План убийства

План убийства

Донован принял Эйфлера в алжирской штаб-квартире УСС в июне 1944 года. Эйфлер готовился к захвату Гейзенберга, но Донован сообщил ему, что миссия отменена. Эту неприятную новость Донован подал весьма осторожно, но Эйфлер потерял доверие и к Гровсу, и к Фурману, и к самому Доновану. Не было никакой возможности выполнить безумный план Эйфлера, не подняв шума.

Эйфлера отстранили от дела, но, несмотря на слова Донована, саму миссию никто пока не отменял.

В ноябре Бергу сообщили о Пауле Шеррере, главе института физики Швейцарской высшей технической школы (ЕТН) в Цюрихе. Шеррер имел хорошие связи с представителями европейской физической элиты и славился организацией активно посещаемых лекций, которые читали приглашенные специалисты, в том числе немецкие физики-ядерщики. Кроме того, Шеррер собирал разведданные для СРС и УСС. Руководитель бернского отделения УСС, Аллен Даллес очень высоко ценил Шеррера как поставщика информации.

До бернского отдела УСС дошли слухи, что где-то 15 декабря лекцию в ЕТН собирается прочитать Гейзенберг. Берг направился в Париж и прибыл туда 10 декабря. Не совсем ясно, кто направил Берга на это задание. Фурман был в Вашингтоне, но Гаудсмит по-прежнему оставался в Париже, где они провели вместе с Бергом несколько дней. Гаудсмит знал о лекции, которую планировал прочитать Гейзенберг, и передал Бергу небольшую емкость с тяжелой водой — в подарок для Шеррера. Никаких официальных документов о совместных операциях «Алсос» и «АЗУСА» нет, но в ходе встречи с Гаудсмитом Берг делал какие-то пометки. «Пистолет у меня в кармане, — писал он. — Мне ничего подробно не объяснили, но Гейзенберг должен быть нейтрализован».

Чрез несколько лет Берг вкратце рассказал о миссии своему сослуживцу по УСС, Эрлу Броди. «Если бы каким-то словом Гейзенберг дал понять, что немцы близки к созданию бомбы, — рассказывал потом Броди, — Берг его застрелил бы. Прямо в аудитории. Скорее всего, это стоило бы Бергу жизни: путей к отступлению не было».

Берг прибыл в Высшую техническую школу 18 декабря вместе с другим агентом УСС, Лео Мартинуцци. Для прикрытия он использовал несколько легенд. Согласно одной из них, он был швейцарским студентом-физиком (что выглядело не слишком правдоподобно, так как ему было уже 42 года). По другой легенде, он был арабским бизнесменом. По третьей — французским торговцем из Дижона. В кармане у Берга лежал пистолет и капсула с цианидом. Она предназначалась для мгновенного самоубийства — на случай, если его раскроют или если это будет единственный «путь к отступлению» после убийства Гейзенберга.

Берг играл свою роль убедительно. Он внимательно слушал гейзенберговскую лекцию, практически ничего не понимая в обсуждавшейся теории S-матрицы. Во время лекции он тщательно записывал детали, в том числе составил словесный портрет человека, которого, возможно, вот-вот пришлось бы убить. Он заметил в аудитории Вайцзеккера и на плане мест зала, который Берг также набросал на листе, рядом с именем Вайцзеккера написал «нацист».

Итак, Берг не слишком хорошо понимал физическую составляющую лекции, но того, что он услышал, было достаточно, чтобы утверждать: непосредственная угроза отсутствует. Из-за этого Берг пребывал в некоторой неопределенности. Он написал: «Я слушал и не мог с определенностью решить — см. принцип неопределенности Гейзенберга — что делать с Г.».

Лекция закончилась благополучно. Берг представился Шерреру и передал ему подарок от Гаудсмита. Шеррер знал, что Берг — агент УСС, но ничего не знал о сути его миссии. Правда, Шерреру было хорошо известно, что Союзники интересуются Гейзенбергом. Сам Шеррер испытывал к своему немецкому коллеге двоякие чувства, но, пообщавшись с ним в течение нескольких дней перед лекцией, Шеррер пришел к выводу, что Гейзенберг — антифашист. Гейзенберга глубоко потряс смертный приговор, который вынесли Эрвину, сыну Макса Планка, попавшему под суд вместе с организаторами неудавшегося покушения на Гитлера 20 июля[137]. Шеррер поделился своими соображениями с Бергом, который поинтересовался, следует ли пригласить Гейзенберга на работу в Америку. Шеррер одобрил эту идею и, в свою очередь, предложил Бергу отобедать у себя дома позже на той же неделе в компании коллег.

Несмотря на то, какое положительное впечатление о Гейзенберге сложилось у Берга со слов Шеррера, Гейзенберг был в своем репертуаре и продемонстрировал исключительную бестактность. Обедая со швейцарскими коллегами после лекции, он жадно слушал новости об атаке Рунштедта на бельгийский город Бастонь (это наступление стало известно как Арденнская операция), после чего торжествующе заявил: «Наши идут!»

Приглашение Шеррера на обед Гейзенберг принял, но с условием, что не собирается говорить о политике. Но его коллеги такого согласия не давали, и вскоре на Гейзенберга со всех сторон посыпались вопросы, в том числе провокационные. Когда его спросили, согласен ли он, что Германия практически проиграла войну, Гейзенберг ответил в своем фирменном стиле: «Да, но как было бы хорошо, если бы мы победили!»

Для Берга это замечание стало окончательным подтверждением того, что немцы и близко не подошли к созданию атомного «супероружия». В противном случае разве стал бы ведущий немецкий физик открыто признавать, что война проиграна?

Берг покинул Шеррера почти одновременно с Гейзенбергом, и они вместе пошли по плохо освещенным улицам города. Это был идеальный шанс для убийства. Но они шли и шли дальше, и Берг продолжал интересоваться у Гейзенберга, как тот воспринимает немецкий режим. Немецкий язык Берга со швейцарским акцентом не вызывал подозрений.

Наконец они попрощались, а Берг так и не притронулся к своему пистолету. Гейзенберг даже не понял, что был на волоске от гибели.