Поездки за город

Поездки за город

Жизнь семьи Шамиля не ограничивалась домом. Руновский сообщил имаму, что он волен посещать любые места в окрестностях города, но не далее 30 верст. Горцы поняли это так, что далее 30 верст начинается Сибирь, но пристав развеял их опасения. Ехать можно было и дальше, следовало только получить разрешение от начальства.

Начались поездки, которые убедили горцев, что и в обозначенных пределах можно найти много интересного.

Для начала Руновский повез Шамиля смотреть полотняный завод. Но оказалось, что полотна здесь давно не делают, а вместо этого разводят певчих птиц, которых продают по всей России. Шамилю зачем-то показали медный пятак, подаренный когда-то Пушкиным местной крестьянке, продали пару канареек, которых имам тут же отпустил на волю, и просили приезжать еще.

Зато на бумагоделательной фабрике действительно было на что посмотреть. Огромные котлы переваривали всевозможное тряпье, которое затем размельчалось на мельницах, снова варилось и наконец превращалось сложными механизмами в стопки готовых к употреблению бумажных листов.

На сахароделательном заводе горцев встретило то же нагромождение котлов, канатов, огромных колес и мельниц.

Владелец завода Жуков встречал гостей хлебом-солью, а затем показал, как получается сахар.

Превращение свеклы в густой сироп и выварка из него сахара нисколько гостей не удивили. Но отбеливание сахара посредством муки из жженых свиных костей привело правоверных мусульман в ужас. Сообразив, что именно так расстроило горцев, Руновский постарался исправить конфуз. Поддержанный Жуковым, он объяснил, что свиные кости употребляются для очистки сахара весьма редко, когда не хватает других. Но Шамиля это не успокоило, и с тех пор в доме его вместо сахара стали употреблять мед.

Возможно, из опасения сделать другие неприятные открытия Шамиль перестал посещать предприятия. Следующий визит он сделал в воинскую часть, чтобы узнать, как живут русские солдаты. Устроенный быт их и чистота в казармах вызвали одобрение имама, который не мог предложить того же своим воинам на Кавказе.

Часто он навещал и госпитали. В одном из них Шамиль обнаружил раненого горца и дал ему денег.

Помощь, добрые советы и ходатайства об облегчении участи пленных и ссыльных горцев сделались для Шамиля обычным делом. Видел он и результаты своих усилий: двое ссыльных горцев свободно жили и работали в Калуге, завели свои дома и даже получали государственное содержание.

Временами Шамиль выходил к Одигитриевской церкви, что стояла невдалеке от его дома, и раздавал деньги нищим. Руновский пытался предостеречь его от излишней щедрости, но Шамиль продолжал одаривать калек и убогих, которые теперь топтались и у ворот его дома. Когда желающих получить что-то от Шамиля стало слишком много, обязанность раздавать деньги была возложена на Хаджиява. Он делал это так усердно, что чуть ли не гонялся за каждым, кто казался ему нуждающимся в его благодеянии. Застав Хаджиява за этим занятием, Руновский показал, куда уплывали его подаяния. Хаджияв был несказанно изумлен, когда увидел, как только что облагодетельствованный субъект направился прямо в заведение с надписью «Питейный дом». Казначей убеждал Руновского, что давал деньги не на водку, но с тех пор старался подавать меньше и только убедившись, что помогает нуждающемуся в хлебе насущном.