Властелины южной границы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Властелины южной границы

Примерно за 400 лет до того, как Юлий Цезарь переправился через Ламанш, группа молодых искателей приключений, «сыновья знатнейших насамонов (насамоны – древнее ливийское племя), люди необузданные и своевольные», по словам Геродота, побились с приятелями об заклад, что пересекут Сахару с севера на юг. Покинув родную Киренаику, насамоны отправились в далекий путь, держа направление на юго-запад. Они миновали «землю, изобилующую дикими зверями», долго шли по песчаной пустыне – в те дни Сахара встречала путешественников не более радушно, чем сейчас, – пока наконец не увидели равнину, поросшую лесом.

«Когда они стали срывать плоды с деревьев, на них напали какие-то необычно низкорослые люди, взяли их в плен и увели с собою; языка их насамоны не понимали вовсе, а равно и уводившие их люди не знали ничего по-насамонски; молодых людей провели через обширнейшие болота, а потом доставили в город, все жители которого были такого же роста, как те, что cxвaтили их, притом черного цвета; мимо этого города в направлении с запада на восток протекала большая река, а в реке были крокодилы».

Таково первое упоминание о Нигере (возможно, впрочем, это была река Комодугу, которая также течет на восток, впадая в озеро Чад). Его привел аммонский царь Етарх, правивший по соседству с нынешней Дерной, в беседе с киреянами, когда «речь зашла о Ниле и о том, что никому не ведомы его истоки», а последние передали его слова Геродоту. Пожалуй, это единственный дошедший до наших дней фрагмент некогда ярких и многочисленных рассказов о путешествиях через пустыню.

Великие цивилизации древности, рожденные на беpeгax Нила и на Ближнем Востоке, сыграли немалую роль в развитии континентальной Африки. Однако подлинную цену их вклада в это развитие определить весьма трудно. Даже нынешний, весьма несовершенный уровень наших знаний дает основания считать, что упомянутые цивилизации играли значительно более важную роль в истории Африки, чем предполагалось ранее, и что народы, населявшие долину Нила и Ближний Восток, поддерживали связь со своими южными и юго-западными соседями в течение длительного периода, причем сносились с ними если и не постоянно, то во всяком случае довольно часто. Возможно, что насамоны прошли через такие места, куда раньше не проникал ни один из их соотечественников. Но более вероятно, что эти молодые люди шли по маршруту, который был хорошо знаком другим ливийским народам, и прежде всего гарамантам, обитавшим к западу от Киренаики и к югу от залива Триполи – там, где теперь расположен Феццан.

Археологи еще только приступили к работе по изучению контактов между Севером и Югом, но тем не менее исследователи могут строить свою работу на достаточно прочном фундаменте, основанном на научно разработанной хронологии древнего Египта. Недавние раскопки в Иерихоне показывают, что оседлое земледелие в долине реки Иордан существует по крайней мере уже восемь тысяч лет. Сам Иерихон, древнейший из всех городов мира, возник еще в VI или VII тысячелетии до н. э. Однако в плодородной долине Нила, расположенной неподалеку от Иерихона, переход к оседлому земледелию произошел, по-видимому, значительно позднее. Исследования радиокарбоновым методом, проведенные в наши дни, говорят о том, что народы эпохи неолита поселились на берегах полноводного Фаюмского озера, которое обозначается на современных картах как «впадина», и стали обрабатывать там землю между 4500 и 4000 годами до н. э. В эти и последующие годы район оседлого земледелия разросся на сотни миль вдоль берегов нижнего Нила. Земледельческие народы неолита – эпохи земледелия до употребления металлов – жили оседлыми группами. Им удалось добиться того, что прежде никому не удавалось: от кочевого образа жизни, связанного с неполивным земледелием, они перешли к обработке земли с регулярным орошением.

К III тысячелетию до н. э. мотыгу вытеснил плуг, в который впрягали волов.

Эти перемены привели к возникновению династического Египта – централизованного государства, которым фараоны, почитавшиеся как боги, правили почти три тысячи лет. Начало этой эпохи скрыто от нас далекой дымкой времени. Полагают, однако, что I династия, как ее назвали много позднее, воцарилась около 3000 года до н. э., то есть спустя примерно полторы тысячи лет после того, как неолитические земледельцы Фаюма перешли к оседлому земледелию, основанному на примитивном орошении.

