3.14.9. Биологические и социально-биологические концепции (Э. Уилсон, Ж. Дюби, И.П. Павлов, 3. Фрейд, В. Райх и др.)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3.14.9. Биологические и социально-биологические концепции (Э. Уилсон, Ж. Дюби, И.П. Павлов, 3. Фрейд, В. Райх и др.)

Выявление идеалистической природы последней из рассмотренных выше концепций стало одной из причин возникновения в последние десятилетия среди западных ученых весьма своеобразного течения. Сторонники его не могли примириться с фактическим отрицанием материальной основы человеческого поведения. Как совершенно справедливо отмечали они, в суперорганической теории культуры все нормы человеческого поведения выступают по существу в качестве «свободных продуктов человеческого воображения».328 Fox R. Primate Kin and Human Kinship. // Biosocial Anthropology. London, 1975. P. 9.

Стремясь преодолеть подобную интерпретацию программы социального поведения, они начали искать и «нашли» ее материальный базис в биологии человека, в его наследственной основе, в его генотипе. По их мнению, и анатомическая организация человека, и в своих основных чертах социальное поведение человека запрограммированы генетически. Они-то (генетически запрограммированные анатомическая и поведенческая системы) и являются единым базисом человеческой социальной организации.329 Tiger L., Fox R. The Zoological Perspective in Social Science // Man. 1966. Vol. I. № 1. P. 76.Корни социальной организации уходят в их интерпретации к биологической организации человека. Поэтому отличие человека от других видов животных имеет точно такой же характер, как отличие любого животного вида от остальных видов.

С такой точки зрения проблема соотношения природы и культуры представляется надуманной и фальшивой, ибо «культура есть просто специфически видовое поведение одного особенного примата и должна быть объяснена теми же самыми принципами, что и развитое поведение любого примата».330 Fox R. Ор. cit. P. 9.Основной вывод, к которому приходят сторонники данной концепции, заключается в том, что изучение человеческого социального поведения становится одной из областей сравнительной зоологии животного поведения и является в широком смысле объектом того же самого рода анализа и объяснения. «Никакой другой специальной теории, кроме дарвиновской, не нужно, чтобы объяснить развитие и постоянство более общих черт человеческой социальной организации». 331 Tiger L., Fox R. Ор. cit. P. 76.

Так утверждают сторонники «этологии человека». Им вторят последователи «социобиологии», представляя ее в виде систематического изучения «всех форм социального поведения, одинаково как у животных, так и у человека».332 Wilson A. Sociobiology: a New Approach to Understanding the Basis of Human Nature // New Scientist. 1976. Vol. 70, № 1000, P. 342.Свою задачу применительно к человеку они видят в том, чтобы поместить социальную науку в биологические рамки.333 Ibid.Они убеждены, что социобиология может помочь понять человеческое поведение и его фундаментальные правила.334 Ibid. P. 345.В частности, по их мнению, эта дисциплина открывает путь к пониманию морали вообще, альтруизма в особенности. «Я полагаю, — пишет основоположник социобиологии Эдвард Осборн Уилсон, — что глубоко лежащая эмоция альтруизма, которая мощно выражает себя потенциально во всех человеческих обществах, есть следствие генетического вклада».335 Ibid. P. 343.

Таким образом, стремление преодолеть идеализм в понимании отличия человека от животного, которое господствует у одной части западных исследователей, привело другую их часть к отрицанию существования качественной грани между человеком, с одной стороны, и животными — с другой, т.е. к биологизации человека и одновременно социализации животных. В настоящее время социобиология перестала быть чисто западным явлением. Она получила распространение и в нашей стране. В частности, нашими социобиологами было сделано выдающееся открытие — они нашли демократию у... обезьян.336 См.: Бутовская М.Л., Плюснин Ю.М.. Принципы организации пространственного поведения у человека и высших приматов (сравнительный анализ) // Современная антропология и генетика и проблема рас у человека. Сборник статей. М., 1995.

