5.1. Придворная культура

5.1. Придворная культура

Во времена, когда король Сигизмунд вступал на венгерский трон, главным центром культуры, как и при Анжуйской династии, все еще был королевский двор. В первой половине XV в. культура по-прежнему находилась под весьма сильным влиянием христианского упиверсализма и западной рыцарской культуры, но вторая половина столетия уже явилась периодом расцвета Гуманизма и Ренессанса, его нередко называют «золотым веком» культуры в Венгрии.

Сигизмунд считал придворную культуру политическим инструментом, который должен повышать его престиж. Блеск королевского двора стал еще ослепительнее, когда его избрали германским королем и затем императором. Главной резиденцией короля была Буда, которую Сигизмунд со всем великолепием перестраивал и достраивал. У него на королевской службе работали мастера из Италии, Германии, Австрии, Франции, которых он вывез из своих поездок по Европе во время Констанцского собора. В конце своего царствования он намеревался выстроить главную резиденцию в Братиславе, которая должна была стать и столицей государства. Аргументом в пользу этого служило прежде всего удобное местоположение Братиславы вблизи Чешского королевства и Австрии. На перестройку замка Сигизмунд ассигновал большие финансовые средства, которые исчислялись несколькими тысячами венгерских золотых ежегодно, и, как явствует из сохранившихся счетов за 1434 г., там одновременно работало 220—240 человек. Сигизмунд хотя и не успел реализовать свой замысел, но в Братиславе останавливался очень часто, как и в расположенной неподалеку Трнаве, где он нередко принимал зарубежных глав государств и дипломатов и устраивал в их честь роскошные пиры, турниры, игры и охоту. Сигизмунд любил также бывать и в замке Тата (в современной Венгрии) и в Зволене, который, как и при Анжуйской династии, был главным местом королевской охоты.

Укреплению королевского авторитета призван был служить и рыцарский орден Дракона. Сигизмунд основал его в 1408 г. по западноевропейскому образцу. Целью ордена была заявлена борьба с язычниками и отступниками от истинной веры, его членами были король, королева и 22 представителя знати. Все члены, включая королевскую чету, были равны между собой. Эмблемой нового ордена был дракон, символизирующий силы ада, которого побеждает святой Георгий. Орден возник тоже как инструмент политики, как средство примирения с мятежной аристократией — Сигизмунд принял в члены ордена, наряду со своими приверженцами, и тех магнатов, которые противостояли ему в восстании 1403 г. Вначале в орден входили преимущественно венгерские аристократы, но впоследствии и многие иностранцы. Тогда орден уже терял свой практический смысл, сохранялось только символическое значение знака Дракона — ордена в современном понимании, — удостоиться присвоения этого ордена было большой честью. В своих поездках Сигизмунд награждал им выдающихся особ, поэтому орден Дракона встречается по всей Европе, им были награждены, в частности, великий князь Литовский Витольд, английский король Генрих V, арагонские короли Фердинанд I и Альфонс V, австрийский герцог Альбрехт, Марсилио ди Каррара, Бруноро делла Скала и другие. Орден пережил Сигизмунда и был упразднен только после вступления Габсбургов на венгерский трон.

Большое стимулирующее значение для культуры венгерского королевского двора имел констанцский «выезд в свет». На Констанцский собор (1414—1418) короля Сигизмунда сопровождало несколько тысяч венгерских дворян. Некоторые ездили с ним в Париж, Перпиньян, Лондон, Рим, Милан. Они знакомились там с западноевропейской рыцарской культурой, со стилем жизни рыцарства. В то же время они не могли не видеть собственную отсталость и относительную бедность по сравнению с Западной Европой, смотревшей на них с некоторым пренебрежением и предвзятостью. К примеру, хронист Констанцского собора Ульрих из Рихенталя отозвался о венгерских участниках собора как о грубых и диких людях, которых следовало бы даже поселить за городом, чтобы избежать конфликтов. Насколько превратные сведения он имел о венгерской действительности, свидетельствует его утверждение о том, что король Сигизмунд возводил венгров в дворянское звание за ничтожные подношения в виде кур, яиц и т. п. Конечно, в Венгрии уровень культуры, образованности и обучения в сравнении с Францией или Англией находился на существенно более низкой ступени, но все же он был далеко не таким, каким его представляли себе некоторые западноевропейские современники. Позитивное воздействие на венгров оказало именно знакомство с культурой итальянской, английской, немецкой, французской аристократии. Венгерская знать перенимала их манеры, взгляды, с того времени, например, в Венгрии начало стремительно распространяться присвоение гербов.