К IV династии, то есть примерно тремя столетиями позже (точные даты все еще не определены), Египет стал процветающим централизованным царством, которое крепко держало в своих руках главные источники богатства. Несколько веков единовластия, тщательное измерение ежегодных разливов Нила, постройка широкой системы оросительных каналов и дамб позволили Египту шагнуть далеко вперед. Богатые урожаи пшеницы и ячменя – злаков, выведенных из диких трав, земледельцами Азии и ввезенных позже в Нильскую долину, – кормили растущее население, позволяли властям накапливать излишки продовольствия, стимулировали развитие торговли и давали фараонам средства для строительства пирамид и других монументальных сооружений, которые Хеопс и его преемники начали воздвигать примерно с 2500 года до н. э. Наступили годы величия Египта, величайшие перемены в жизни человечества свершились.

Насколько далеко распространялось влияние этой цивилизации на юг и на запад? В отношении юга можно дать вполне исчерпывающий, за исключением отдельных частностей, ответ – ведь мы основываемся на письменных источниках и памятниках искусства. К сожалению, эти источники рассказывают только о юге – это, пожалуй, объясняется тем, что властителям Нильской долины удалось прочно закрепиться и получить новые надежные источники богатства лишь на землях, расположенных вверх по течению реки. В то время берега среднего Нила и окрестные районы отличались плодородием и умеренным климатом. Даже в период Среднего царства, после 2000 года до н. э., жители Нижней Нубии (народы так называемой группы С) пасли огромные стада крупного рогатого скота на землях, где теперь, вспомним слова Оркелла, «владелец водяного колеса, приводимого в движение мулами, с трудом может прокормить круглый год одного-двух животных». Первые египетские фараоны считали юг главным объектом своих захватнических устремлений. Военные набеги на юг заполняют всю историю правления этих фараонов и их преемников.

Детище и Азии, и Африки, династический Египет почти постоянно соприкасался со своими южными соседями.

Издавна поддерживал Египет связи и со скотоводческими племенами Ливии, кочевавшими на землях к западу от Нила, где теперь простираются унылые пески Сахары. Но фараонам не удалось распространить на них свою власть, и те немногие и довольно поверхностные свидетельства, что дошли до нас, содержат лишь сведения чисто военного характера. Кое-какую информацию по этому вопросу можно почерпнуть, пользуясь материалами раскопок ливийских и карфагенских поселений на побережье Северной Африки, а также ливийских поселений в самой Сахаре, где археологические работы ведутся во все возрастающих масштабах. Одним из самых интересных открытий Анри Лота, сделанных среди скал и извилистых каньонов гор Тассили в Центральной Сахаре, были находки, доказывающие, что влияние египетской культуры достигало и этого пустынного и отдаленного места. За 16 месяцев напряженного труда под палящим солнцем между раскаленными холмами Лот и его сотрудники обнаружили немало наскальных рисунков, выполненных явно по египетским образцам. Они нашли в этом безводном месте даже пять картин с изображением нильских речных судов.

Дошедшие до нас свидетельства взаимоотношений между Египтом и его западными соседями ничего не говорят о расселении египтян в этих местах – это только картины завоевания, военных походов, фрагменты того, что, вероятно, видели и слышали о жизни Нильской долины ливийские народы, воевавшие с египтянами. Ведь у нас нет никаких доказательств, что египетские войска доходили до Тассили, хотя, с другой стороны, ничто не подтверждает и того, что они не бывали там. Да и вообще, что нам достоверно известно об этой таинственной и далекой области? Еще несколько лет назад никто не соглашался с тем, что древней Сахаре было известно колесо. А сегодня уже точно установлено, что наскальные картины с изображением лошадей и двухколесных колесниц встречаются в Сахаре от Феццана на севере до холмов на юго-западе, прикрывающих подступы к Нигеру. Более того, колесницы изображены не в египетском стиле, а в стиле «летящего галопом, характерном для древней крито-микенской культуры». Лот высказывает предположение, что искусству вождения колесниц ливийцев обучили те самые «морские народы», выходцы с Крита и соседних островов, которые напали на Египет примерно в 1200 году до н. э.

Но если о связях Египта с западными соседями мы не знаем почти ничего, то в наших руках имеются обширные данные относительно того, что египтяне совершали далекие походы на юг вдоль берегов Нила и Красного моря. Эти материалы, изобилующие разнообразными и красочными подробностями, представляют исключительный интерес. Египетские торговцы и воины часто достигали земель Пунта и Куша – теперь на месте этих государств расположены Эфиопия, Сомали и Судан. Возможно, что торговцы заходили еще дальше, может быть, добирались даже до озера Чад, тропических лесов Конго и зеленых холмов Уганды. Впрочем, если это им и удавалось, они не оставили нам никаких доказательств. Во всяком случае египетское влияние прямым путем никогда не выходило за пределы долины нижнего и среднего Нила. Египетские верования, идеи и достижения материальной культуры распространялись главным образом не через самих египтян, а через народы Куша и Северной Африки.