Взгляды, близкие к социобиологическим, развивал у нас крупный генетик Владимир Павлович Эфроимсон (1908—1989) в работах «Родословная альтруизма» (НМ. 1961. № 10) и «Генетика этики и эстетики» (СПб., 1995).

Подход, сходный с социобиологическим, наблюдается и в исторической науке. Крупный французский историк Жорж Дюби (1919 — 1996) в своей работе «Общество XI—XII веков в районе Макона» (1971) пытался обосновать взгляд, согласно которому в глубинной основе общественного строя средних веков лежали такие биологические факторы, как законы генетики, наследуемого кода, записанного самой природой в ДНК. В специальном номере «Анналов» с подзаголовком «Антропология Франции» (1976, № 4) в целом ряде статьей приводятся различного рода данные, которые, по мысли авторов, должны свидетельствовать о том, что социальное поведение человека диктуется наследственностью, генетическим кодом. В труде французских историков «За историю питания» (1970) человек выступает как биологический индивид, связанный с другими такими же индивидами, поведение которых обусловлено неким туманным «биологическим потенциалом».337 См.: Соколова М.Н. Современная французская историография. М., 1979. С. 67-77, 292-295.

Этология человека и социобиология, разумеется, не первые биологические концепции общества. Биологический подход к обществу мы наблюдали у Дж. Таунсенда, обращавшего особое внимание на борьбу за существование, в которой побеждают сильнейшие. После появления «Происхождения видов путем естественного отбора» (1859) Чарльза Дарвина возникло множество концепций общества, которые объединяют под названием социал-дарвинизма. Одним из убежденных поборников социал-дарвинизма был итальянский социолог Микеле Анджело Ваккаро (р. 1854) — автор книг «Борьба за существование и ее последствия для человечества» (1886), «О жизни народов в связи с борьбой за существование» (1886), «Проблемы мира и будущего мирового устройства» (1917). Такого рода концепции продолжают возникать и сейчас. В качестве примера можно привести работу Роберта Байджлоу «Воины рассвета. Человеческая эволюция к миру» (1969), в которой естественный отбор, проявляющийся прежде всего в войнах, насилии, резне, истреблении, объявляется движущей силой истории.

Попытки объяснения истории с позиций биологии предпринимали многие естествоиспытатели. Остановлюсь лишь на одной из них, предпринятой великим русским физиологом Иваном Петровичем Павловым (1849 —1836). Как-то в беседе с A.M. Горьким ученый заметил: «Вот мы с вами поспорили. Одно и то же вещество нашего мозга воспринимает впечатления и реагирует на них различно и даже непримиримо различно. Я ищу причину этого в биологической — органической химии, вы — в какой-то химии социальной. Мне такая незнакома...».338 Горький A. M. Из воспоминаний о И.П. Павлове // Собр. соч. в 30-ти т. Т. 17. М., 1952. С. 469.

И.П. Павлов, создавший теорию высшей нервной деятельности животных, в которой поведение животных выступало как условно-рефлекторное, не сомневался в том, что условно-рефлекторный характер носит и поведение человека. Тем самым он сводил человека к организму, т.е. считал его чисто биологическим существом. Отсюда и глубокое убеждение, что поведение человека, так же как и поведение животных, может быть полностью, без остатка объяснено таким разделом естествознанием как созданная им физиология высшей нервной деятельности.

«...Теперь я, — писал он в 1922 г. во введении к «Двадцатилетнему опыту объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных», — глубоко, бесповоротно и неискоренимо убежден, что здесь главнейшим образом, на этом пути окончательное торжество человеческого ума над последней и верховной задачей его — познать механизмы и законы человеческой натуры, откуда только и может произойти истинное, полное и прочное человеческое счастье... Только последняя наука, точная наука о самом человеке — а вернейший подход к ней со стороны всемогущего естествознания — выведет его из теперешнего мрака и очистит его от теперешнего позора в сфере межлюдских отношений».339 Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Сборник статей, докладов, лекций и статей. 7-е изд. М., 1951. С. 9-10.