Во время поездок по Европе Сигизмунд познакомился с выдающимися европейскими учеными — философами, правоведами, медиками, а также с людьми искусства. Многие из них посвящали ему свои произведения, сопровождали его, некоторые уехали с ним в Венгрию. В ходе обоих соборов (Констанцского и Базельского) у него была возможность встречаться с интеллектуальной элитой той эпохи, например, он общался со знаменитым философом Николаем Кузанским[28], с Розелли, встречался с молодым Энеа Сильвио Пикколомини[29]. На Констанцском соборе король встретил Пьетро Паоло Верджерио (1350—1444), выдающегося гуманиста, который уехал с ним в Венгрию, а впоследствии его богатую библиотеку унаследовал венгерский гуманист Янош Витез. Верджерио написал биографию Сигизмунда, которая, к сожалению, не дошла до наших дней. Во время римской коронации на Сигизмунда произвела очень сильное впечатление встреча с монахом-францисканцем Бернардином Сиенским, народным проповедником и мистиком, который стал одним из самых популярных итальянских святых. Бернардин сопровождал его из Сиены в Рим и принимал участие в церемонии возложения на него короны императора.

Еще больший приток иностранных художников и ученых в Венгрию отмечен в правление Матвея Корвина, который благодаря и своей второй жене, неаполитанской принцессе Беатрисе Арагонской, стал энтузиастом распространения нового направления в культуре — гуманизма. Это общекультурное движение интегрировало христианскую веру с обширным наследием античной классики и возлагало новые надежды и новые требования к человеку и к его земной жизни. Одним из приверженцев и проводников гуманистической культуры в Венгрии был близкий соратник Корвина Янош Витез и его племянник Ян Панноний[30]. При дворе Матвея Корвина жил Марцио Галеотто (1427—1497) из Нарни, который собрал высказывания короля и в 1485 г. издал книгу «О превосходных, мудрых и остроумных изречениях и деяниях короля Матвея». Не подлежит сомнению, что эта книга, подобно другим панегирическим произведениям придворных деятелей искусства, способствовала созданию образа короля Матвея Корвина как справедливого, доброго и остроумного монарха, который в фольклорной традиции сохранился и поныне. Под покровительством короля трудился и историк и ритор Антонио Бонфини (1434—1503) из Асколи, который по инициативе короля написал в духе Тита Ливия венгерскую историю «Rerum ungaricarum decades». При правлении Матвея Корвина завершил свою историю («Chronica Hungarorum», 1488 г.) и королевский протонотарий ЯношТуроци[31].

При короле меценате сложился кружок, куда входили и другие ученые и деятели искусства: Аурелио Брандолини, Пьетро Ранзано (1420—1492), Тадео Уголетти, который заведовал библиотекой в Буде, Марсилио Фичино[32]. В королевском дворце находилось собрание произведений итальянских скульпторов и живописцев (Вероккьо, Леонардо да Винчи). Прибытие королевы Беатрисы в Венгрию дало мощный толчок еще более широкому влиянию итальянского искусства, которое распространилось и на сопредельные страны (Моравию, Чехию). Беатриса внесла значительный вклад и в создание в Буде знаменитой Библиотеки «Корвина», содержащей 2500 томов. Она покупала в Италии рукописи и книги, коллекционировала произведения, которые авторы посвящали ей. При дворе Беатрисы бывал, например, известный поэт Анджело Полициано[33]. Беатриса приглашала к себе также выдающихся европейских музыкантов и певцов. По ее инициативе итальянские архитекторы продолжали достраивать королевский замок в Буде.