Эти экспедиции на юг – одна из самых ярких глав истории древнего Египта. Настойчиво и упорно, проявляя незаурядную инициативу и сметку, купцы и воины устремлялись на юг. Они торговали, вели войны, захватывали рабов и возвращались домой через много месяцев, принося с собой множество более или менее поразительных историй. Фараон Усеркаф, основатель V династии (около 2560 г. до н. э.), начертал свое победоносное имя на скалах у первого нильского порога – там, где теперь Асуан, на расстоянии 400 миль от Дельты. Его преемник Сахура отправил вдоль берегов Красного моря целую флотилию в страну Пунт. Он-то и оставил нам первый отчет о сношениях между Египтом и этими далекими землями, хотя известно, что еще сын Хеопса, имел пунтийского раба. Корабли Сахура вернулись с грузом мирры, черного дерева и какого-то металла, по-видимому электрона – естественного сплава золота и серебра. Другой экспедицией V династии в Пунт руководил Баурджед, «хранитель сокровищ» фараона. Среди его добычи был «карлик». Может быть, Баурджед взял в плен предка пигмеев Центральной Африки, которые жили тогда, по всей вероятности, значительно севернее, чем сейчас?

Фараоны VI династии (примерно 2423-2242 гг. до н. э.) закрепили эти торговые контакты путем прямого завоевания. Пепи I контролировал Нубию, землю, лежащую за первым порогом, к югу от Асуана, – и власть фараона была настолько прочной, что его могущественные южные наместники могли набирать в армию большое количество негров. Излишне говорить, что таких воинов обычно не посылали в бой против соотечественников, а использовали на севере. Хитроумные военачальники древнего Египта обрели немало подражателей: их принцип использования воинов побежденных народов нашел применение у всех последующих завоевателей.

В годы правления VI династии торговые суда отважились пуститься в путь через скалы первого порога, и это еще более укрепило связи между Севером и Югом. Меренра, предпоследний фараон VI династии, счел, что на таких смельчаков стоит полюбоваться самому. И вот до нас дошел высеченный на скале рельеф: Меренра стоит, опершись на посох, в окружении свиты, а перед ним в почтительном трепете склонились нубийские (скорее всего нубийские) вожди.

Фараоны VI династии крепко держали в руках южных номархов и, опираясь на них, распространяли свою власть все дальше и дальше к югу. Меренра назначил Хуефхора, номарха области первого порога, наместником всего Юга. Хуефхор и его приближенные были первыми из известных нам наместников фараона, которые проникли в континентальную Африку извне. Их деяния дошли до нас сквозь длинную цепь столетий. Четыре раза Хуефхор поднимался вверх по Нилу в далекую страну Иам. Путешествие туда и обратно занимало у него семь или восемь месяцев. Его воины приводили с собою большие караваны ослов, груженных добычей.

Кто знает, может быть, Хуефхор дошел до болот Верхнего Нила, даже до холмов Дарфура. Во всяком случае он, очевидно, проник далеко за южную границу теперешней пустыни: он возвращался с грузом черного дерева, слоновой кости, ладана и «многого другого добра». Из четвертого похода он привел с собою «карлика» из «страны духов», или «божественной страны», которая, по представлениям древних египтян, лежала к западу от Нила и откуда, как они считали, пришли их далекие предки. На фасаде гробницы Хуефхора сохранился высеченный текст послания фараона, милостиво благодарящего своего наместника за поимку карлика, – единственное полное письмо эпохи Древнего царства, к которому время отнеслось благосклонно. «Выезжай на север к нашему двору немедленно, – пишет фараон. – И захвати с собою этого карлика, которого ты доставил живым и в добром здравии из страны духов, для танцев во славу бога, чтобы радовать сердце царя Верхнего и Нижнего Египта Неферкара, который живет вечно. Когда он будет плыть с тобою на корабле, приставь к нему лучших воинов, чтобы они были рядом с ним и стояли у каждого борта судна, пусть они берегут его, дабы не упал он в воду. Когда он заснет ночью, назначь лучших людей спать рядом с ним в шатре и проверь их за ночь десять раз. Мое величество желает увидеть этого карлика больше, чем дары Синая и Пуста».

Первые египетские экспедиции в континентальную Африку проводились редко, стоили дорого и были сопряжены с большими опасностями. Только к началу эпохи Среднего царства, то есть примерно после 2000 года до н. э., Египет утвердил свою власть на землях южнее первого порога. Новая волна завоевательных походов на юг началась после долгого периода раздоров, конец которому наступил вместе с падением XI династии. Эти походы продолжили могущественные фараоны XII династии, воцарившейся около 2000 года до н. э. Связи с Пунтом возобновились при Аменемхете II, третьем фараоне ХII династии, и регулярно поддерживались при Сенусерте II. В период их правления были построены военные укрепления в области второго порога, неподалеку от теперешней Вади-Хальфа. В районе Семны была установлена граница и сооружены три форта.

