. Однако даже беглое знакомство со списком её членов свидетельствует о том, что особое место в ней занимали экономисты - рыночники, фигурировавшие в списке сподвижников А.Н. Яковлева.
Получив портфель премьера, Н.И. Рыжков начал кадровое обновление министерств [248]. А.Г. Аганбегян считает эти перемены неудачными и даёт следующую характеристику некоторых членов союзного правительства: «Министр финансов не имел финансового образования и никогда раньше не работал в этой области. Руководитель Госбанка не работал прежде в этой сфере и профессионально был очень слаб. Первого заместителя Рыжкова, руководителя Госплана, называли «почтальоном», потому что раньше он работал в области почты и связи. У него не было никакого образования в деле планирования и экономики. Министерство труда возглавил бывший работник химической промышленности, у которого не было никакого высшего образования. Его заместитель по внешнеэкономическим вопросам всю жизнь проработал в рыбной промышленности, он даже не знал, что такое акционерное предприятие» [249].
Министр финансов - это Борис Иванович Гостев, который ранее возглавлял Отдел плановых и финансовых органов ЦК КПСС. Руководитель Госбанка - бывший заместитель министра финансов СССР Виктор Владимирович Деменцов. «Почтальон» - бывший министр связи Николай Владимирович Талызин. Заместитель по внешнеэкономическим вопросам - бывший заместитель министра рыбной промышленности СССР Владимир Михайлович Каменцев.
Насколько приведённая А.Г. Аганбегяном характеристика правительства Н.И. Рыжкова соответствует действительности, ещё предстоит выяснить, но, как показало последующее развитие событий, оно оказалось явно не на высоте.
«19 декабря 1985 г., за полчаса до начала очередного заседания Политбюро ЦК КПСС, - вспоминал бывший первый секретарь Московского горкома КПСС Виктор Васильевич Гришин, - я был вызван к Генеральному секретарю». М.С. Горбачёв предложил подать в отставку. В.В. Гришин не стал возражать, понимая, что это бесполезно, но попросил отложить решение данного вопроса до городской партийной конференции. «Это исключено», - отрезал М.С. Горбачёв [250].
23 декабря Политбюро утвердило отставку В.В. Гришина [251], место которого занял Б.Н. Ельцин [252].
Таким образом, к концу 1985 г. три самых активных противника М.С. Горбачёва из числа членов Политбюро были выведены из игры. Кроме М.С. Горбачёва и А.А. Громыко, из брежневского состава в высшем органе ЦК КПСС остались только два человека: Д.А. Кунаев и В.В. Щербицкий, возглавлявшие две самые крупные после России республики: Казахстан и Украину.
К осени 1982 г., когда умер Л.И. Брежнев, во главе республиканских партийных организаций стояли: Азербайджан - Г.А. Алиев, Армения - К.С. Демирчян, Белоруссия - Т.Я. Киселёв, Грузия - Э.А. Шеварднадзе, Казахстан - Д.А. Кунаев, Киргизия - Т. Усубалиев, Латвия - А.Э. Восс, Литва - П.П. Гришкявичус, Молдавия - С.К. Гроссу, Таджикистан - Д. Расулов, Туркмения - М. Гапуров, Узбекистан - Ш.Р. Рашидов, Украина - В.В. Щербицкий, Эстония - К.Г. Вайно [253]. Первые перемены среди республиканских «баронов» начались при Ю.В. Андропове: переведённый в ноябре 1982 г. в Москву Г.А. Алиев передал бразды правления К.М. Багирову (1982–1988) [254], умерших Т.Я. Киселёва и Ш.Р. Рашидова в 1983 г. заменили Н.Н. Слюньков (1983–1987) [255] и И.Б. Усманходжаев (1983–1988) [256], преемником А.Э. Восса в 1984 г. стал Б.К. Пуго (1984–1988) [257]. В июне 1985 г. Э.А. Шеварднадзе уступил своё кресло Д.И. Патиашвили [258], в ноябре 1985 г. Т. Усубалиев - A.M. Масалиеву [259], в декабре 1985 г. Д. Расулов - К.М. Махкамову [260], М. Гапуров - С.А. Ниязову [261].
