От Куша и Карфагена

От Куша и Карфагена

Существовало ли какое-то культурное и лингвистическое единство между этими лесными народами далекого прошлого? Возможно, что да. He будем останавливаться на этом вопросе, а начнем с того момента, когда отдельные ручейки миграции с востока и северо-востока слились в единый поток, устремившийся в глубь континента, о чем впоследствии писал в своей легенде Ибн Мунаббе. Упоминание Масуди о «многочисленных» сыновьях Куша, «двигавшихся навстречу заходящему солнцу», дает правильное, исторически достоверное представление о передвижении этих народов. Иными словами, они «двигались» туда, где жили известные арабам народы, то есть «в направлении Загава, Канема, Марка, Кау-кау, Ганы и других стран, населенных черными и демдеме» (словом «демдеме» арабские писатели называют народы, которые, по их мнению, были каннибалами).

Достоверно одно: народы эти действительно «двигались» из района среднего Нила в район среднего Нигера по известному им трансафриканскому маршруту, которым они, бесспорно, пользовались с древнейших времен и существование которого было хорошо известно арабам. В том, что этот великий путь знали уже в отдаленном прошлом, нет ничего невероятного. Даже в наши дни тысячи паломников из Нигерии ежегодно отправляются по этому пути к Красному морю и обратно. А две тысячи лет назад климат и растительность гораздо больше благоприятствовали путешественникам. C древнейших времен народы шли по этому пути, неся с собой свои верования и достижения. Озеро Чад не было истоком Нила, как ошибочно полагали многие; однако воды их культур, образно выражаясь, сливались еще в глубокой древности.

По сути дела, в Западной Африке нет ни одного известного нам народа, который бы не сложил легенду о своем восточном или северном происхождении. Отдельные легенды настолько содержательны, что позволяют наметить вехи миграционного периода. В этой связи Биобаку считает возможным предполагать, что зачинатели цивилизации йоруба, пришедшие в Северную Нигерию из района среднего Нила, поселились там в период между VII и Х веками н. э. Как бы то ни было, восточное происхождение йоруба, как и некоторых других народов, не вызывает сомнений, хотя легенды и предания – единственный источник, свидетельствующий о восточном происхождении этого народа.

Величайший египетский храм Нубии – страны Юга, ставшей впоследствии государством Куш, – построен фараоном XVIII династии Аменхотепом III (1405-1370 гг. до н. э.) в Сульбе на западном берегу Нила. Подступы к храму охранялись высеченными из гранита львами и баранами. Эти статуи кушитские фараоны ХХV династии, завоевавшие Египет, увезли в храмы Баркала, расположенного неподалеку от Напаты. Впоследствии баран – символ бога Амона – стал одним из великих божественных символов Куша. Даже сегодня в Мероэ и Нага можно увидеть немало гранитных баранов, затерянных в море песка. Но баран, символ Амона, утвердился как божество и на североафриканском побережье, ибо народы ливийско-берберской группы, жившие в этом районе, заимствовали его, как и кушиты, у Египта, возможно даже одновременно с ними.

Однако откуда бы ни вел происхождение священный баран – из Северной Африки или Центральной, – он стал предметом поклонения многих африканских народов. Жители Западной Африки устраивали празднества в честь этого божества. Племя мандинго из Западного Судана считало, что бог грома и бури принимает на земле обличье барана Шанго. Бог грома и молнии у племени йоруба является людям в бараньей маске. Нианне – божество неба у племени бауле (Берег Слоновой Кости) – изображается с бараньей головой. В образе барана представляет себе бога молнии и племя фао (Дагомея). Бараны, символизирующие то или иное божество, встречаются в Африке от Камеруна до внутренних районов Конго. Резчики по дереву изготовляют их изображения и в настоящее время. Следы культурных заимствований (примеров можно привести во много раз больше) дают нам новые доказательства этого великого единства в многообразии, придающего африканской культуре самобытные черты: древность, сложность, большую распространенность и широкий резонанс. Уйнрайт показал, что жреческие сосуды средневекового периода из страны йоруба напоминают сосуды, посвященные Амону в династическом Египте. Оркелл обращает внимание на близкое сходство византийских светильников, найденных в Фирка (Египет), где обитали послекушитские народы группы Х, и светильников, обнаруженных несколько лет назад в древнем погребении на территории бывшего Золотого Берега. Легенда о божественном происхождении народа джукун, жившего на реке Бенуэ в Нигерии, сходна с аналогичными легендами Куша и Египта.

