Месть Карфагена

Месть Карфагена

В Африке божество, как сообщают, всячески противилось новому основанию Карфагена.

Плутарх. Гай Гракх

«Подобно тому как за Карфагеном шел Коринф, так за Коринфом последовала Нуманция, и отныне на земле не осталось места, не затронутого войной. После сожжения двух знаменитых городов она распространилась вширь, и не постепенно, а сразу и повсеместно, словно ветры раздули пламя Карфагена и Коринфа и оно объяло весь мир» – так Луций Анней Флор рассказал о том, что происходило после 3-й Пунической войны. Один из средневековых читателей оставил на полях рукописи Флора свой отзыв: Nemo verius, nemo brevius, nemo ornatius (Никто вернее, никто короче, никто красивее).

Уничтожив соперника, Рим, никого и ничего не боясь, прибирал к рукам весь мир. И в этом процессе активное участие принимал победитель Карфагена – Публий Корнелий Сципион Эмилиан Африканский Младший (таким длинным стало его имя после Африканской кампании). В 133 году до н. э. Сципион одержал блестящую победу под Нуманцией, в результате которой Испания была окончательно закреплена за Римом. Однако, как и у большинства римских героев, конец Сципиона Африканского Младшего был неважным. После двух консульств, двух триумфов, двух судьбоносных для Рима побед Сципион Африканский Младший, как пишет Веллей Патеркул, был «однажды утром найден мертвым в постели, со следами удушения на шее. О смерти такого человека не было произведено никакого расследования, и тело того, чьи деяния позволили Риму вознестись над всем миром, было вынесено с закрытой головой… Умер он почти в 56 лет» (в 133 году до н. э.). «Оставленное им (Сципионом) имущество было столь незначительно, что в нем оказалось лишь 32 фунта серебра и два с половиной фунта золота», – дополняет Аврелий Виктор.

Сципион Эмилиан (Изображение на монете)

Довольно скоро римляне забыли о страшных проклятиях, которые сами наложили на ненавистный город Карфаген. Очень уж манили к себе плодородные земли и выгодное положение Карфагена. В 123 году до н. э. сенат принял решение вывести на место уничтоженного города колонию римских поселенцев. Руководил этим делом внук Сципиона Африканского Старшего – Гай Гракх.

Пропитанная кровью, проклятая земля отказывалась принимать римлян. По словам Плутарха, божество «всячески противилось новому основанию Карфагена, который Гай назвал Юнонией… Ветер рвал главное знамя из рук знаменосца с такой силой, что сломал древко, смерч разметал жертвы, лежавшие на алтарях, и забросил их за межевые столбики, которыми наметили границы будущего города, а потом набежали волки, выдернули самые столбики и утащили далеко прочь».

Гай Гракх так и не сумел возродить Карфаген, он погиб в результате междоусобной борьбы римских группировок в возрасте 32 лет. Противники Гракха накануне битвы объявили: тот, кто принесет его голову, получит столько золота, сколько она будет весить. Некий Септумулей, считавшийся другом Гракха, мало того что предал его, так еще постарался заработать больше положенного на голове друга. Он удалил мозг, а освободившееся пространство залил свинцом. Так мертвый город отомстил тому, кто осмелился потревожить его покой, а сенат после стольких неблагоприятных знамений воздержался от вывода колонии на территорию Карфагена.

Спустя 100 лет после разрушения Карфагена бесстрашный Гай Юлий Цезарь, преследуя в Африке своих врагов, стал лагерем у грандиозных развалин. Здесь ему приснился странный сон, в котором большое войско проливало слезы. Сновидение Цезарь воспринял как призыв к восстановлению Карфагена; тем более что ветеранов требовалось наградить земельными наделами, землю требовали бедняки, а свободных участков к этому времени на территории Италии не было.

Судьба не позволила Цезарю довести это дело до конца – сенаторы-республиканцы убили диктатора прямо в здании сената. И все же идея Цезаря не умерла вместе с ним. Дело продолжил его наследник и приемный сын, Октавиан Август. Он, по словам Аппиана Александрийского, «найдя это указание в записях отца, основал нынешний Карфаген, очень близко от прежнего, остерегаясь проклятой земли древнего города». Желающих переселиться много не нашлось, «самое большее 3 тысячи римлян, остальных же собрал из окрестных жителей».

Со временем страхи и проклятия забывались, и в императорскую эпоху Карфаген стал одним из самых многолюдных и богатых городов римского государства.