Но провозглашая все это, И.П. Павлов в то же время не мог не видеть, что действия человека невозможно объяснить, исходя лишь из обычных животных инстинктов (по его терминологии — безусловных рефлексов) : пищевого, полового и инстинкта самосохранения. Поэтому он придумывает новый безусловный рефлекс — рефлекс цели, который в наиболее яркой форме проявляется в коллекционерстве.

«Вся жизнь, — писал он, — все ее улучшения, вся ее культура делается рефлексом цели, делается только людьми, стремящимися к той или иной поставленной ими себе в жизни цели. Ведь коллекционировать можно все, пустяки, как и все важное и великое в жизни: удобства в жизни (практики), хорошие законы (государственные люди), познания (образованные люди), научные открытия (ученые люди), добродетели (высокие люди) и т.д.».340 Павлов И.П. Рефлекс цели // Там же. С. 199-200.А затем он изобретает для объяснения поступков человека еще два прирожденных рефлекса: рефлекс свободы и рефлекс рабства.341 Павлов И.П. Рефлекс свободы // Там же. С. 219-222.

Кроме биологических, существуют и различного рода концепции, которые можно охарактеризовать как социально-биологические. К числу их прежде всего относится направление, начало которому положили работы Зигмунда Фрейда (1856 — 1939), среди которых обществу специально посвящены «Тотем и табу» (1912; русск. переводы: Фрейд 3. «Я» и «Оно». Труды разных лет. Кн. 1. Тбилиси, 1991; Фрейд 3. Я и Оно. М.-Харьков, 1998; СПб., 1997) и «Человек Моисей и монотеистическая религия» (русск. перевод: Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992). Изложить взгляды 3. Фрейда на общество и историю не так просто, ибо они претерпевали определенные изменения и довольно противоречивы.

Основная его мысль состоит в том, что если первобытные люди полностью удовлетворяли свои инстинкты, прежде всего половой, то с созданием цивилизации им пришлось отказаться от этого, ограничив и подавив свои сексуальные стремления.

Подавленная половая энергия была трансформирована (сублимирована) в несексуальную психическую энергию, которая и была использована для строительства цивилизации. Чем выше уровень цивилизации, тем больше сексуальной энергии должен человек сублимировать и соответственно подавлять свое либидо (сексуальное стремление). Результат чрезмерного подавления (фрустрации) своих инстинктов — растущая склонность к неврозам.

И поэтому, хотя историческое развитие — позитивное явление (если учитывать только созданные цивилизацией продукты), но оно же с неизбежностью влечет за собой неудовлетворенность цивилизацией.

Начало цивилизации рисуется 3. Фрейдом следующим образом. Существовала первобытная орда во главе с отцом, который пользовался всеми женщинами, не допускал к ним сыновей и изгонял их. В конце концов сыновья объединились, убили отца и съели его. Затем их охватило чувство вины. Они раскаялись и отказались от плода победы — доступа к женщинам орды. Так возникла первая моральная норма — табу, или запрет инцеста. Одновременно дается и другое объяснение этого табу: он был введен для того, чтобы предотвратить борьбу между братьями из-за женщин орды и тем обеспечить в ней мир.

По Фрейду, ребенок в своем развитии проходит тот же путь. В возрасте пяти-шести лет мальчик испытывает сексуальное тяготение к матери и сильнейшую ревность к отцу. Он подавляет в себе это желание из-за угрозы кастрации. Чтобы освободиться от постоянного страха, ребенок усваивает табу на кровосмешение и тем сам закладывает основу для формирования Супер-Эго. Этот комплекс, который 3. Фрейд именует эдиповым, занимает в его учении центральное место.

Согласно Фрейду, личность человека включает три компонента: Ид (Оно), Эго (Я) и Супер-Эго (Сверх-Я). «Оно» представляет собой совокупность инстинктивных стремлений, это — неорганизованная, но единая сила, выступающая в качестве движущей силы личности. Так как большая часть этих желаний не допускается в сознание, то «Оно» практически совпадает с бессознательным.

