Отъезд рыцарей

Отъезд рыцарей

Работа по погрузке на корабли вещей тех, кто покидал остров, придала торговой гавани деловой вид, которого она не имела на протяжении последних шести месяцев. Из мирных жителей пять тысяч решили примкнуть к отъезжавшим. Однако лишь немногие из них знали, где им поселиться. Рыцари были в таком же положении.

Им нужно было по крайней мере пятьдесят кораблей, чтобы перевезти пять тысяч человек вместе с багажом. В крепости, находившейся в осаде шесть месяцев, столько не было. Суда, предоставленные турками, нужны были для тех, кого не смогли разместить на кораблях из Генуи, Венеции и Марселя. Турки обещали довезти их только до Крита, принадлежавшего Венецианской республике. Все хотели попасть на родосский или европейский корабль, создавая в порту суету и давку.

Военная гавань тоже была забита, но по другой причине. У рыцарей было мало личных вещей, поэтому их погрузка не заняла много времени. Но поскольку иоаннитам было важно, чтобы все знали, что они сдались с честью, они пытались погрузить все свое оружие и снаряжение. Турки не позволили им взять с собой только пушки.

Имелись еще святыни, вывезенные орденом из Палестины. Рыцари и святыни делили одну и ту же судьбу с того момента, когда их вынудили покинуть Святую землю и основать новый дом на Родосе. Как и рыцарям, святыням негде было покоиться, пока не будет найдено и обжито новое место. Сокровища ордена Святого Иоанна: правая рука святого Иоанна, которая хранилась в великолепном серебряном сосуде; обломок креста, на котором был распят Иисус Христос; два шипа из венка, который надели на Христа перед его распятием; мощи святого Евфимия; множество древних святых икон — погрузили на «Санта-Марию», флагманский корабль, на котором должен был плыть Великий магистр.

Погрузив сокровища, оружие, боевые знамена и личные вещи, рыцари стали переносить на корабли раненых. Те, кто мог идти, опирались на плечи своих товарищей. Тех, кто не мог передвигаться, несли на носилках. В последний день декабря все приготовления были завершены. Корабли должны были отплыть на следующий день, первого января.

Утром в день отбытия Великий магистр посетил султана. Сулейман приготовил для них официальные бумаги, которые гарантировали всем, кто уезжал, безопасное и беспрепятственное путешествие по территории Османской империи. В тот день Великий магистр и султан провели больше времени вместе, нежели в прошлый раз. Позже Л’Илль-Адан характеризовал Сулеймана как «рыцаря в полном смысле этого слова».

Первого января 1523 года ветер был обжигающим, но небо — синим и безоблачным. Пики горной цепи — хребта острова Родос, — должно быть, были покрыты снегом.

Рыцари стали садиться на корабли в военной гавани. Торговая гавань была забита судами, на которых развевались генуэзские, венецианские и французские флаги; первая волна жителей, покидающих остров, с вечера ожидала отплытия на борту одиннадцати кораблей. Оставшимся беженцам предстояло отбыть на турецких кораблях, как только они закончат приготовления, и следовать за теми судами, которые уходили в этот день. Те, кто отъезжал, и те, кто пришел их проводить, нехотя обменивались прощальными словами.

Сулейман оказался достаточно деликатным человеком и проследил, чтобы в военной гавани не было турецкого флота. Рыцарей провожали немногие, так как члены ордена не имели на острове семей или родственников. Иоанниты молча садились на корабль. Антонио прихрамывал на правую ногу. Кинжал турецкого солдата задел кость, и, хотя рана полностью зажила, хромота осталась. Все рыцари, которые могли ходить самостоятельно, облачились в тот день в походную одежду.

Двадцать пять кораблей ожидали в военной гавани: одно крупное судно, четырнадцать небольших одномачтовых галер, три большие двухмачтовые галеры и семь боевых трехмачтовых фрегатов. На них рыцарям предстояло покинуть остров. Флот выглядел скудно, учитывая, что он хозяйничал в этих морях на протяжении двухсот лет. Правда, рыцари отдали несколько кораблей отъезжающим местным жителям, и еще десять судов считались ненадежными. Никто не мог сказать, как они поведут себя во время длительного морского путешествия, поэтому в конце концов было решено оставить их.

Флагманский корабль «Санта-Мария», на котором разместились Великий магистр и архиепископ, был боевым трехмачтовым фрегатом, значительно более крупным, чем шесть других похожих кораблей. Под командованием английского рыцаря сэра Уильяма Уэстона флагман вывел из гавани караван судов. Из крепости Родоса послышался звон церковных колоколов. Кто в них звонил — неизвестно.

На мачте каждого корабля, покидавшего гавань, развевалось на ветру боевое знамя ордена рыцарей-иоаннитов с белым крестом на красном треугольном поле. Щиты рыцарей, тоже с белыми крестами на красном поле, были расставлены вдоль бортов кораблей, а позади них стояли рыцари, держа наготове копья. Это было традицией ордена: так рыцари отправлялись в бой. Пока корабли проплывали, их сопровождал шум ветряных мельниц, стоявших на дамбе.

Когда флагманский корабль проходил мимо форта Святого Николая, под защитой которого находилась военная гавань, из крепости послышались пушечные выстрелы. Сулейман приказал устроить салют. Вглядываясь в Родос, удалявшийся от них, рыцари не могли вымолвить ни слова. На палубах стояла абсолютная тишина.

Они покидали древний остров Цветущих роз, который был их домом на протяжении двухсот лет. В ответ на звон колоколов и пушечный салют на корме «Санта-Марии» затрубил рог. Жалобный звук его становился все выше и выше, улетая далеко в море.

Антонио, новичок, который провел на острове меньше года, и Мартиненго, который даже не был рыцарем, чувствовали ту же боль, что и все. Никто не мог оторвать глаз от Родоса, пока он исчезал на горизонте.

Первым местом стоянки был порт Канеа на западном берегу Крита. Венецианская республика, которой принадлежал Крит, предложила несколько зданий в Канеа в качестве временного пристанища для беженцев. Кроме того, венецианцы разрешили разместить больных и раненых в местном госпитале. Куда после этого направиться рыцарям, было неизвестно.

С «гнездом христианских випер», построенным столь смело во внутреннем дворе Османской империи, наконец полностью разделались. Хотя эта победа была достигнута ценой огромных жертв, гурки считали, что вознаграждение было намного больше. Теперь в путешествие из имперской столицы Константинополя в отдаленные Сирию и Египет, как и паломничество в Мекку на Арабском полуострове, можно было отправляться, не боясь подвергнуться нападению по дороге.

Правда, одному молодому и особенно ядовитому «виперу» удалось сбежать благодаря проявлению рыцарского духа, который был очень высоким среди французской аристократии. Но в то время двадцативосьмилетний победитель этого не заметил.