Как погиб красивейший из персов
Как погиб красивейший из персов
Когда Мардоний узнал, что спартанцы выступили в поход, он вывел свое войско из Аттики и отошел в Беотию. Аттика была страной холмистой, а Беотия — страной ровной и очень удобной для персидской конницы.
«Танцплощадка войны», — так назвал Беотию Эпаминонд, величайший из беотийских полководцев, живший лет семьдесят спустя после Геродота. И действительно, за несколько столетий греческой истории на беотийской равнине разыгралось несчетное количество сражений, — в том числе и то, о котором пойдет сейчас речь.
Афиняне переправились с Саламина и соединились со спартанцами в Элевсине. Это город, посвященный подземным богиням Деметре и Коре. Здесь показывают тот луг, где перед гуляющей Корой раскрылась пропасть и бог Плутон с черной колесницы схватил девушку и увлек в свое подземное царство. Здесь показывают то поле, которое впервые на земле было вспахано и засеяно хлебом: этому научила людей богиня Деметра. Здесь стоит знаменитое святилище Деметры и Коры, где раз в год справляется тайный праздник подземных богинь, о котором никто никогда не говорит вслух; а святилище это замечательно тем, что сколько в него ни набирается народу, оно никогда не бывает полно.
От Элевсина двинулись на север, к беотийской границе. Граница шла по горному хребту Киферону. Греки перевалили Киферон и стали на его пологом, овражистом северном склоне. У подножия склона текла медленная речка Асоп, за Асопом расстилалась зеленая беотийская равнина, на равнине пестрел палатками раскинувшийся персидский лагерь с деревянной стеной, а за лагерем, на горизонте, виднелись стены Фив, самого большого города Беотии.
Мардоний ждал, чтобы греки сошли на равнину. Греки медлили. Мардоний послал вверх по склону свою конницу слуками. Туча стрел посыпалась на греческий строй. Персы подскакивали вплотную к греческим щитам и копьям и кричали, издеваясь: «Трусы!» и «Бабы!»
На самом опасном месте стояли мегарцы. Они послали к вождям гонца: «Мы гибнем, но держимся; если нас не сменят, мы отступим». Павсаний спросил вождей: «Кто пойдет добровольно?» Никто не отважился; вызвались одни афиняне. Под градом персидских стрел их отряд сменил мегарцев и начал отстреливаться.
Впереди персов гарцевал на белом коне Масистий, самый рослый, красивый и сильный человек в царском войске. В бок коню попала стрела; конь встал на дыбы и сбросил седока. Тяжесть лат мешала Масистию подняться на ноги. Афиняне бросились на него с мечами и копьями. Мечи и копья скользили по его золотому чешуйчатому панцирю. Кто-то догадался и ткнул перса копьем в глаз. Масистий замер и испустил дух.
Персы бросились на афинян вскачь, во весь опор, со всех сторон, с неистовыми криками. Только греки с их умением держаться в строю могли выстоять пешими против такого натиска. На помощь афинянам двинулись другие отряды. Битва была яростной, но недолгой. Увидев, что отбить тело вождя им не удается, всадники врассыпную ускакали прочь.
Вскоре в персидском стане поднялся стон и плач: это персы оплакивали Масистия. Они обрезали волосы себе и гривы лошадям. Они били себя в грудь и по голове, и крики их разносились на всю Беотию. Ибо после Мардония Масистий был первым человеком в персидском войске, и сам царь его знал и любил.
«Междутем греки, выдержавши напор конницы и отразивши его, сделались гораздо смелее, — говорит Геродот, — Тело Масистия они положили на колесницу и возили по рядам своих войск, а тело это своим ростом и красотою весьма заслуживало того, чтобы поглядеть на него: ради этого его и возили. Воины покидали свои места и шли смотреть на убитого Масистия».