Таким образом, в 1982–1985 гг. сменилось 8 из 14 - ти секретарей ЦК компартий союзных республик. Быстрее шёл процесс обновления секретарей ЦК автономных республик, крайкомов и обкомов.
Осенью 1985 г. произошло одно очень важное событие, на которое многие не обратили внимания, а большинство из тех, кто заметил его, не придало ему должного значения.
Дело в том, что на протяжении многих лет в Советском Союзе существовало правило, в соответствии с которым Политбюро ЦК КПСС рассматривало план развития народного хозяйства и бюджет на следующий год. Затем оба документа выносились на пленум ЦК КПСС и только после этого утверждались Верховным Советом СССР.
В 1985 г. план и бюджет 1986 года были утверждены Верховным Советом [262] без предварительного рассмотрения на пленуме ЦК КПСС [263]. Подобным образом этот вопрос решался в 1986 [264], 1987 [265] и 1988 гг. [266] А в 1989 г. оба документа были вынесены на утверждение Верховного Совета СССР без их рассмотрения не только пленумом, но и Политбюро ЦК КПСС [267].
Это свидетельствует о том, что уже в 1985 г., т.е. почти сразу же после избрания М.С. Горбачёва генсеком, был сделан первый шаг на пути разделения власти между партией и государством, или же, правильнее будет сказать, первый шаг на пути отстранения партии от власти.
Общей подготовкой необходимых документов к партийному съезду должен был руководить Е.К. Лигачёв как второй секретарь ЦК КПСС. Однако, как вспоминал Г.Л. Смирнов, «фактически» это работу «возглавил» А.Н. Яковлев [268]. «В сентябре» он сообщил Георгию Лукичу, что тот «включён в бригаду по написанию отчётного доклада». «Вскоре, - пишет Г.Л. Смирнов, - выехал в Волныское - 2, где застал, кроме Яковлева и Болдина, Лукьянова, Вольского, Медведева, Биккенина, наездами бывали здесь Абалкин, Заславская и другие» [269]. По некоторым данным, в октябре первый вариант доклада был готов [270].
В связи с этим после Женевы А.Н. Яковлев составил две записки, в которых изложил своё понимание перестройки.
«Позволю себе, - писал он, - упомянуть два моих документа, относящихся к декабрю 1985 года. Один - из моего архива, другой - из архива Горбачёва. Первый документ - диктовка» [271].
Первая записка, датированная 3 декабря 1985 г., начиналась с критики «марксистско - ленинской» теории и объявляла её не чем иным, как религией, с чем трудно не согласиться. Затем шла характеристика социализма, который рассматривался как разновидность феодально - деспотической системы, неспособной к развитию. Из этого делался вывод, что придать динамизм советской стране могут только а) восстановление частной собственности, б) переход к рыночной экономике, в) демократизация общества, предполагающая ликвидацию монополии КПСС на власть [272].
Для кого была предназначена упоминаемая записка - требует специального выяснения. Но генсеку она представлена не была.
«Тогда, - пишет А.Н. Яковлев, - я не показал эти заметки Горбачёву... Но через три недели, в конце декабря 1985 г., пользуясь тем, что с Михаилом Сергеевичем крепли весьма доверительные отношения, я всё же решил превратить эти заметки в неофициальную записку Горбачёву...
Приведу основные положения этой многостраничной записки, озаглавленной «Императивы политического развития»: а) трансформация монополии внешней торговли, б) перевод торговли и сферы обслуживания на кооперативные начала, в) полный хозяйственный расчёт, г) право на демонстрации, свобода слова, совести, печати, собраний, д) неприкосновенность личности, имущества и жилища, е) укрепление силы закона, ж) реальная независимость судебной власти, з) альтернативные выборы, и) разделение КПСС на две партии [273].
«В преамбуле к этой записке я, - отмечал А.Н. Яковлев, - конечно, писал, что предлагаемые меры приведут к укреплению социализма и партии», но «уже тогда я поставил под сомнение жизненность тезиса о «совершенствовании социализма». Иначе говоря, в результате предлагаемых преобразований А.Н. Яковлев видел превращение советского общества в буржуазное общество западного типа [274].