«Я» совершает рационально оценку реальной ситуаций с целью наметить такую программу поведения, которая обеспечит выживание человека. «Я» решает, какие действия человек может позволить себе в данной ситуации, а какие нет, какие инстинктивные желания он может удовлетворить без риска погибнуть, а какие нужно подавить. «Я» можно считать выражением сознания.

Но «Я» лишь отчасти может контролировать слепые силы «Оно». «Я» не является хозяином в собственном доме, а одновременно служит «трем господам»: «Оно», внешнему миру и «Сверх-Я», которое представляет усвоенные вначале отцовские, а затем все вообще общественные требования и нормы. Эти «три господина» постоянно угрожают «Я» и держат его в состоянии напряжения и страха. Для обозначения действия сил и тенденций, фильтрующих бессознательные импульсы и препятствующих их проникновение в сознание, 3. Фрейд применяет слово «цензура». Цензура действует в зоне перехода от бессознательного к сознательному. Все отклоненное цензурой вытесняется из сознания в подсознание.

Согласно Фрейду, сознание занимает сравнительно небольшое место в психической жизни. Оно всегда находится под влиянием психических процессов, которые протекают бессознательно и поэтому недоступны для сознательного контроля. Поэтому огромное значение для понимания поведения людей, жизни общества и исторических событий имеет изучение бессознательного и особенно эдипова комплекса. С позиций психоанализа 3. Фрейд пытался объяснить все, включая литературное творчество. Так, например, у него есть работа «Достоевский и отцеубийство» (русск. перевод: 3. Фрейд. »Я» и «Оно». Труды разных лет. Кн. 2. Тбилиси, 1991).

У 3. Фрейда всегда была масса последователей. Одни из них были ортодоксами, другие — реформаторами и ревизионистами. К числу самых ярких ревизионистов относится Вильгельм Райх (1897 — 1957), который рассматривал проблемы общества и его истории в работах «Психология масс и фашизм» (1933, 1934, 1942; русск. перевод: СПб., 1997) и «Сексуальная революция» (1936; русск. перевод: СПб. М., 1997). В. Райх пытался соединить фрейдизм с марксизмом. Он — основоположник фрейдомарксизма. Свою социологию в отличие от фрейдовской — психоаналитической — он именовал сексуально-энергетической.

Он считал, что при оценке человеческих реакций мы имеем дело с тремя разными слоями «биопсихической структуры». Для поверхностного уровня личности среднего человека характерны сдержанность, вежливость, сострадание, ответственность, добросовестность. Этот слой опирается на второй, промежуточный, который состоит исключительно из импульсов жестокости, садизма, сладострастия, жадности и зависти. Именно это, утверждает В. Райх, Фрейд называл бессознательным. По Райху же, эта совокупность влечений, будучи бессознательной, т.е. антисоциальной, представляет собой не первичное, биологическое явление, а вторичное. «Вторичные влечения» есть результат подавления первичных биологических влечений.

За вторым слоем обнаруживается третий, самый глубокий — биологическая основа. «В этой основе, — говорит В. Райх, — при благоприятных условиях человек, как правило, представляет собой искреннее, трудолюбивое, склонное к сотрудничеству, любящее и, при наличии достаточной мотивации, рационально ненавидящее существо».342 Райх В. Психология масс и фашизм. СПб., 1997. С. 10.

В отличие от 3. Фрейда В. Райх считает, что подавление и вытеснение секса восходит не к истокам развития культуры, а к началу разделение общества на классы. Оно диктуется интересами возникающего господствующего класса. «В результате морального сдерживания естественной сексуальности ребенка, — пишет В. Райх, — которая на последнем этапе приводит к существенному ослаблению его генитальной сексуальности, у ребенка развивается пугливость, робость, страх перед авторитетом, покорность, «доброта» и «послушание» в авторитарном смысле этих слов. Такое сдерживание парализует действие мятежных сил в человеке, так как каждый жизненный порыв теперь обременен страхом; поскольку секс стал запретной темой, критическая способность и мысль человека также становятся запретными. Короче говоря, задача морали заключается в формировании покорных личностей, которые, несмотря на нищету и унижение, должны соответствовать требованиям авторитарного строя».343 Там же. С. 55.

