Бенин

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Бенин

Бенинская экспедиция 1897 года вернулась в Англию с удивительными трофеями. Бекон, который писал о крови и жертвоприношениях, рассказал также о найденных им «нескольких сотнях бронзовых дощечек почти в египетском стиле, но поистине великолепной выделки» и об «удивительных резных предметах из слоновой кости». Находки Бекона привели европейцев в восторг. От места, где царил «дикий хаос», повеяло невыразимым покоем и безмятежностью.

Десятью годами позже немецкий африканист Лео Фробениус обнаружил в Бенине еще больше произведений искусства. По его словам, они сохранились там как наследие «исчезнувшего континента Атлантиды». Другие европейские ученые высказали предположение, что эти изделия относятся к периоду классической Греции или, возможно, вышли из рук какого-нибудь одиночки европейца, который некогда попал в Бенин и, будучи гением, один создал все эти «неафриканские» шедевры. Кое-кто утверждал, что эти сокровища – явное порождение европейского Ренессанса. Этих еще можно извинить: они были ослеплены поразительным мастерством изображения. Некоторые, не мудрствуя лукаво, простодушно объясняли все португальским влиянием.

Счастливый случай помог в 1938-1939 годах найти другую большую коллекцию изделий из бронзы или, точнее, из меди во дворце «они» – наследственного правителя города-государства Ифе, отстоявшего от Бенина примерно на 100 миль. Сейчас там продолжают находить новые предметы. Теперь произведения искусства Ифе и Бенина, выполненные из терракоты или отлитые из металла, пользуются всемирной известностью. Ныне никто не сомневается в их чисто африканском происхождении. Полагают, что большинство этих предметов создано между XIII и XVIII веками, причем лучшие относятся к началу этого периода. Они знаменуют собой, если так можно выразиться, период зрелости железного века в одном из государств лесного пояса Западной Африки до прихода европейцев.

Сколько-нибудь удовлетворительный труд об африканском обществе, которое создало эти произведения искусства, пока не написан, поскольку имеющихся данных еще недостаточно. К. Онвука Дике и другие ученые пишут сейчас подробную историю Бенина. Гудвин после новых раскопок во дворце Ифе в 1957 году нашел, что обнаруженная керамика относится к различным, строго определенным стилям. По его мнению, во дворце было по крайней мере четыре этажа, выстроенных в разное время. Уиллет в том же году сообщил о находке 30 тысяч керамических изделий в области обитания йоруба, близ Ифе. Эти предметы исследуются сейчас в Нигерии наряду с керамикой, найденной в результате раскопок 1953 и 1957 годов сотрудниками Археологического управления. «Все помыслы археологов, ведущих раскопки на территории йоруба, – пишет Уиллет, – до сих пор по вполне понятным причинам были сосредоточены на том, чтобы спасти произведения искусства из храмов Ифе, и, поскольку керамикой йоруба не занимались, ее хронология нам неизвестна. Однако в настоящее время в двух наиболее значительных местах раскопок собрано достаточно материала, и можно надеяться, что изучение его даст нам необходимые хронологические указания».

Таким образом, картина начинает проясняться. Мы можем с известной долей уверенности говорить о том, что народы, населявшие теперешнюю Нигерию и давшие нам высокие образцы искусства и религии, преломили в них как наследие своих древних предков из Западной Африки, так и влияние Севера и Востока. Долгое время это искусство, столь отличное от абстрактных стилей Африки, считали чужеродным ей и заимствованным извне по воле случая. Сейчас от этой точки зрения отказались. Африканское искусство было органической частью культуры африканских народов. Бернард Фэгг доказал это раз и навсегда своими раскопками в Абири, в десяти милях от Ифе. Он обнаружил в одной могиле пять терракотовых голов. Две из них выполнены в типично стилизованной манере, но остальные совершенно реалистичны. Так же как и многими веками ранее в долине Нок, абстрактное и реалистическое искусство шли здесь рука об руку – редкий случай, и объяснить его, пожалуй, можно лишь соответствующим религиозным толкованием.

Слишком мало еще известно о том, какие связи – если они существовали вообще – ведут от фигур Нок к искусству Ифе, и проблема эта не становится яснее, когда рассматриваешь вопрос о «внешних влияниях». Йоруба, населявшие Ифе, и соседние с ними негритянские народы говорят, что предки их «пришли с востока». Биобаку даже выдвигает гипотезу, что «йоруба, вероятно, откочевали к своим нынешним очагам из местности, где они испытывали влияние древних египтян, этрусков и евреев». Он датирует «миграцию йоруба с Ближнего Востока» временем между 600 и 1000 годами до н. э.