Созерцая пламя, пожирающее Карфаген, Публий Сципион, как мы помним, размышлял о превратностях судьбы; военачальник, уничтоживший давнего соперника Рима, опасался, что такой же печальный конец может постигнуть и его родной город. Но Рим еще 556 лет после падения Карфагена наслаждался триумфами и приходил в ужас от потоков крови в братоубийственных войнах, строил великолепные дворцы, храмы, цирки и выгорал целыми кварталами по прихоти собственного императора Нерона – в общем, он жил.

Опасения Сципиона начали сбываться 24 августа 410 года; именно в этот день король вестготов Аларих захватил Рим. Впрочем, поступил он гораздо милостивее, чем Рим в свое время обошелся с Карфагеном. Вестготы «по приказу Алариха только грабят, но не поджигают, как в обычае у варваров, и вовсе не допускают совершать какое-либо надругательство над святыми местами» (Иордан). После этого Вечный город перешел из категории престижных для жизни городов в категорию опасных. Город, привлекавший алчные взгляды вождей бродивших по Европе племен, римские императоры променяли на более спокойную и укрепленную Равенну.

Но самые большие неприятности для Рима настанут чуть позже.

То было время великого переселения народов, когда десятки, сотни народов, словно повинуясь указанию свыше, снимались с насиженных мест и бродили по всему миру. Лилась потоками кровь, безжалостно уничтожались богатейшие древние города, а вместе с ними и все достижения цивилизации, и сами древние государства и народы. В числе прочих тронулись в путь и вандалы: они вышли из Скандинавии, некоторое время побродили по берегам Балтийского моря, затем решили обосноваться в Паннонии. Император Константин в 335 году разрешил им поселиться в качестве федератов, ибо бороться со всеми пришельцами у Рима не было ни сил, ни возможностей.

В Паннонии вандалы сидели недолго. В начале V века они (вместе с присоединившимися к ним племенами аланов) двинулись дальше на запад. С боями вандалы прошли Галлию и в 409 году остановились в Испании. Это не было конечным местом их путешествия – вандалы вошли во вкус бродячей жизни по богатым землям Римской империи. В Испании они узнали, что за Геркулесовыми столбами (так в те времена назывался Гибралтарский пролив) лежит целый континент с богатыми городами. У вандалов был король, способный сделать успешным делом любую авантюру. По словам Прокопия Кесарийского, король Гейзерих (Гизерих) «прекрасно знал военное дело и был необыкновенным человеком». Еще бы! Он правил вандалами целых 50 лет (с 427 по 477 год) и, совершив множество рискованных грандиозных походов, умер своей смертью.

Гейзерих, король вандалов (Изображение на монете)

В 429 году вандалы вторглись в Северную Африку и овладели Ливией. Своей столицей Гейзерих избрал Карфаген. Дальновидный король вандалов приказал уничтожить стены всех городов Ливии за исключением Карфагена. Прокопий Кесарийский объясняет такое, казалось бы, глупое решение так: «чтобы ни сами ливийцы, став на сторону римлян, не могли бы, обладая этими укреплениями как своим оплотом, поднять против него восстание, ни посланные василевсом войска не могли надеяться, что они и городом завладеют, и, поставив в нем свой гарнизон, будут досаждать вандалам». Собственно, Гейзерих и не собирался защищать свои города, он надеялся брать и грабить чужие.

Римляне пытались вернуть провинцию. В помощь выброшенным из Ливии соотечественникам «из Рима и Византии прибыло большое войско под предводительством Аспара. Произошла жестокая битва, и римляне, наголову разбитые врагами, бежали кто куда» (Прокопий). Взятых в плен вандалы, «обратив в рабов, держали под стражею». Но Гейзерих действовал не только силой. Одержанная победа над объединенным войском Рима и Византии не позволила его гордыне взять власть над разумом. Видимо, земля Карфагена передала новому властителю черты уничтоженного римлянами народа.