При всем том, что гуманизм в Венгрии получил широкое распространение, на культурном уровне страны негативно сказывалось то обстоятельство, что в ней не было собственного университета. Чтобы получить образование, надо было ехать в другие страны, популярны были университеты в Праге, Вене, Кракове, Падуе. Обучение там стоило больших денег, его мало кто мог себе позволить. Обладателей высшего образования в Венгрии все еще было крайне мало, в среднем слое общества недоставало людей с университетским образованием — клириков, правоведов, судей низшей инстанции, государственных служащих. И хотя ситуация улучшилась по сравнению с первыми десятилетиями XIV в., когда не требовалось даже умения писать, все-таки знания венгерских клириков, например, в сравнении с их образованными коллегами были весьма скромными. Папа Бонифаций IX в своей булле 1389 г. постановил, что клирики должны уметь хотя бы читать, петь, выразить мысль и знать латынь. Если они не умеют даже этого, то должны под присягой дать обязательство пресвитеру, что в течение года пополнят свои знания. Простейший путь к формированию многочисленного слоя образованных клириков был отечественный университет. Сигизмунд и особенно Матвей Корвин сознавали это, и оба пытались исправить положение. Сигизмунд в тесном сотрудничестве с будайским капитулом основал новый университет в Старой Буде. В начале 1395 г. Сигизмунд направил своего посланника Лукаша из Санто, тайного канцлера[34] королевы и будайского пресвитера, к папе с просьбой учредить университет. Но первый период существования университета закончился уже через несколько лет в 1403 г. из-за восстания против Сигизмупда, в котором участвовал и канцлер. Второй этап, в котором Сигизмунд показал себя убежденным сторонником идеи университета, начался в 1410 г. Тогда Пипо из Озоры по приказу Сигизмунда отправился вести переговоры с папой Иоанном XXIII об урегулировании отношений между Венгрией и папской курией и наряду с этим просить папу дать согласие на открытие университета в Буде. Папа дал согласие, и новая учредительная грамота признала за этим университетом с четырьмя факультетами точно такие же привилегии, какие были дарованы университетам в Париже, Болонье, Оксфорде и Кёльне. Его ректором по-прежнему назначался будайский пресвитер. Однако университет просуществовал всего несколько лет и в 1419 г. был закрыт.

Безуспешно закончилась и попытка Матвея Корвина основать университет. По желанию короля папа Павел II в 1465 г. поручил решить эту задачу архиепископу эстергомскому Яношу Витезу и епископу печскому Яну Паннонию. Новый университет, открытый в Братиславе, назывался Академия Истрополитана (Accidentia Istropolitana[35]). Учебный год начался осенью 1467 г., новое учебное заведение установило связи с венским университетом, откуда прибыли первые педагоги. В Академии Истрополитана были факультет искусств, теологический и юридический. Несмотря на многообещающее начало и притом, что там преподавали несколько выдающихся профессоров (например, здесь учил алгебре и тригонометрии Иоганн Мюллер из Кенигсберга, псевдонимом Регио-монтан[36], а также астроном и конструктор астрономических приборов Мартин Былица из польского Олькуша), университет через два десятилетия прекратил существование.

Итак, попытки основать университет потерпели неудачу, тем не менее ситуация с образованием менялась к лучшему. В университетах сопредельных стран появляется много студентов из Венгрии, главным образом из аристократических семей, но также из мещан и мелких дворян. Если в начале правления Сигизмунда Люксембургского университетское образование для венгерских магнатов было скорее исключением, то за XV столетие положение изменилось. Многие бароны, которые достигли высокого положения при Сигизмунде, но сами едва умели читать и писать, стали посылать своих сыновей получать образование. И все-таки вплоть до 1500 г. и в высшем обществе, среди баронов и магнатов, встречаются такие, кто не умел даже расписаться.

Многие образованные люди из рядов мещан и мелкого дворянства нашли себе применение в обеих королевских канцеляриях: они работали там в качестве вице-канцлеров, прогонотариев, нотариев. Нередко они были более образованны, чем сами канцлеры, для которых звание означало прежде всего высокооплачиваемую должность, источник обогащения и высокое положение в обществе. В действительности работа велась этими специалистами; точно так же обстояло дело и в судебных инстанциях — нотарии и протонотарии областного судьи и палатина все больше напоминали профессиональных чиновников, переставали действовать отношения фамилиаритета, отошли в прошлое порядки, когда вместе с сановником уходили и его заместитель и персонал. Служащие канцелярий были настолько хорошо обучены, что стали незаменимыми, так что и новые сановники оставляли себе этих специалистов своего дела. Конечно, не все эти специалисты получали университетское образование, некоторые набирались знаний в ходе многолетней практики или обучаясь в монастырских школах.