Армейский «костяк» партизанских формирований
Армейский «костяк» партизанских формирований
Созданию крупных партизанских формирований в Брянских лесах в наибольшей мере способствовало то обстоятельство, что здесь в ходе немецкой наступательной операции против Западного фронта осенью 1941 года образовались два «котла» — в районах Трубчевска и Хвастовичей. Здесь бродили целые толпы «окруженцев», сформировать из которых отряды было несложно — при наличии организаторов.
Заняв территорию Брянской области и ликвидировав оба «котла», боевые части Вермахта ушли дальше на восток, а решением задач обеспечения безопасности в регионе занялись тыловые подразделения. Последние не имели возможности ни полностью контролировать все районы, ни очистить леса от тысяч красноармейцев из разбитых советских подразделений.
Оставалось только организовать этих «бесхозных» бойцов, на что и сориентировали «московские товарищи» имевшиеся в области партизанские группы. Они появились здесь в октябре — ноябре 1941 года, насчитывали по 6–8 человек, состояли в основном из партийно-советских «аппаратчиков» районного уровня. Кроме того, «организаторов» сбрасывали с самолетов на парашютах.
«Большинство первых отрядов представляли собой группы красноармейцев, оказавшихся в окружении или отрезанных от своих частей в ходе боев под Смоленском, Вязьмой и Брянском. Партизан, взятый в плен под Рославлем в августе 1941 года, сообщил на допросе, что остатки двух стрелковых дивизий Красной Армии были объединены в три партизанские группы, в каждой из которых насчитывалось от 50 до 60 человек (…)
Другой разновидностью партизанских отрядов (на начальном этапе в 1941 году) были так называемые диверсионные группы и истребительные батальоны, которые, по всей вероятности, и являлись в то время основными силами партизан» (Армстронг, с. 98).
Ясное представление о том, из кого состояли партизанские формирования Брянской и Орловской областей в 1942 году, дают немецкие архивные документы:
«По оценкам штаба XXIV корпуса немцев, в марте 1942 года к северу от Брянска насчитывалось до 10.000 партизан, „треть из которых составляли регулярные войска“. Согласно немецким донесениям, действовавший в районе Лавшина партизанский отряд численностью от 1500 до 2000 человек целиком состоял из красноармейцев.
В апреле 1942 года 339-я дивизия на основании захваченных партизанских документов сообщала, что в районе Бытоша (…) в составе партизан были: уцелевшие во время боев в окружении офицеры и солдаты Красной армии; сбежавшие из лагерей военнопленные; сотрудники партийных органов и НКВД; комсомольцы; руководители и специалисты, присланные из армейских штабов. (…)
Формирования создавались (присланными из-за линии фронта организаторами — М.П.) из:
а) военнослужащих Красной армии, отрезанных от своих частей в ходе боев в окружении;
б) людей из различных партизанских групп;
в) годных к службе в армии мужчин в возрасте 18 лет и старше, мобилизованных в деревнях…
…Партизан, захваченный в плен в районе Дятькова в августе 1942 года (…) описывая находящиеся в этом районе боевые формирования, выделял отряд Орлова, чья численность тогда составляла 700 человек, и отряд Калуги, при этом он сообщал, что две эти группы состояли из красноармейцев 16-й и 10-й армий.
Дополнительная информация о количестве красноармейцев, входивших в состав партизанских отрядов, была получена на допросах другого захваченного в плен партизана, бывшего лейтенанта Красной армии, выпущенного из немецкого лагеря для военнопленных и поселившегося в Рогнединском районе, а затем призванного в партизаны. Он сообщил, что в мае 1942 года в этот район прибыл батальон из состава советской 10-й армии для выполнения следующих задач:
1. Призыв на службу всех находящихся в этом районе красноармейцев, уцелевших в ходе боев в окружении или отпущенных из лагерей для военнопленных.
2. Мобилизация мужчин, родившихся в период с 1923 по 1925 год.
3. Организация партизанских групп. Сначала из красноармейцев и призывников создавались равные по размеру батальону подразделения численностью до 300 человек, а затем их направляли на усиление партизанских групп» (Армстронг, с. 103–105).
