Наши задачи

Наши задачи

Если у нас теперь есть возможность выделить основные этапы развития этих цивилизаций в восточных и южных районах Африки, то конкретных фактов еще очень мало. Такое положение, по-видимому, сохранится на ближайшее время. Конечно, мы знаем теперь намного больше, чем 20 лет назад, но, пожалуй, значительно меньше того, что станет известным в ближайшие два десятилетия.

Нынешний уровень наших знаний и исследований позволяет наметить несколько основных направлений, по которым должна вестись дальнейшая работа. Археологам прежде всего необходимо более глубоко и систематически изучить историю побережья между V и XV веками н. э., особо остановившись на его связях с внутренними районами.

Далее необходимо исследовать белые пятна на археологической карте Африки.

Следует продолжать изучение тех древних районов, которые уже обнаружены, но природа которых еще недостаточно уяснена.

Возникает большая потребность в тщательном переводе и переиздании произведений арабских классиков, а также менее известных авторов, которые незнакомы или недоступны широким кругам ученых. Многое, бесспорно, можно почерпнуть и в европейских письменных памятниках: огромные архивы и библиотеки Европы еще далеко не «прочесаны». Наконец, сбор и исследования племенных легенд и преданий еще только начат.

Несмотря на все эти трудности, история и археология Африки доевропейского периода начала, к счастью, привлекать серьезное внимание ученых. Например, факультет востоковедения и африканистики Лондонского университета уже провел две конференции, посвященные упомянутым вопросам. Сами африканцы тоже начали изучать свою историю. На первой конференции независимых африканских государств весной 1958 года в Гане делегаты подчеркнули в заключительной декларации необходимость исследования африканской истории. Выполнение этого решения, без сомнения, приведет к новым интересным открытиям.

Исследование восточного побережья за последние десять лет принесло ученым много новых открытий. Мэтью и Фримен-Гренвилл, завершив предварительный археологический обзор побережья, пришли к выводу, что африканские племена обитали здесь в течение тысячелетия. Доказательством служат древние строения Санье-Я-Кати, происхождение которых еще не установлено, и роскошные дворцы Куа и Килвы. Киркман впервые произвел тщательные раскопки средневекового слоя в городе Геди – древнем Малинди, обнаружив здесь, в частности, свидетельства связей его с Зимбабве.

Сейчас, по-видимому, следует приступить к систематическим раскопкам тех участков, где, судя по всему много остатков прошлого, а также расширить область исследований, включив в нее южные районы вместе с Мозамбиком. Греко-римские мореходы, бесспорно, знали южное побережье Африки до самого мыса Делгаду, не говоря уже об арабских купцах в доисламский период. Что касается арабов Х века, то они – а возможно, и химьяриты задолго до них – были хорошо знакомы с побережьем Мозамбика, простирающимся на сотни миль. К югу от островов Килвы, недалеко от берега Танганьики, Фримен-Гренвилл обнаружил два поселения: в Линди и Микиндане. Последнее расположено примерно в 40 милях к северу от границы Мозамбика. Больше мы ничего не знаем. Однако именно здесь от Софалы и родственных ей портов, начиналась столбовая дорога до Зимбабве и других отдаленных районов. Исследование связей между приморскими городами и торговыми пунктами побережья, с одной стороны, и их поставщиками из внутренних районов – с другой, пребывает в зачаточной стадии. Между тем средневековая Родезия и ее ближайшие соседи вели интенсивную и продолжительную торговлю с побережьем начиная с Х века, если не раньше. Изучив характер этой торговли, мы, пожалуй, сумеем понять, чем отличается «нераспустившаяся почка» Биго в Уганде (скорее всего, этот город не торговал с побережьем) от «раннего цветка» Зимбабве. Если спрос побережья на минералы и слоновую кость действительно был вызван жизненной необходимостью для цивилизации железного века на юге, то более тщательное изучение путей и характера этой торговли должно привести к плодотворным результатам. Для этого необходимо прежде всего произвести систематические раскопки в прибрежных и внутренних районах Мозамбика и Танганьики. Особенно могут помочь находки монет и таких долговечных предметов, как импортный фарфор и бусы (особое внимание следует уделить изучению бус из Индии и Юго-Восточной Азии, возраст которых точно не определен, а также исследованию китайских документов).

Район Ньясаленда, лежащий за Танганьикой и Мозамбиком, – еще одно белое пятно в археологии, которое может таить немало неожиданностей. Но если Мозамбик, Танганьика и, возможно, Ньясаленд содержат ключ к объяснению развития и успехов цивилизаций центрального плато, то территории Юго-Западной, Центральной и Западной Африки, видимо, скрывают наиболее глубокие ее корни. Возможности, таящиеся для археологов в Северной Родезии, выявились в результате неожиданных открытий Кларка в 1953 году в районе водопадов Каламбо. Примерно за 500 лет до него португальцы встретили недалеко от устья Конго высокоразвитые государства железного века. За пределами этих государств португальские экспедиции наткнулись на укрепленные форты, выстроенные на вершинах холмов, типа Пундо Андонго. Все же археологическая история Анголы каменного и железного веков пока совершенно не изучена. Однако именно здесь, на огромной территории, в которую входят Северо-Западная Родезия, Ангола, Западное Касаи и Конго, следует искать свидетельства влияния и контактов с Западной Африкой времен средневековья.

Что касается земляных укреплений Биго и подобных сооружений в Западной Уганде и нагорьях Кении, а также каменных строений азанийцев, то следы их происхождения следует искать в Восточном Конго, Южном Судане и Южной Эфиопии, а следы влияния – в Зимбабве. Недавно Лэнинг проделал большую предварительную работу в Биго и на других участках древней Уганды, которые, по всей вероятности, связаны с Биго. Тем не менее главная часть работы по исследованию истоков современных государств Уганды и их связей с соседями в эпоху средних веков еще впереди. В конечном счете может выясниться, что история Уганды неразрывно связана с историей Западного Судана, а та в свою очередь – с историей Мероэ и Южного Куша. Пока мы не располагаем никакими сведениями по этому вопросу.

Некоторые представители колониальной администрации, особенно Родезии и Танганьики, начинают проявлять интерес к археологическим исследованиям и снабжают ученых столь необходимыми им, хотя и весьма небольшими, денежными суммами для проведения раскопок. Но совершенно ясно, что потребуется значительно больше усилий и затрат, прежде чем из отдельных лоскутков прошлого Южной и Восточной Африки будет составлена цельная картина. Возможность ее воссоздания – главное, что стало сейчас известно.

Почему же Южная Африка показалась примитивной и дикой путешественникам, побывавшим здесь около 100 лет назад, если прошлое ее великолепно и являет собой картину развития в условиях относительной изоляции? Если структура этой расцветавшей цивилизации сохраняла прочность и устойчивость на протяжении веков, чем объяснить ее разрушение и исчезновение? Почему прогресс прекратился, если африканская цивилизация уже прошла долгий путь развития, в ходе которого перед ней возникали те же проблемы, что и перед другими цивилизациями железного века, и если она по-своему решала их? Эти вопросы правомерны и заслуживают обстоятельного ответа.