«Если бы я сказал: «Всё, ребята, начинается другая эпоха», - признался позднее Александр Николаевич, - меня бы поставили к стенке. На первых порах перестройки нам пришлось частично лгать, лицемерить, лукавить - другого пути не было. Мы должны были - и в этом специфика перестройки - мобилизовать на неё стержень тоталитарного строя - тоталитарную коммунистическую партию» [275].
«Меня без конца донимают вопросами, - когда точно, в какой именно момент я изменил свои взгляды», - писал А.Н. Яковлев и, поставив перед собою вопрос: «А были ли какие - то взгляды в их осмысленном виде», отвечал: «У меня таких взглядов не было. Вместо них в сознании удобно устроился миф, что такие взгляды есть» [276].
«Реакция Горбачёва, - пишет А.Н. Яковлев, имея в виду свою декабрьскую записку, - была спокойной, заинтересованной», но он не дал ей хода. Может быть, он не разделял её основные идеи? Нет, идеи не вызвали с его стороны возражений, но он считал их «преждевременными» [277]. «Рано, Саша, рано», - если верить А.Н. Яковлеву, заявил ему М.С. Горбачёв [278].
Итак, мы можем констатировать, что в конце 1985 г. М.С. Горбачёв и А.Н. Яковлев полностью сходились в признании необходимости перехода к многоукладной, рыночной экономике и реформирования политической системы на основе многопартийности, гласности и политических свобод, но расходились в понимании темпов и, видимо, средств осуществления подобной программы.
М.С. Горбачёв хорошо понимал, что для её реализации необходимо произвести радикальные кадровые перемены в руководстве партией и государством. Поэтому на рубеже 1985–1986 гг. он был занят подготовкой к грядущему партийному съезду, на котором предстояло обновить ЦК КПСС.
Признав предложения А.Н. Яковлева преждевременными, М.С. Горбачёв, по всей видимости, дал ему добро на выявление и подбор единомышленников. В связи с этим накануне съезда Александр Николаевич предложил Г.Л. Смирнову изложить своё понимание сущности переживаемого момента и значения демократических преобразований. После того, как Георгий Лукич представил свои соображения на этот счёт, состоялся разговор, в ходе которого А.Н. Яковлев заявил, что нужно переходить к многопартийности, а лучше всего к двухпартийной системе, как в США. Когда Г.Л. Смирнов указал на опасность реставрации, Яковлев сказал: «Да. Возможность реставрации существует. Ну и что?» [279].
Из этого явствует, что на рубеже 1985–1986 гг. в узком кругу А.Н. Яковлев уже не скрывал, что видит цель перестройки в реставрации дореволюционных порядков.
Обычно подготовка к партийному съезду начиналась задолго до его открытия и нередко велась чуть ли не на протяжении целого года. Несмотря на то, что вопрос о созыве очередного XXVII съезда КПСС был решён ещё весной, подготовка к нему началась главным образом после Женевы. Это означает, что М.С. Горбачёв связывал её с исходом советско - американской встречи.
«Подготовка первоначального материала для доклада к съезду - пишет В.А. Медведев - была, как помнится, осуществлена в невиданно короткие сроки - в течение примерно месяца, не более - это было в декабре 1985 г.» [280].
Международный раздел готовили А.Н. Яковлев и В.М. Фалин, экономический и социальный - В.И. Болдин и В.А. Медведев, проблемы демократизации - А.И. Лукьянов, материал о партии - организационный отдел и о новой программе - В.А. Медведев [281].
В январе 1986 г. М.С. Горбачёв полностью сосредоточился на подготовке к съезду.
«Сразу после Нового года, - вспоминает Михаил Сергеевич, - я пригласил в Пицунду Александра Яковлева и Валерия Болдина. В дополнение к материалам рабочей группы они привезли проблемные разработки, представленные по моей просьбе академическими институтами. В маленьком домике, стоящем на берегу моря, были вновь перечитаны, обдуманы, обсуждены все положения доклада. Делались первые попытки продвинуться к новым оценкам и выводам» [282].