В Брянской области, как и в Смоленской, производился массовый принудительный призыв населения в партизанские отряды. Только некоторая часть городской молодежи, наиболее распропагандированная в советский период, поддерживала партизан. Именно наивный городской «молодняк» пополнял партизанские отряды «на добровольных началах».
По мере увеличения численности отрядов — в связи с мобилизацией местных жителей — изменялась их организация. К началу 1943 года все мелкие подразделения свели в отряды (роты) и бригады (батальоны), была также создана партийно-советская структура для руководства ими. С этой целью Брянскую область разделили на Северную, Южную и Западную зоны.
Еще в начале января 1942 года части Красной Армии вышли в район города Киров (до 1936 года поселок Песочня). С этого момента в полосе немецкой обороны между 4-й полевой и 2-й танковой армиями образовалась брешь («ворота»), через которую партизаны северной части области стали получать подкрепления и боеприпасы с «большой земли». Отряды Северной зоны (от Брянска до Кирова) напрямую подчинялись командованию войск, действовавших в районе Кирова.
«…успешное советское контрнаступление приблизило фронт к базам партизан, позволив им установить связь с частями Красной Армии. В результате партизанское движение претерпело кардинальные изменения: оно было реорганизовано по военному образцу и осуществляемый за ним контроль стал более строгим как извне, так и изнутри. Это было особо заметно в северных районах, где освобождение советскими войсками Кирова и прорыв немецкой линии фронта создали возможность для более тесного взаимодействия партизанских групп с Красной Армией. Партизанские отряды, организованные НКВД и партийными работниками, оказались в прямом подчинении одной из советских дивизий и получали подкрепление людьми и оружием.
(…) Когда немцы попытались захватить Киров и ликвидировать брешь между 2-й танковой и 4-й армиями, партизаны оказывали поддержку войскам Красной Армии, не только разрушая линии коммуникаций в тылу, но и обороняя отдельные участки фронта» (Армстронг, с. 89).
Руководство деятельностью партизан Западной зоны (район селений Клетня — Мамаевка) осуществлял штаб Западного фронта.
Партизанскими отрядами в Южной зоне (от Брянска до реки Неруза), включавшей Орловщину, руководил штаб Брянского фронта в Ельце и находившийся там же Орловский областной комитет партии. Обком назначил А.П. Матвеева начальником Орловского штаба партизанского движения (позже этот штаб переименовали в штаб партизанского движения Брянского фронта).
Непосредственно «в лесу» партизанами Южной зоны командовал сотрудник НКВД Д.В. Емлютин, которому подчинялись от 30 до 40 отрядов, а позже все здешние бригады.
Д.В. Емлютин — типичный советский начальник-самодур. Вот таким и вешали на грудь звезды героев.
Комиссаром при нем был секретарь одного из орловских райкомов партии А.Д. Бондаренко. Штаб Емлютина находился в Смелиже и назывался Объединенным штабом партизанских отрядов западных районов Орловской области.
Емлютин руководил партизанами Брянской области до лета 1943 года, когда его отозвали на «большую землю», а штаб реорганизовали:
«На отношения, существовавшие между Ельцом (где располагался партизанский штаб Центрального фронта — М.П.) и командованием партизан в брянских лесах проливает свет ряд документов, захваченных немцами в 1943 году. В этих же документах указывается, что летом 1943 года (…) Емлютина сменил подполковник Горшков. Сам штаб получил название Южная оперативная группа. Причины освобождения от должности Емлютина, который отправился в июне в Москву и не вернулся, не совсем ясны». (Армстронг, с. 119).
Свет на причины снятия Емлютина с должности проливают показания капитана Русакова, который на допросе у немцев вот как характеризовал этого деятеля:
«Подполковник Емлютин, бывший начальник райотдела НКВД в Курской области. Население Курской и Орловской областей хорошо знает партизан Емлютина. Это банда насильников, грабителей, мародеров, терроризирующих местных жителей, сам Емлютин — садист, живущий только убийствами» (Соколов Б.В., с. 102).