3.8.11. Что помешало французским историкам Реставрации пойти дальше?

3.8.11. Что помешало французским историкам Реставрации пойти дальше?

Французские историки эпохи Реставрации смогли бы продвинуться в теоретическом плане значительно дальше, если бы попытались применить основные положения своей концепции классов и общественной борьбы к современному им буржуазному обществу. Чисто идейные предпосылки для этого существовали. В самой Франции еще в XVIII в. появились мыслители, которые подметили существование и иных классов, кроме дворянства и крестьянства. Выше я уже упоминал двух: Г. Рейналя и Н. Ленге. Да и сами они приближались к этой идее, что можно видеть на примере и Ф. Гизо, и Ф. Минье.

Французские историки эпохи Реставрации были идеологами буржуазии. Они обратили внимание на ту классовую борьбу, которая обеспечила приход буржуазии к власти. Но ту классовую борьбу, которая угрожала классовому господству буржуазии, они заметить не захотели. Одни из них, что можно видеть на примере одного из приведенных выше высказывания Ф. Минье, утверждали, что с победой революции классовые различия вообще исчезают. Другие, в частности Ф. Гизо, признавали существование классов и в буржуазном обществе, но тут же утверждали, что классовая борьба в нем «противоестественна» и «безумна». С победой буржуазии все конфликты между классами являются не более как «роковым недоразумением», плодом «искусственной агитации».

Когда речь заходила о классовых различиях в буржуазном обществе, а также внутри дореволюционного третьего сословия между буржуа и людьми, не имеющими средств производства, то французские историки названной школы объясняли их возникновение умом, талантом и бережливостью первых, и леностью и беспечностью вторых.

Когда же после революции 1830 г., навсегда изгнавшей Бурбонов из Франции и передавшей власть снова и окончательно в руки буржуазии, борьба теперь уже между капиталистами и рабочим классом стала приобретать все больший размах, французские историки рассматриваемой школы шаг за шагом стали отступать от основных положений своей прежней концепции.

Это сказалось, в частности, на оценке ими роли крестьянских восстаний. Если в 1820 г. О. Тьерри с гордостью писал: «Мы люди городов, люди коммун, люди земли, сыны тех крестьян, которых изрубили рыцари близ города Mo... сыны тех буржуа, которые заставили дрожать Карла V, сыны возмутившихся Жаков»82 Цит.: Виппер Р. Указ раб. С. 254., то в более поздние годы он стал утверждать, что крестьянское восстание 1358 г. оставило после себя «лишь ненавистное имя и печальные воспоминания».83 Тьерри О. Опыт истории происхождения и успехов третьего сословия // Избранные сочинения. М., 1937. С. 41.

Если бы историки эпохи Реставрации занялись исследованием классов и классовой борьба в буржуазном обществе, то с неизбежностью бы поняли, что ни завоевание, ни насилие само по себе взятое, ни законодательная деятельность государства не могут объяснить возникновение и существование тех или иных отношений собственности. Им бы пришлось обратиться к политической экономии. Но хотя они знали о существовании этой наука, ее достижения оказались ими не востребованным.

А между тем именно в результате ее развития было установлено, что существуют два вида отношений собственности. Первый вид — правовые, волевые по своей природе, отношения собственности. Именно эти и только эти отношения имелись в виду, когда речь шла об имущественных отношениях. Эти отношения действительно были производными. Но кроме этих отношений собственности существует другой их вид — экономические отношения собственности, которые проявляются и существуют как отношения распределения и обмена материальных благ. Имущественные отношения, или волевые отношения собственности, были производными от этих фундаментальных связей.