Что узнал Дарий о коринфском тиране Кипселе, имя которого значит «ларец», и о сыне его Периандре

Что узнал Дарий о коринфском тиране Кипселе, имя которого значит «ларец», и о сыне его Периандре

Выслушав рассказ Силосонта, царь Дарий сказал: «Хорошо: я отдам тебе остров Самос. Но объясни мне одно: ты сказал, что врагом тирана Поликрата Самосского был тиран Периандр Коринфский. Как это случилось? Я думал, что все тираны держатся заодно, иначе им трудно устоять у власти».

Силосонт ответил: «Периандр — тиран особенный. Он не сам захватил власть: власть захватил его отец Кипсел и оставил ему по наследству. Таких тиранов-наследников народ любит меньше, и правят они жесточе. Таков и Периандр».

И вот что услышал царь Дарий.

Была у одного знатного коринфянина дочь Лабда. Она была хромая, и никто не хотел ее брать замуж. Поэтому ее выдали за простого крестьянина. У Лабды родился сын. Она послала к оракулу спросить о его судьбе. Оракул сказал:

— Камень тобою рожден, и раздавит он лучших в Коринфе.

Об этом оракуле прослышал отец Лабды. Он посовещался с другими знатными коринфянами: ведь только знатные называли себя «лучшими людьми». Решили, что младенца надо убить. За ним отправились десять человек в ту деревню, где жила Лабда. Посланные сговорились так: кто первый возьмет на руки ребенка, тот и ударит его головой о камень. Молодая женщина радостно вынесла им спеленутого младенца: она думала, что это ее отец захотел увидеть внука. Один из посланных взял младенца на руки и перед тем, как ударить его о камень, заглянул ему в лицо. Младенец тоже взглянул в лицо склонившемуся над ним суровому воину и вдруг раздвинул губки и улыбнулся. У воина дрогнули руки: вместо того чтобы бросить ребенка оземь, он быстро передал его другому и отошел в сторону. Второй посмотрел на малютку и отдал его третьему, третий — четвертому, а когда он дошел до последнего, тот поколебался мгновение и вернул дитя матери. Лабда, недоумевая, взяла ребенка на руки, повернулась и ушла в дом. А десятеро посланных набросились друг на друга, пререкаясь и упрекая друг друга в малодушии. Наконец, решили войти в дом все сразу и умертвить малютку всем вместе. Но Лабда стояла за дверями и слышала их разговор. Она перепугалась и спрятала малютку в ларец. Воины вошли в дом, обыскали все комнаты, но в ларец не заглянули и ушли. Пославшим их они доложили, будто ребенок убит. А ребенок остался жив, и звали его с этих пор «Кипсел», что значит по-гречески «ларец».

Когда Кипсел вырос и узнал о предсказании, полученном при его рождении, он решил захватить власть в Коринфе. На всякий случай Кипсел еще раз обратился к оракулу. Оракул сказал:

— Благословен, о Кипсел, ты и дети твои, но не внуки.

Но Кипсел был молод и о внуках своих не задумывался. Он захватил власть и стал править, как все тираны: знатных людей казнил и изгонял, а простой народ задабривал и поддерживал. Правил он тридцать лет и оставил власть своему сыну Периандру.

Получив власть, Периандр задумался, продолжать ли ему расправу со знатью или уже можно вести себя милостивей. Он послал гонца в Милет — спросить совета у милетского тирана Фрасибула, человека старого и многоопытного. Фрасибул выслушал вопрос, подумал и вдруг сказал гонцу: «Хочешь посмотреть, как у меня хлеба в поле растут?» Ничего не понимая, гонец пошел за Фрасибулом. Фрасибул шагал по полю, помахивая крепким посохом; и где он видел колос повыше и получше, там он метко сбивал его посохом и вминал в землю. Закончив прогулку, Фрасибул сказал гонцу: «Ну, вот, теперь можешь ехать обратно», — «А ответ?» — удивился гонец. «Ответ — все, что ты видел», — сказал ему Фрасибул. Гонец вернулся к Периандру и недоуменно рассказал ему все, что видел. Периандр понял. И с этих пор он стал так крут и жесток со всеми, кто выделялся в городе знатностью или богатством, что далеко превзошел своего отца Кипсела.