У Египта не было никаких препятствий к дальнейшему продвижению на юг. Однако вторжение гиксосов, пришедших из Азии примерно в 1700 году до н. э., отвлекло военные силы египтян и приостановило экспансию. Только в период расцвета XVIII династии завоевания были продолжены. Тутмос I, третий фараон этой победоносной династии, повел свою армию на юг примерно в 1525 году до н. э. и добрался в конце концов до плодородных земель громадной излучины Нила, начинающейся у Донголы. Он стоял, как говорит. Брэстед, «у северных ворот Донгольской провинции, цветущего сада Верхнего Нила, а перед ним более чем на 200 миль протянулась девственная река». Об этом рассказывает надпись, оставленная Тутмосом в Тумбе, на северной окраине Донголы.

Слова Брэстеда написаны более 50 лет назад. За эти годы историкам удалось установить, что Тутмос продолжил свой поход. Он прошел вверх по Нилу, минуя Донголу, до четвертого порога и, оставив его позади, вошел в Кургус, где выбил пограничную надпись, которую еще предстоит расшифровать. Кургус находился примерно в 400 милях от теперешнего Хартума и 300 милях от столицы Куша Мероэ. Небольшие патрульные отряды Тутмоса, очевидно, добирались до еще более отдаленных мест. Оркелл предполагает, что расцветшая позднее великая столица Мероэ выросла на месте неприметного пограничного поста на границах владений XVIII династии, хотя говорить об этом со всей уверенностью нельзя, пока не будут полностью закончены раскопки oгромных руин Мероэ.

После смерти Тутмоса I кушиты Донголы восстали против власти Египта; взбунтовались их северные соседи – народы группы С. Но восстания были жестоко подавлены. Наступил долгий период относительно мирных сношений Египта с югом.

Об одном из самых ярких эпизодов этих времен, об экспедиции царицы Хатшепсут к «мирровым террасам» Пунта, рассказывают рельефы и надписи храма Дейр аль-Бахри. Великолепные рельефы занимают три огромные стены. Первая сцена изображает пять судов, готовых к отплытию по Красному морю. На трех из них уже подняты паруса, на корме четвертого начертана надпись с приказом лоцмана: «Веди судно в порт». И вот они плывут по морю, «мирно следуя в страну Пунт», благополучно прибывают туда, и их приветствует правитель Пунта Переху, сопровождаемый непомерно пышнотелой чернокожей супругой. Позади царской четы, их трех детей и трех слуг, ведущих «осла, на котором восседает жена вождя», среди деревьев изображены дома на сваях. Согласно надписям, вождь преисполнен самого глубокого почтения к египтянам, а подчиненные ему вожди восклицают: «Слава повелителю Египта! Как найти нам путь к его величеству, чтобы жить дыханием его уст?»

Насколько правдоподобна вся эта история, мы не знаем: ведь страна Пунт находилась слишком далеко от придворных художников царицы Хатшепсут. Во всяком случае, в Египте экспедиция была расценена как триумф. На другом рельефе изображается погрузка отправляющихся в обратный путь судов, нагруженных «чудесами страны Пунт: прекрасным благовонным деревом „Земли бога“, грудами мирры, зеленеющими мирровыми деревьями, эбеновым деревом, чистой слоновой костью, необработанным золотом Азии.... киннамоновым деревом, ладаном, притираниями для глаз, павианами, обезьянами, охотничьими собаками, шкурами леопардов, людьми и их детьми».

Пунт никогда не был подвластен фараонам, но египетские торговцы часто наведывались в эту страну. Тутмос III, сменивший царицу Хатшепсут в XV веке до н. э., оставил перечень товаров, доставлявшихся из Пунта в Египет главным образом морским путем, но иногда и по суше. В нем уже упоминаются золото и рабы – те самые «товары», которые много столетий спустя принесли Африке столько страданий. За один только год фараон получил из Пунта 134 раба обоего пола, а также слоновую кость, черное дерево, золото и скот. Дань Нубии за тот жe год составила 134 фунта золота, кроме черного дерева, слоновой кости, скота и рабов.

При Рамсесе II (около 1292-1225 гг. до н. э.), могущественнейшем фараоне XIX династии, Египет еще сохранял власть над Кушем и продолжал торговать с Пунтом. Но после смерти Рамсеса наступает период упадка. В Пунте появляются торговцы из других стран. А еще через 500 лет правители Куша вторгаются на землю своих бывших поработителей и в свою очередь принуждают ее к покорности. Начинается расцвет кушитской цивилизации – прославленных государств Напата и Мероэ. Эта цивилизация будет жить тысячу лет, и ее влияние распространится далеко на юг и запад.