Партизанские «успехи»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Партизанские «успехи»

Большая часть территории Смоленщины (и ряд районов Московской области) были оккупированы только на карте — у немцев не хватало войск для фактического контроля всех населенных пунктов на занятой территории. Линия фронта существовала, однако в своем тылу Вермахт и охранные службы контролировали лишь города, крупные села и важнейшие магистрали, на остальной территории царило безвластие. Именно там создавались все партизанские зоны (ибо противник изначально их не контролировал) и там же происходило постепенное накопление партизанской массы.

Зимой 1941–1942 гг. в полосе группы армий «Центр» в целом, 4-й полевой и 4-й танковой армий в частности, сложилась критическая ситуация для германского командования. По линии фронта ему приходилось отражать удары превосходящих сил Западного и Калининского фронтов, а сил для укрепления гарнизонов в тылу просто не было. Район же Дорогобужа и Ельни в феврале — марте 1942 года прямо-таки наводнили партизаны — свыше 10 тысяч человек по современным оценкам. А немцы в 1942-м думали, что их там 30 тысяч, то есть столько же, сколько насчитывала в период зимнего наступления вся 33-я армия М.Г. Ефремова (1897–1942). В то же время немецкие гарнизоны в городах и крупных селах состояли из охранных рот, от силы — батальонов.

Однако ни партизанское руководство (то есть комкор Павел Белов и штаб его корпуса), ни советское фронтовое командование не сумели толком использовать благоприятную для себя ситуацию.

Отряды партизан насчитывали людей больше, чем советские стрелковые полки той поры, не уступая им в вооружении. Партизаны, помимо собранного по лесам стрелкового оружия, имели артиллерию, минометы и даже легкие танки (запчасти к ним перебрасывали по воздуху). Командный состав этих отрядов полностью состоял из офицеров РККА. Половина рядового состава тоже прошла службу в армии — это вчерашние окруженцы и дезертиры. Другая половина была призвана по мобилизации — как в Красную Армию. Так что местные партизанские соединения мало отличались от регулярных частей. Тем не менее, сделать что-либо с крупными подразделениями немцев они не могли.

Московские «спецы» настойчиво советовали Белову активизировать действия в направлении Вязьмы. Они не понимали, что после провала зимнего наступления советских войск на данном направлении, стабилизации и укрепления немецкого фронта к весне 1942 года, положение советских партизан, располагавшихся в его оперативном тылу, с каждым днем становилось все более опасным. Несмотря на это, содержание «ценных указаний» не менялось: отвлекайте на себя фронтовые части противника, парализуйте движение на транспортных магистралях!

Как отмечено выше, действия партизан в районе Ельни и Дорогобужа осенью 1941 года командование тыловых частей немцев характеризовало следующим образом:

«Действия партизан состоят исключительно из набегов на деревни для обеспечения себя продовольствием»…

В начале 1942 года ситуация несколько изменилась. Вот что сказано в верноподданническом письме «дорогому товарищу Сталину от партизан и жителей» одного из оккупированных районов Смоленской области:

«…Теперь на земле нашего района и части соседних районов больше не осталось фашистских оккупантов. Тысячи их были уничтожены. В одном только марте мы убили 1300 и ранили более 1000 фашистских варваров. Одновременно с уничтожением гитлеровских оккупантов мы безжалостно мстим их холуям и предателям нашей Родины» (Армстронг, с. 56).

Но соответствовала ли реальная эффективность партизанской деятельности заявленной?

Поданным штабов партизанских движений Московской, Смоленской и Тульской областей (где партизаны Дорогобужа и Ельни составляли основную часть) «народные мстители» убили или ранили 121.439 фашистов и «их пособников», совершили 1363 крушения поездов (это больше чем в Ленинградской или Орловской областях, где организованное партизанское движение имело гораздо более длительный характер), уничтожили или повредили 616 танков и бронемашин, 4388 автомобилей, 228 километров линий связи, 618 мостов, а кроме того вывели из строя или захватили 920 паровозов и 13.778 вагонов (Большая Советская Энциклопедия, том 19, М., 1975, с. 234).

Пропагандистское фото: юные партизаны Смоленщины, 1942 год.

Дневник боевых действий Отдельного партизанского полка под командованием майора В.В. Жабо от 28 мая 1942 года содержит сведения о том, что помимо, ведения полком «тяжелых боев с крупными силами противника при содействии авиации и 40 танков, брошенными германскими командирами на ликвидацию партизанского края», в боях за деревни «Лепехи, Петрищево, Шумилово, Бельдюгено, Синютно, Свинцово, Преображенское, Полуовчинки, Луги, Субботники, Каменка, село Желание и станцию Угра партизаны подбили и уничтожили 15 танков противника». К слову, тот же полк В.В. Жабо 1 апреля 1942 года в боях за деревни Денисково и Вознесение якобы истребил 137 «фашистов».

Необходимо учесть, что дорогобужские партизаны до своего разгрома в июне 1942 года активно действовали всего лишь 5 месяцев (с января по май). Поверить в то, что за столь краткий период партизаны, избегавшие серьезных столкновений с сильным противником, смогли «намолотить» такую груду вражеских трупов и разбитой техники, может только идиот.

Действительность была куда прозаичнее. В ходе операции «Ганновер», положившей конец организованному сопротивлению партизан Дорогобужа и Ельни, немцы потеряли с конца мая до середины июня 1942 года убитыми 468 человек (в том числе около 200 бывших советских военнопленных, входивших в состав спецгруппы Абвера «Граукопф»), более 1300 ранеными и до 200 пропавшими без вести. Всего до 670 погибших и 1300 раненых, никаких танков и бронемашин.

Несложно прикинуть, что если в ходе интенсивных «боевых контактов» партизан с немцами потери последних убитыми за три недели составили менее 700 человек, то в предыдущий «вялотекущий» период эти потери были намного меньше. Вот и выходит, что вся героическая деятельность «дорогобужцев» (с учетом карательной операции «Мюнхен», проведенной 221-й пехотной дивизией Вермахта в районе Ельни) обошлась противнику максимум в тысячу человек убитыми и две — две с половиной тысячи раненых. Эта цифра (3,5 тыс. чел.) в 35 раз меньше официально заявленной (121,5 тыс.)!

Неутешительные итоги партизанской борьбы на данном географическом направлении косвенно признало и советское командование:

«Советское Верховное командование понимало, что партизанское движение в этом районе практически перестало существовать» (Армстронг, с. 81–82).