Привычка к казням и расправам тяжела. Периандр постепенно делался вспыльчивым, злобным и подозрительным даже к друзьям. У него была жена Мелисса, дочь соседнего правителя. Периандр ее горячо любил. Однажды в припадке гнева он ударил ее. Она заболела и умерла. Периандр был безутешен. Он похоронил ее прахе царской пышностью, а в гробницу положил лучшие ее украшения и одежды. Ночью Мелисса явилась к нему во сне и грустно сказала: «Мне холодно в царстве мертвых: тело мое ты сжег, а одежды оставил несожженными. А ведь тени человека нужна тень одежды, а не сама одежда!» На следующий день Периандр устроил великий женский праздник в храме Геры. Знатнейшие коринфянки явились в храм в лучших нарядах. И тогда Периандр приказал своей страже храм оцепить, женщин раздеть, и наряды их сжечь на огромном костре, чтобы жене его Мелиссе не было холодно в царстве мертвых.

У Периандра от Мелиссы остался сын Ликофрон. Однажды мальчик гостил в соседнем городе у деда, отца Мелиссы. Как-то раз дед промолвил, глядя на него: «А знаешь ли, мальчик, кто убил твою мать?» Больше он ничего не сказал, но Ликофрон все понял. Вернувшись домой, он перестал говорить с отцом, ходил по дворцу молча, смотрел на всех с ненавистью. Периандр рассердился. Он выгнал сына из дома и под страхом штрафа запретил кому-нибудь принимать его и даже говорить с ним. Исхудалый и оборванный, бродил Ликофрон по улицам Коринфа, питаясь отбросами. Наконец, сам Периандр сжалился над ним и подошел к нему. Он спросил: «Сын, неужели тебе приятнее жить нищим, чем царским наследником? Неужели ты думаешь, что мысль о судьбе твоей матери мне не тяжелей, чем тебе? Перестань упорствовать: вернись домой». Но Ликофрон только мрачно посмотрел на отца и сказал: «Теперь, Периандр, изволь сам заплатить штраф за то, что говорил с отверженным».

Есть в Греции остров под названием Керкира. Там живут коринфские поселенцы, но живут сами по себе, независимые от правителей Коринфа. Туда, на Керкиру, отправил Периандр своего сына Ликофрона. Там и жил Ликофрон, пока Периандр не состарился и не прислал к нему послов с просьбой вернуться в Коринф и принять от него власть. Ликофрон ответил: «Пока в Коринфе живет Периандр, ноги моей не будет в этом городе!» — «Хорошо, — написал ему в ответ Периандр, — приезжай в Коринф и правь Коринфом, а я тотчас уеду на твое место в Керкиру и буду править Керкирой». Ликофрон согласился и стал готовиться к отъезду. Керкиряне, узнав об этом, всполошились. Одна мысль иметь своим правителем Периандра приводила их в ужас. И тогда они убили Ликофрона в его доме, а Периандру написали, что сын его умер и что Периандру нет никакой нужды перебираться на Керкиру.

Мстя за смерть сына, Периандр со всем своим флотом пошел на Керкиру войной. Он опустошил остров, выжег поля, захватил в плен триста сыновей знатнейших керкирян и продал их в рабство в Лидию. Когда корабль с юношами-рабами достиг Самоса и самосский тиран Поликрат узнал, откуда и куда плывет корабль, ему стало жаль молодых керкирян. Он передал им совет бежать с корабля и искать защиты в храме самосской Геры. Здесь, под позолоченной крышей храма, они были под покровительством божества, и коринфяне не смели их тронуть. Корабельщики вернулись ни с чем, а юношей самосцы потом отвезли домой на Керкиру.

С этих-то пор и стал Периандр Коринфский заклятым врагом Поликрата Самосского.

О том, как умер Периандр, Геродот не рассказывает. Об этом рассказывает другой греческий писатель. Периандр был стар, одинок и всеми ненавидим. Он боялся, что, когда умрет, граждане разроют его могилу и осквернят его прах. И он решил умереть так, чтобы никто никогда не узнал, где его могила. Он вызвал к себе двух воинов и отдал им тайный приказ: в полночь выйти из дворца по сикионской дороге, первого встречного путника убить и похоронить тут же на месте. Потом он вызвал четверых воинов и отдал приказ: через час после полуночи выйти на сикионскую дорогу, настичь двух воинов и умертвить их. Потом вызвал восьмерых воинов и приказал: через два часа после полуночи выйти вслед четверым и умертвить их. А когда настала полночь, Периандр закутался в плащ, незаметно вышел из дворца и пошел по сикионской дороге навстречу двум солдатам. Была тьма, узнать его никто не мог. Через полчаса он был убит двумя солдатами, еще через час эти двое были убиты четырьмя, еще через час эти четверо были убиты восемью. Так исполнилось последнее желание Периандра: никто никому не мог указать место его могилы.