Какие гадатели были у греков и персов

Какие гадатели были у греков и персов

Греция — страна сухая и безводная. Путников здесь напутствовали пожеланием: «Счастливого пути и пресной воды!» А когда в поход выступало большое войско, то напоить его на стоянке стоило больших трудов.

Там, где стояли греки на склоне Киферона, воды не было. Впереди тек Асоп, но за Асопом скакали персидские лучники, и стрелы их не подпускали греков к реке.

Павсаний решил перенести стоянку в сторону — к городу Платее.

Платея лежит у самой границы между Беотией и Аттикой. Платейцы были единственными из греков, кто пришел на помощь афинянам при Марафоне; платейцы были единственными из беотийцев, кто не передался персам при нашествии Ксеркса. Здесь и решил раскинуть Павсаний свой стан. Перед Платеей был источник Гаргафия, где можно было брать воду, а за Платеей — киферонский перевал, откуда можно было подвозить пищу. Гаргафия эта, — уверяли греки, — тот самый источник, в котором купалась богиня Артемида, когда ее увидел нагою охотник Актеон и был за это превращен в оленя и растерзан собственными собаками.

Греки стояли на холмах у Гаргафии, персы стояли на равнине за Асопом. Павсаний не решался сойти на равнину, где была всесильна персидская конница; Мардоний не решался взойти на холмы, где была неприступна греческая пехота. День за днем, десять дней стояли два войска друг против друга. Воины томились. Они спрашивали полководцев, почему их не ведут в бой. Полководцы отвечали: «Потому что боги не дают добрых знамений».

Добрые знамения — это была целая наука. Гадать можно было по полету птиц, по крику птиц, по грому и молнии, по кометам и затмениям, по плеску воды и дыму ладана, по самым случайным словам и звукам. Главным же образом гадали по жертвоприношениям. При каждом войске гнали небольшое стадо жертвенных быков и баранов, чтобы они были под рукой перед всяким важным боем. Считалось добрым знаком, если животное шло на заклание охотно и кивало головой (чтобы оно тряхнуло головой, ему иногда наливали воду в уши); дурным знаком — если оно упиралось, вырывалось или умирало от страха раньше, чем его зарезали. Зарезав животное, смотрели, как горят на алтаре куски его мяса, особенно — хвост; если хвост скручивался, это предвещало трудности, если конец его опускался вниз — неудачу, если поднимался вверх — удачу. Выпотрошив животное, смотрели на его внутренности, особенно на печень: если вид их казался необычным, это значило, что животное нездорово и, стало быть, неугодно богам: боги не насытились и требуют себе другого животного. Чтобы добиться добрых знамений, приходилось иной раз закалывать не один десяток баранов или овец. Поэтому неудивительно, что умные гадатели могли оттягивать бой сколько угодно.

У спартанцев гадателем был Тисамен из Элиды. Это был человек необыкновенный. В молодости он обратился к оракулу с вопросом, будут ли у него дети. Оракул ответил: «Ты победишь в пяти великих состязаниях». Тисамен удивился такому ответу, но решил, что это тоже неплохо; и он стал усиленно упражняться в беге, прыжках, борьбе и метании копья и диска, чтобы выступить в пятиборье на Олимпийских играх. Выступил, но не победил. Тогда все решили, что оракул имел в виду не гимнастические, а военные состязания. Спартанцы предложили Тисамену поступить к ним в войско и принести им эти пять побед. Тисамен возгордился; он потребовал, чтобы за это спартанцы приняли его, элидянина, в число спартанских граждан. Спартанцы с негодованием отказались. Но прошло несколько лет, на Грецию двинулись персы, спартанцы встревожились, позвали Тисамена и сказали, что согласны на его условие. Тисамен набавил цену и потребовал, чтобы вместе с ним в число граждан был принят и его брат. Спартанцы пошли и на это. Так Тисамен и его брат оказались единственными за всю историю Спарты иноземцами, принятыми в число ее граждан. И спартанцы одержали с участием Тисамена пять побед: над персами при Платее, надтегейцами при Тегее, над аркадцами при Дипее, над мессенцами при Ифоме и над афинянами при Танагре, двадцать лет спустя после Платеи.

У Мардония гадателем был Гегесистрат, родом тоже из Элиды. Человек этот был злейшим врагом спартанцев. Однажды они его схватили, бросили в тюрьму, приковали за ногу и приговорили к казни. Случайно в руки Гегесистрату попал топор. Перерубить им цепь он не смог; тогда он отрубил себе ногу, проломал ночью стену тюрьмы и скрылся. Когда рана зажила, ногу он приделал себе деревянную и потом явился в персидский стан. Собственно говоря, это был непорядок, потому что жрецу не полагалось иметь никаких телесных недостатков. Но персы, как видно, очень уж дорожили таким союзником, чтобы обращать внимание на эти мелочи.

Вот эти два человека и удерживали два больших войска от наступления в течение десяти дней.