Пушкин на Кавказе

Пушкин на Кавказе

На скорбном пути арбу с телом покойного Грибоедова встретил его великий тезка Александр Пушкин. Непонятно, как он оказался один в такой опасной глуши, но в своих путевых заметках он написал: «Два вола, впряженные в арбу, поднимались на крутую дорогу. Несколько грузин сопровождали арбу.— Откуда вы? — спросил я их.— Из Тегерана.— Что вы везете? — Грибоеда.— Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис. Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова! Я расстался с ним в прошлом году в Петербурге, перед отъездом его в Персию. Он был печален и имел странные предчувствия…» Было ли это фактом или плодом гениального воображения, уже не так важно, потому что для истории ценно и то и другое.

Это было второе посещение Кавказа Пушкиным. Впервые он оказался здесь летом 1820 года: 21-летний поэт был отправлен в ссылку в Екатеринослав за написание «возмутительных» стихов. Попечитель южных колонистов генерал Н. Инзов, в канцелярии которого Пушкин должен был служить, предоставил поэту полную свободу. Бурная жизнь, которой предался Пушкин, не проходила бесследно. Однажды он тяжело простудился и лежал в горячке. Проезжавшая из Петербурга на Кавказ семья генерал-аншефа Н. Раевского пригласила Пушкина отправиться с ними на минеральные воды, которые тогда входили в моду. Путешествие произвело на поэта неизгладимое впечатление. «Суди, был ли я счастлив,— писал он брату Льву,— свободная беспечная жизнь в кругу милого семейства, жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался — счастливое полуденное небо; прелестный край; природа, удовлетворяющая воображение; горы, сады, море». В Гурзуфе Пушкин начал писать «Кавказского пленника», посвятив его Н. Раевскому-младшему, тому самому, который в 11 лет вместе с отцом и старшим братом ходил в атаку на французов.

Герой поэмы, искавший свободы и нашедший плен, был созвучен эпохе и самому Пушкину. Романтическая история любви русского пленника и молодой черкешенки, описание тогда еще никому не ведомого экзотического горного края очаровали публику и принесли поэме шумный успех. Но эпилог поэмы вызвал и критические отзывы. Автор славил в нем завоевателей Кавказа — «пылкого Цицианова», генерала Котляревского, Ермолова («Поникни снежною главой, смирись, Кавказ: идет Ермолов!»), «На негодующий Кавказ поднялся наш орел двуглавый…»

П. Вяземский писал А. Тургеневу: «Мне жаль, что Пушкин окровавил последние стихи своей повести. Что за герои Котляревский, Ермолов? Что тут хорошего, что он, „как черная зараза, губил, ничтожил племена“? От такой славы кровь стынет в жилах и волосы дыбом становятся. Если бы мы просвещали племена, то было бы что воспеть. Поэзия — не союзница палачей».

И вот теперь, весной 1829 года, отставной чиновник X класса А. Пушкин вновь отправился на Кавказ. Но это был уже не восторженный юноша, а знаменитый поэт, переживший две ссылки и имевший непростые отношения с императором. Поэту не позволяли выезжать из столицы, но он решился бежать на Кавказ — в мир живых страстей и деятельных натур. «Тоска непроизвольная гнала меня из Москвы»,— признавался Пушкин в письме брату.

По пути поэт посетил А. Ермолова. Отставной проконсул принял гостя в черкеске в кабинете, увешанном кавказским оружием. Реальный облик «грозы Кавказа» разительно отличался от нарисованного воображением поэта: «Лицо круглое, огненные серые глаза, седые волосы дыбом… Он, по-видимому, нетерпеливо сносит свое бездействие». Победы Паскевича Ермолов ни во что ни ставил. А свое отстранение считал державной ошибкой.

Еще более разительно контрастировало с идиллиями «Кавказского пленника» реальное положение дел в крае. «Ни мира, ни процветания под сенью „двуглавого орла“ не наблюдается! — писал Пушкин в своих заметках.— Более того, путешествовать по Кавказу небезопасно… Черкесы нас ненавидят. Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены. Они час от часу далее углубляются в горы и оттуда направляют свои набеги».

Во время путешествия Пушкин живо интересовался нравами и бытом народов Кавказа, размышлял о средствах, могущих поселить в крае мир и процветание, «когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся».

Тифлис встретил Пушкина праздником, устроенным в его честь русской и грузинской молодежью.

Шла война с Турцией, и Отдельный Кавказский корпус уже вступил на территорию Турецкой Армении. «Желание видеть войну и сторону мало известную побудило меня просить у его светлости графа Паскевича-Эриванского позволения приехать в армию,— писал Пушкин.— Таким образом видел я блистательный поход, увенчанный взятием Арзрума». Пушкин участвовал в перестрелке с турками и даже пытался в одиночку атаковать отступающих янычар.

Плодом путешествия Пушкина стали «Путешествие в Арзрум» и стихотворения «Кавказ», «Обвал», «Делибаш», «Монастырь на Казбеке», «На холмах Грузии…».

Побег поэта на Кавказ привел в ярость Николая I, который устроил разнос Бенкендорфу, «прозевавшему» Пушкина.

В обстановку эйфории, охватившей российское общество в связи с победами на Юге, трезвый взгляд Пушкина на кавказскую политику явно не вписывался. Булгаринская «Северная пчела» обвинила Пушкина в отсутствии патриотизма. «Вестник Европы» обрушился на «певунов, не воспевших нашего оружия».

Полностью очерк «Путешествие в Арзрум» увидел свет лишь в 1836 году в первом номере основанного Пушкиным журнала «Современник». Произошло это всего за год до трагической дуэли поэта с Ж. Ш. Дантесом.