Как бились и погибли царь Леонид и его бойцы

Как бились и погибли царь Леонид и его бойцы

«Фермопилы» — это значит «Горячие ворота». Здесь бьют из-под земли горячие серные источники, посвященные Гераклу. Говорят, что Геракл, умирая, сложил себе погребальный костер на соседней горе Эте и что подземные ключи разогрелись от жара этого костра.

В Фермопилах, у горячих источников, разбил лагерь для своих трехсот спартанцев и четырех тысяч союзников царь Леонид. В десяти верстах впереди, на равнине перед ущельем, раскинулся лагерь Ксеркса.

Ксеркс прислал к Леониду гонца с двумя словами: «Сложи оружие». Леонид ответил тоже двумя словами: «Приди, возьми».

Гонец сказал: «Безумец, наши стрелы закроют солнце». Леонид ответил: «Тем лучше, мы будем сражаться в тени».

Ксеркс послал соглядатая — узнать, много ли в лагере спартанцев и что они делают. Соглядатай донес: спартанцев триста человек, никакой тревоги в лагере нет, а занимаются они гимнастическими упражнениями или расчесывают волосы. «Что это значит?» — спросил Ксеркс Демарата. «Это значит, что они готовятся к бою, — сказал Демарат, — Наш закон велит воинам заботиться о прическе: она делает красивых грозными, а некрасивых страшными».

Ксеркс ждал четыре дня, чтобы греки устрашились и отступили. Греки не трогались с места.

На пятый день Ксеркс приказал мидянам идти вперед и выбить безумцев из ущелья.

Кто воевал, тот знает, что самый страшный бой на войне — рукопашный. В древности все бои были рукопашные. Сойтись на длину копья, сойтись на длину меча, ударить мечом, отбить щитом, сделать выпад, уклониться, рассечь панцирь, ранить, убить, добить — таков был бой. Он был бешен и кровав.

Мидяне привыкли биться конными, греки — пешими. У мидян были копья короче, у греков — длинней. Мидяне нападали врассыпную, греки принимали удар сомкнутым строем. Строй был священен: покинуть место в строю, чтобы броситься на врага или от врага, было одинаковым преступлением. Это была железная стена сдвинутых щитов и щетинящихся копий, и об нее разбивался и откатывался каждый натиск мидян.

Ксеркс сменил мидян персами — теми «бессмертными», которых было десять тысяч и у которых на копьях были золотые и серебряные яблоки. Ксеркс сам следил с холма за ходом боя и три раза в волнении привставал с трона. Но и эти отборные воины не поколебали спартанский строй.

С заходом солнца сражение прервалось, с восходом возобновилось. Рукопашный бой тяжел, воины уставали. Но Леонид быстро отводил усталых назад, отдохнувших вперед, и бой продолжался. Груды трупов громоздились в узком ущелье.

На закате второго дня в царский стан пришел человек и предложил провести персов горной тропой в тыл грекам.

Человека звали Эфиальт. Кто он был, неизвестно; почему он пошел на это черное дело, неизвестно; как он погиб, неизвестно. Греки назначили за его голову награду, он бежал, скрывался и вскоре был убит; но кем убит — о том говорили различно, а за что убит — о том говорили неясно: во всяком случае, не за измену, а за что-то другое. Геродот обещает рассказать об этом в своем месте, но до этого места он свою историю недописал.

По узкой тропинке, знакомой лишь козьим пастухам, персидский отряд поднялся в горы и потянулся длинной вереницей вдоль ручья по лесистой расселине.

На рассвете персы столкнулись с греческим сторожевым постом. Их услышали по шороху листьев под ногами. Но схватки не было. Это были не спартанцы, а робкие фокидяне. Осыпанные тучею стрел, они рассеялись по горам. Тропа повернула, и Эфиальд повел персов вниз, к Фермопилам, в тыл Леониду и его бойцам.

В греческом лагере уже знали, в чем дело. Вечером гадатель по печени жертвы сказал, что на заре всех ждет смерть. Ночью перебежчики из царского лагеря донесли, что в обход через горы послан большой отряд. Утром сбежавшие с гор фокидские часовые доложили, что враг уже здесь.

Время пришло умирать. Леонид приказал всем своим союзникам отступить, пока путь не закрыт: он ни с кем не хотел делить славу честной гибели. Осталось триста спартанцев, да еще не пожелали уходить семьсот беотийцев из города Феспий. Эта тысяча человек приняла под Фермопилами последний бой.

Персы ударили с двух сторон. «Позади отрядов их стояли с бичами в руках начальники и ударами гнали всех вперед дальше и дальше, — говорит Геродот, — Многие падали в море и гибли, многие падали наземь и были растоптаны заживо, но на погибавших никто не обращал внимания. Эллины дрались отчаянно и с бешеной отвагой. Когда копья сломались, они рубились мечами, а у кого не осталось мечей — руками и зубами, пока варвары не похоронили их под градом стрел».

Двух спартанцев не было в стане, когда начался бой. Они лежали больные в ближней деревне. Их звали Эврит и Аристодем. Услышав шум битвы, Эврит приказал подать ему доспехи, встал и, опираясь на раба, пошел в бой. Он погиб вместе со всеми. Аристодем вернулся в Спарту — единственный из трехсот. Если бы они погибли вдвоем, их бы прославили, если бы они вернулись вдвоем, их бы простили. Но Аристодем вернулся один. Его имя было покрыто позором. С ним не разговаривали, ему не давали ни огня, ни воды, на перекличках его называли Аристодемом-Трусом. Мы вспомним о нем, когда будем рассказывать о битве при Платее.

Имя царя «Леонид» означает «львенок». На том холме, где пали последние герои Фермопил, греки поставили каменного льва и высекли знаменитую надпись:

Путник, весть отнеси всем гражданам воинской Спарты:

Их исполняя закон, здесь мы в могилу легли.