Объясняя свои исходные позиции, М.С. Горбачёв пишет: «Преобразование общества связывалось с реализацией курса на ускорение социально - экономического развития страны, взятого на апрельском Пленуме. Речь шла не о революции, а именно о совершенствовании системы. Тогда мы верили в такую возможность. Так истосковались по свободе, что думали: дай только обществу приток кислорода - оно воспрянет» [283].
Что же понимал тогда лидер КПСС под желанной свободой? Оказывается, если верить ему, «передачу земли крестьянам и фабрик рабочим, простор предпринимательству» [284]. Это значит, что уже тогда М.С. Горбачёв, по его собственному признанию, вынашивал идею ликвидации колхозов, приватизации колхозной собственности, разгосударствления промышленности, легализации частного предпринимательства.
О том, что мысль генсека уже тогда действительно работала в этом направлении свидетельствуют воспоминания А.И. Лукьянова. По его словам, проблему «передачи земли крестьянам» М.С. Горбачёв обсуждал с ним ещё лётом 1985 г. [285].
В связи с этим заслуживает также внимания следующий эпизод из воспоминаний Г.Л. Смирнова. При чтении проекта своего доклада Михаил Сергеевич обратил внимание на цитату из статьи К. Маркса «Критика Готской программы», в которой говорилось, что при социализме в собственности отдельных лиц не может быть ничего, кроме предметов потребления, и предложил её снять. А когда Г.Л. Смирнов после некоторых возражений согласился сделать это, М.С. Горбачёв «с несколько наигранной укоризной» заметил: «Ну, это уже оппортунизм» [286].
В марте 1986 г. на одном из заседаний Политбюро М.С. Горбачёв прямо заявил: «Ленин ведь не боялся поощрять частника, даже когда государство было слабое. А нам - то чего бояться?» [287].
«К середине января, - пишет М.С. Горбачёв, - я представил проект доклада в Политбюро и при его обсуждении впервые почувствовал, насколько сильна власть идеологических стереотипов... После обсуждения проекта доклада мы с Раисой Максимовной уехали в Завидово. Через день туда приехали Медведев, Яковлев, Болдин - начался завершающий этап работы над докладом» [288].
Именно в это время, 15 января 1986 г., главный редактор журнала «Коммунист» Р.И. Косолапов написал М.С. Горбачёву письмо, в котором выражал тревогу по поводу оживления среди интеллигенции «сменовеховских» настроений и поисков путей повышения эффективности экономики за пределами плана, т.е. на пути развития рыночных начал [289]. В беседе со мной Ричард Иванович объяснил, что его письмо было вызвано активизацией сторонников рыночной экономики [290].
Опасаясь, что на съезде может возникнуть оппозиция, М.С. Горбачёв организовал своеобразную «артподготовку».
В первом номере журнала «Коммунист» за 1986 г. была опубликована статья Генерального прокурора СССР А. Рекункова «На страже правопорядка и социальной справедливости», в которой говорилось: «В Узбекской ССР, Азербайджанской ССР, Ростовской области и некоторых других месmax... серьёзные недостатки... в кадровой работе привели к сращиванию части обюрократившихся руководителей с дельцами и жуликами, взяточничеству и очковтирательству, организованным хищениям народного добра» [291].
Вслед за этим «в январе - феврале 1986 г. появляются материалы в печати, в том числе в «Советской России», «Московской правде» и «Литературной газете», с критическим «раз - носом» ряда партийных и советских организации, лиц» [292].
23 января М.С. Горбачёв поставил на Политбюро вопрос о замене В.В. Федорчука на посту министра внутренних дел СССР. Решение было принято [293]. В связи с этой отставкой появились слухи о «о каком - то компромате на высшее должностное лицо в стране», т.е. на М.С. Горбачёва [294]. Говорили, будто бы В.В. Федорчук лишился своего поста не за «инертность», в которой его обвиняли, а за то, что якобы собирал на Михаила Сергеевича компрометирующий материал [295].
В эти же дни М.С. Горбачёв решил расстаться со своим помощником A.M. Александровым - Агентовым, доставшемся ему по наследству от К.У. Черненко, и 1 февраля пригласил на этот пост Анатолия Сергеевича Черняева, занимавшего пост заместителя заведующего Международным отделом ЦК КПСС [296].