В числе пленных Гейзериха оказался византиец по имени Маркиан. «Тогда же Гизерих повелел привести пленных к царскому дворцу, чтобы он мог посмотреть и решить, какому господину каждый из них сможет служить, не унижая своего достоинства, – рассказывает Прокопий Кесарийский. – Когда их собрали, они сидели под открытым небом около полудня в летнюю пору, изнуряемые солнечным зноем. Среди них находился и Маркиан, который совершенно беззаботно спал. И тут, говорят, орел стал летать над ним в воздухе на одном месте, прикрывая своей тенью одного только Маркиана. Увидев сверху, что происходит, Гизерих, как человек весьма проницательный, сообразил, что это делается по воле Божьей, послал за Маркианом и стал его расспрашивать, кто он такой. Тот сказал, что был у Аспара приближенным по секретным делам. Когда Гизерих услышал это и сопоставил с тем, что делал орел, а также принял во внимание то влияние, каким пользовался в Византии Аспар, ему стало ясно, что этот человек самой судьбою предназначается для царского престола. Поэтому Гизерих взял с Маркиана клятву, что, если когда-либо это будет в его власти, он не поднимет оружия против вандалов. С этим он отпустил Маркиана, и тот прибыл в Византию».

Действительно, Маркиан стал императором Византии в 450 году и правил ею семь лет. «Во всем остальном он был прекрасный василевс, однако он ничего не предпринимал по отношению к Ливии», – отмечает Прокопий. Прочие источники также подчеркивают бездеятельность Маркиана в отношении вандалов. Именно в его правление Гейзерих беспощадно и безнаказанно громил «единокровную сестру» Византии – Западную Римскую империю.

Вандалы (С гравюры Генриха Лойтемана. XIX век)

В 455 году Гейзерих вышел из гавани Карфагена. Вандалы внезапно появились под Римом и, не встретив никакого сопротивления, заняли Рим и дворец его правителей. Император Максим находился в это время не в спокойной Равенне, а в Риме; конец его – бывшего на троне всего несколько месяцев – весьма печален. Своего императора, «собиравшегося бежать, римляне умертвили, побив камнями. Они отрубили ему голову, разрубили его на части и разделили их между собой» (Прокопий).

«Гизерих взял в плен Евдоксию (она была женой императора Валентиниана, а потом Максима) с ее дочерьми от Валентиниана, Евдокией и Плацидией, и, нагрузив на корабли огромное количество золота и иных царских сокровищ, отплыл в Карфаген, забрав из дворца и медь, и все остальное. Он ограбил храм Юпитера Капитолийского и снял с него половину крыши. Эта крыша была сделана из лучшей меди и покрыта густым слоем золота, представляя величественное и изумительное зрелище, – рассказывает Прокопий. – Из кораблей, что были у Гизериха, один, который вез статуи, говорят, погиб, со всеми же остальными вандалы вошли благополучно в гавань Карфагена».

Вот такой вандализм в действии!

Однако вандалы, само имя которых стало нарицательным, поступили с Римом гораздо гуманнее, чем Рим с Карфагеном. Они не жгли без надобности, не разрушали город, не посыпали его солью, а всего лишь по закону войны забрали все, что представляло какую-то ценность. С благородными пленницами Гейзерих обошелся более чем милостиво. Евдокию, дочь римского императора, он выдал замуж за своего старшего сына Гонориха; вторую дочь вместе с матерью отправил византийскому императору.

Душа Ганнибала, видимо, была недовольна, как нынешние жители Карфагена расправились с Римом. Карфаген добрался до своего заклятого врага спустя 601 год. Именно из отечества Ганнибала пришла сила, захватившая и разграбившая Рим; именно в Карфаген уплыли корабли, нагруженные золотом, листами с крыши храма Юпитера Капитолийского и статуями. История не простила Риму подлое уничтожение Карфагена.

После удачи с Римом, как сообщает Прокопий, король Гейзерих «каждый год с наступлением весны совершал вторжения в Сицилию и Италию и там одни города поработил, другие разрушил до основания и разграбил все; когда же страна оказалась лишенной и людей, и ценностей, он стал совершать набеги на области Восточного царства. Он подверг разграблению Иллирию, большую часть Пелопоннеса и остальной Греции, а также прилегающие к ней острова. Затем он вновь возвращался в Сицилию и Италию, разорял и грабил одну область за другой.

Говорят, что как-то, когда Гизерих уже сел на корабль в карфагенской гавани и паруса были подняты, кормчий спросил его, против какого народа он велит плыть. Тот в ответ сказал, что, разумеется, против тех, на кого прогневался Бог. Так, безо всякого основания, он нападал на кого придется».