В области культуры кое-что, возможно, было заимствовано и с севера. В своем последнем исследовании религии и преданий племени акан в Гане Мееровиц, сравнивая древние верования в Северной Африке с культом бога Луны и бога Солнца, а также других божеств племени акан, находит, что идея человеческого происхождения божеств поразительно сходна у разных народов. Так, Мелькарт из Тира, финикийский «предок» царского дома Карфагена, основанного легендарной Дидо, изображался в виде быка. Терракотовый знак головы быка, обнаруженный в Карфагене, расположен в центре изображения между идеограммой Танит – богини-матери Карфагена, которая породила вселенную без мужского вмешательства, – и знаком восьмерки. Босуммуру, «предка» царской ветви Боно из племени акан, также изображают в виде быка. «Быка ежегодно приносят в жертву», – пишет Мееровиц, скрупулезно собиравшая предания акан. Эта жертва, по ее словам, символизирует «его божественную смерть и возрождение». Она добавляет, что знак восьмерки встречается как религиозный символ у племени акан, «означая жизнь, смерть и вечно повторяющееся возрождение». Подобно карфагенской богине Танит аканская богиня Ньяме породила вселенную без союза с мужчиной. «Королевы-матери» у племени акан, подобно Дидо, держали власть в своих руках с незапамятных времен.

Конечно, заимствование идей не было механическим. Народы, неся с собой представления о происхождении человека, земном и божественном, могли кочевать по континенту либо во всех направлениях, либо с севера и северо-востока. Можно, конечно, допустить, что культура народов юга – бледное отражение египетской, кушитской, карфагенской или ливийской цивилизации, но столь же вероятно, что представления, доминировавшие в странах Средиземноморья, проникая примерно в то же самое время или чуть раньше в глубь дикарской или варварской Европы, воспроизводились в такой же форме на берегах Северного моря.

Неизвестен также, и это следует подчеркнуть, ни один факт, который давал бы основание предполагать, что распространение идей и идеологий из долины Нила в Южную и Центральную Африку было односторонним. Династический Египет появился не на пустом месте – он рожден неолитом, причем чисто африканским. Земледельцы района Фаюмского озера, заложившие основы древнеегипетского общества, тоже обладали собственными представлениями о жизни и вселенной. Безусловно, большинство этих идей было скорее африканского происхождения, нежели азиатского. «Страна бога», населенная духами великих предков, находилась, по мнению древних египтян, не на севере и востоке, а далеко на юго-западе. Нет никаких оснований полагать, что древние формы обожествления барана, поклонения солнцу и других знаменитых на Ниле культов родились не в этой туманной «стране бога», лежащей в «Верхней Африке», где они процветают и по сей день, а в каком-то другом месте. Вполне возможно, что в те времена происходил сложный процесс развития, взаимного переплетения и переработки идей, кочевавших между Севером и Югом и испытывавших при этом воздействие времени и народов.

Многочисленные народы и племена Западной Африки, которые заявляют в легендах о своем восточном или северном происхождении, по-видимому, не так уж далеки от истины. Правда, вполне вероятно, что это означает не столько происхождение, сколько влияние, если учесть, какой долгий период расселения и смешения предшествовал созданию этих легенд. Все это необходимо иметь в виду, чтобы не впасть в ошибку, воображая, будто древние Народы Африки две с лишним тысячи лет назад не имели собственного лица и легко поддавались любому экзотическому воздействию. Привнесенные экзотические черты поглощались. В процессе этого поглощения они неизбежно перерабатывались, становясь специфически западноафриканскими, как, например, религиозные обычаи акан или йоруба, подобно тому как христианство, возникнув в виде азиатской секты в Палестине, стало европейской религией; или подобно тому как чисто африканский вклад в культуру древнего Нила стал называться древнеегипетской цивилизацией.

Только в последние годы антропологи занялись систематическим изучением сети взаимопереплетенных верований и идей, лежащих в основе внешне незамысловатой племенной структуры континентальной Африки. Многое из того, что казалось совершенно ясным, стало непонятным, но зато многое начало поддаваться научному объяснению. Человечество все больше убеждается в том, что «века застоя» в племенной Африке – всего лишь плод воображения.