Но как бы то ни было, имеется достаточно данных о восточном влиянии на культуру йоруба, и прежде всего данных религии. «Подданные обожествляют своих королей, считая, что они сходят с небес. Они относятся к своим королям с благоговением, говорят с ними на почтительном расстоянии и преклонив колени», – писал примерно в 1540 году анонимный португальский лоцман о жителях гвинейского побережья, особенно Бенина и Конго. «Их [королей] поступки регулируются строгим церемониалом. Многие из этих королей никогда не позволяют себе принимать пищу при окружающих, дабы не разрушить в своих подданных иллюзию, будто они могут существовать без пищи. Они поклоняются солнцу, считая, что души людей бессмертны и, покидая бренные тела, переселяются на солнце». И хотя образы богов Куша, как и египетских, возможно, сформировались впервые в древней Африке к югу и западу от Нила, отголоски поклонения кушитскому царю-божеству доносятся сюда достаточно отчетливо. К этим богам, как мы уже говорили, можно добавить бога йоруба Шанго, которого изображали в виде барана, что свидетельствует о его кушитском или древнеегипетском происхождении. В том же погребении, где были найдены упомянутые пять голов, Бернард Фэгг обнаружил изображение головы барана и свернувшейся кольцом змеи. Оба эти божества знакомы нам по религии древнего Нила. Был ли известен предкам йоруба великий город Мероэ? Ведь фасад храма в Нага (около 100 г. до н. э. – 100 г. н. э.) украшает извивающаяся змея.

Вместе с тем мастера Ифе и Бенина, а также других центров древней цивилизации Западной Африки при отливке изделий из бронзы и меди широко использовали технику «потерянной формы», как прежде народы Нила. Изделия, выполненные этим методом, появляются сначала в Ифе, а затем в соседнем Бенине, причем и самые ранние из них поражают великолепным мастерством барельефа и тонкостью отделки. Однако, даже если эта техника пришла сюда с берегов Нила, не могла же она распространиться здесь внезапно. К тому же искусство Ифе, видимо, достигло своего апогея в XIII веке, то есть через тысячу лет после падения гocyдарства Мероэ, и причина неожиданной зрелости этого искусства столь же непонятна, как и происхождение его творцов.

Напрашивается параллель с великолепными бронзовыми изделиями периода Шаньской династии в Китае во II тысячелетии до нашей эры. Когда эти великолепные сосуды и кубки впервые стали предметом внимания науки в XIX веке, многим казалось, что они появились внезапно, как некий дар богов. Только значительно позднее, после долгих исследований, выяснилось, что эти изделия не были ниоткуда завезены, что они родились здесь в результате многолетних исканий. За их совершенством стояли тысячи прежних неудач.

«Примерно до 1920 года, – заметил Крилл 20 лет назад, – ученые сомневались, что в Китае вообще когда-либо существовала цивилизация каменного века. Когда там обнаружили большое количество неолитических стоянок, некоторые сказали: да, но там не было палеолита. В 1923 году в Ордосе были найдены стоянки палеолита, и тогда скептики сказали: да, но ведь это, собственно, не Китай. В 1928 году в долине Хуанхэ, между Шэньси и Шаньси, были обнаружены следы палеолитического человека, а теперь в окрестностях Пекина найдены и скелеты. Только очень дерзкий человек возьмется предсказать, что еще найдут в Китае». Замечание Крилла об археологических и художественных открытиях в Китае вполне можно отнести к Африке. Может быть, у скептицизма, против которого он боролся, и есть свои положительные стороны, но возводить его в принцип вредно. Если рассматривать изумительное искусство Ифе и Бенина обособленно, оно может показаться результатом влияния извне, но так рассматривать его нельзя.

Гораздо более вероятно, что это искусство, подобно породившим его обществам, – результат развития сложных и самобытных традиций, складывавшихся по мере распространения цивилизации железного века в широкой лесной полосе к югу от саванн. Возможно, это искусство играло здесь какую-то особо выдающуюся роль. Рассматриваемое в отрыве от питавшей его среды, оно покажется столь же непонятным, как и бронза Шаньской династии в отрыве от древнекитайской цивилизации.