Западная Римская империя из-за вандальских набегов пришла в полный упадок и даже не пыталась защищаться. На помощь собратьям решила прийти Византия: в 468 году император Лев, желая отомстить вандалам, подготовил экспедицию невиданного масштаба. По Прокопию, «численность этого войска доходила до 100 тысяч человек. Собрав флот со всей восточной части моря, он проявил большую щедрость по отношению к солдатам и морякам, боясь, как бы излишняя бережливость не помешала задуманному им плану наказать варваров». Огромное византийское войско захватило один из ливийских городов в 280 стадиях от Карфагена и остановилось. Древние авторы обвиняют военачальника Василиска в прямой измене; возможно, причиной остановки были разногласия среди высших византийских чинов – в общем, эта задержка и спасла Карфаген от очередной гибели.

Тем временем огромный византийский флот, «какого у римлян никогда не было», отобрал у вандалов захваченную ими Сардинию и приблизился к берегам Карфагена. В открытом бою вандалы не могли противостоять такой армаде, и Гейзерих применил уловку, с помощью которой карфагеняне разгромили римский флот в начале 3-й Пунической войны. Гейзерих не только унаследовал врага Карфагена и пунийскую хитрость, но тактические особенности ведения войны. Вандалы снарядили большое количество быстроходных судов, наполнив их горючими материалами; рядом стояли суда с командами, «вооруженными как можно лучше». Чтобы воплотить замысел, недоставало одной существенной мелочи – хорошего попутного ветра. Но ведь византийцы не собирались ждать, когда подуют нужные противнику ветры…

Гейзерих по хитроумию мог сравниться с Одиссеем и пунийцами: он заставил враждебный флот оставаться на месте. За большую сумму денег вандальский король купил у Василиска перемирие на пять дней – именно столько и было необходимо, чтобы поменялось направление ветра.

Как только перемирие подошло к концу, горящие суда под всеми парусами полетели на тесно стоявшие корабли византийцев. «Так как там было огромное количество кораблей, то эти горящие суда, куда бы они ни попадали, легко все зажигали, быстро погибая вместе с теми, с которыми приходили в соприкосновение, – описывает морскую битву Прокопий. – Поскольку огонь распространялся все дальше и дальше, то, естественно, смятение охватило весь флот; крики смешивались с шумом ветра и треском пламени; солдаты вместе с моряками, подбадривая друг друга, в беспорядке отталкивали шестами охваченные пламенем суда врагов и свои собственные, погибавшие друг от друга. Тут и появились вандалы, тараня и топя корабли и захватывая убегавших солдат и их оружие».

После гибели флота сухопутная византийская армия раздумала воевать с вандалами и покинула Северную Африку.

Между тем Гейзерих, избавившись от византийского флота и войска, «продолжал ничуть не меньше, если не больше, грабить и опустошать римские пределы, пока василевс Зенон не вступил с ним в соглашение и не заключил «вечный мир» с условием, чтобы вандалы никогда не совершали враждебных действий по отношению к римлянам и сами не претерпевали бы ничего подобного с их стороны». Однако этот мир, заключенный летом 474 года между византийским императором Зеноном и Гейзерихом, уже не мог спасти от гибели Западную Римскую империю. Ежегодными набегами, опустошительными разорениями всех подвластных Риму территорий вандалы поставили когда-то величайшее в мире государство на край пропасти.

В 476 году Одоакр, вождь германских наемников, сместил последнего римского императора Ромула Августула и отвел земли для поселения своим соотечественникам. Это событие и считается концом Западной Римской империи; Италия вместе с Римом оказалась во власти варварских королей, стала ареной их соперничества. (Рим перестал быть римским – точно так же, как от Карфагена после 146 года до н. э. пунийским осталось лишь название города.) В 493 году Одоакра убил Теодорих – вождь остготов, и это племя господствовало в Италии довольно продолжительное время.

Около 500 года внук Гейзериха, Трасамунд, отправил к Теодориху посольство просить в жены его сестру Амалафриду. «Теодорих послал ему и сестру, и тысячу знатных готов в качестве ее телохранителей, за которыми следовала еще и толпа их слуг в количестве примерно 5 тысяч боеспособных воинов» (Прокопий). А еще Теодорих с королевской щедростью в приданое сестре отрезал кусок Сицилии вместе с городом Лилибеем. Сицилия, которая когда-то стала поводом для самой кровавой и длительной войны, теперь превратилась в свадебный подарок Рима Карфагену. Так два самых непримиримых врага, Рим и Карфаген, уничтожив друг друга, начали дружить.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.