Возникшая таким образом структура личности детерминирует все, что совершается в обществе. «Все происходящее в общественной жизни — активно или пассивно, намеренно или ненамеренно, — утверждает В. Райх, — определяется психологической структурой масс».344 Там же. С. 311.

С таких позиций он объясняет и фашизм. «В его сущности, — читаем мы у него, — воплощаются не поверхностный и глубинный слои, а, как правило, второй, промежуточный характерологический слой вторичных влечений».345 Там же. С. 12.«С точки зрения характера человека, — конкретизирует дальше В. Райх, — «фашизм» представляет собой основное, эмоциональное отношение «подавленного» в человеке к нашей авторитарной, машинной цивилизации и ее механистически мистическому понимании жизни».346 Там же. С. 12.

Из всего этого делается вывод, что для обеспечения лучшего будущего человечества нужна сексуальная революция, т.е. снятие всех ограничений в отношениях между полами, прекращение подавления половых влечений людей. По существу, та же самая идея обосновывается в книге известного философа, представителя Франкфуртской школы Герберта Маркузе (1898—1979) «Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда» (1956; русск. перевод: Киев, 1995).

В заключение упомяну еще одну концепции, которая в общем и целом тоже может быть отнесена к числу биологических. Суть ее заключается в том, что психика, а тем самым деятельность людей, включая и общественную, в известной степени определяется качеством пищи. Такая идея, высказанная еще Ж. Ламетри в работе «Человек-машина» (Избранные сочинения. М.-Л., 1927. С. 185 —186) развивалась в последующем т.н. «вульгарными» материалистами» — Карлом Фогтом (1817 — 1895) и Якобом Молешоттом (1822 — 1893). Как писал последний в работе «Физиологические эскизы» (русск. перевод: М., 1865) : «Нельзя отрицать, что превосходство англичан и голландцев перед туземцами из колоний зависит от превосходства их мозга, которое обуславливается превосходством крови, зависящем от пищи».347 Молешотт Я. Физиологические эскизы. М., 1865. С. 7.В той же книге он связывает распространение на юге Европы католицизма, а на севере протестантизма с употреблением в первом регионе кофе, а во втором — чая. «Точные наблюдения показали, — писал Я. Молешотт, — что чай изощряет ум, между тем как кофе окрыляет воображение».348 Там же. С. 77.С распространением чая и кофе он связывает и рост образованности, начавшийся в XVIII в.

Подобного рода взгляды сочувственно излагались выдающимся русским мыслителем, публицистом и литературным критиком Дмитрием Ивановичем Писаревым (1840 — 1868) в статьях «Физиологические эскизы Молешотта» (1861; Соч. Ч. 6. Пб., 1866) и «Процесс жизни» (1861; Там же). Успехи в умственном и общественном развитии Европы он, например, связывал с разнообразием пищи вообще, с равновесием между мясной и растительной пищей в частности. У европейца нет дикости, которая характерна для охотников, питающихся в основном мясом, и сонливости, присущей индусам, пищу которых составляют коренья и овощи. У европейца «мозг тянет из крови столько фосфора, сколько понадобится; работа мысли идет широким махом, возникают философские системы и художественные произведения, слагаются социальные теории и практические усовершенствования, является вера в силы человеческие и человеческое достоинство...».349 Писарев Д.И. Физиологические эскизы Молешотта // Соч.. Ч. 6. Пб., 1866. С. 33.

В рецензии на книгу Я. Молешотта «Учение о пище» (русск. перевод: СПб., 1863) пропагандировал такого рода взглядов и уже знакомый нам В. А. Зайцев (Избр. соч. в 2-х т. Т. 1. М., 1934). В самое последнее время отзвуки такого рода взглядов можно найти в сочинении Теренса Макенны «Пища богов» (русск. перевод: М., 1995).