«Анатолий Черняев - характеризует его А.Н. Яковлев, - один из тех современников Реформации России, который внёс неоценимый вклад в разработку важнейших международных и внутриполитических концепций перехода общества в новое качество» [297]. «В разные годы, - пишет А.С. Грачёв, - через группу консультантов, возглавлявшуюся А. Черняевым», «прошли такие разные люди, как Г. Шахназаров, А. Бовин, Е. Амбарцумов, Е. Яковлев, Н. Шишлин, В. Лукин и другие, составившие первоначальный интеллектуальный «капитал» первых лет перестройки, первый Горбачёвский «десант» в глубоком номенклатурном тылу под командованием Александра Яковлева» [298].
Для оценки А.С. Черняева важное значение имеет следующее признание, которое он сделал, уже находясь в отставке: «У меня не то, что принципов, у меня убеждений никогда не было. Да, я был 48 лет членом партии, но никогда - убеждённым коммунистом» [299].
И вот такого человека, который, не имея принципов, руководил международным коммунистическим движением, М.С. Горбачёв сделал своим ближайшим советником, доверил ему «разработку важнейших международных и внутриполитических концепций».
29 января 1986 г. А.С. Черняев записал в своём дневнике: «Сложился новый «центр силы»: Яковлев, Разумовский, Медведев, Лукьянов» [300]. Сюда, по всей видимости, следует добавить В.И. Болдина, Н.И. Рыжкова и Э.А. Шеварднадзе.
4 февраля 1986 г., перед самым открытием съезда, М.С. Горбачёв дал интервью газете «Юманите». В нём сразу же бросается в глаза вопрос: «Сейчас много говорят, что СССР вступает ныне в столь же ответственный этап своего развития, как тот, начало которому положила Октябрьская революция. Означает ли это, что речь идёт о новой революции?» [301].
Я не помню, чтобы до начала 1986 г. в СССР кто - нибудь пытался даже намекнуть, что наша страна стоит на пороге новой революции, тем более сравнимой по значению и масштабам с революцией 1917 года. Следовательно, подобные разговоры к тому времени шли за рубежом.
Как ответил на этот вопрос М.С. Горбачёв: «Нет, конечно, - заявил он. - Так вопрос ставить, думается, было бы неверно. Правильнее было бы, на мой взгляд, сказать, что сегодня, в 80 - е годы, мы выдвигаем задачу придать мощное ускорение делу, начатому большевистской партией почти 70 лет назад» [302].
В то же время, верный своему стилю, далее Михаил Сергеевич отметил: «В общем свою программу практических действий, которую обсудит и примет XXVII съезд КПСС, мы рассматриваем со всех точек зрения как программу поистине революционного характера и масштаба» [303].
Итак, одних читателей он заверил, что никакой революции не замышляется, другим поведал, что намечаемая программа будет иметь «революционный характер и масштабы».
Чтобы на этот счёт не было никаких сомнений, далее он уточнил: «За ближайшие 15 лет мы намечаем удвоить производственный потенциал страны, существенно изменить сам облик нашего хозяйства, характер труда, перестроить образ жизни людей» [304].
«Когда работа над докладом подошла к концу, - пишет М.С. Горбачёв, - мы обнаружили большой разрыв между ним и новой редакцией Программы КПСС... Пришлось спешно готовить поправки, чтобы снять хотя бы бросающиеся в глаза расхождения между двумя документами» [305].
Члены Политбюро получили проект доклада генсека 4 февраля, 6 - го состоялось его обсуждение. За полтора дня нужно было прочитать и осмыслить текст в 150 страниц [306]. По свидетельству Н.И. Рыжкова, это был приём, который М.С. Горбачёв широко использовал и в дальнейшем [307].
18 февраля 1986 г. Пленум ЦК КПСС «утвердил Политический доклад, проекты новой редакции Программы и Устава КПСС, а также доклад об основных направлениях экономического и социального развития СССР на предстоящие годы» [308].
Пленум утвердил также отставку В.В. Гришина, одобрил назначение Б.Н. Ельцина на пост первого секретаря МГК, избрал его кандидатом в члены Политбюро, освободил от обязанностей секретаря ЦК КПСС К.В. Русакова [309].