Исцеление

Исцеление

После ареста Новикова, после Сенатской площади саранча – на время – притихала, но шуршать не переставала никогда.

Сам «служка Серафимов», Николай Александрович Мотовилов, свидетельствует: «Вышедши из императорского Казанского университета действительным своекоштным студентом 8 июля 1826 года… вскоре познакомился с Симбирским губернским предводителем, князем Михаилом Петровичем Баратаевым и вскоре сблизился с ним до того, что он открыл мне, что он гранд-метр ложи Симбирской и великий мастер Иллюминатской Петербургской ложи. Он пригласил меня вступить в число масонов, уверяя, что если я хочу какой-либо успех иметь в государственной службе, то, не будучи масоном, не могу того достигнуть ни под каким видом. Я отвечал, что батюшка, родитель мой, запретил мне вступать в масонство, затем, что это есть истинное антихристианство, да и сам я, будучи в Университете и нашедши книгу о масонах, в этом совершенно удостоверился и даже видел необыкновенные видения, предсказавшие судьбу всей жизни моей и возвестившие мне идти против масонства…

Именной масонский знак кн. М.П. Баратаева.

Это так разозлило его, и тем более в простоте сердца ему открытое намерение мое вскоре по устройстве дел моих ехать в Санкт-Петербург для определения на службу в Собственную Его Императорского Величества канцелярию, что он поклялся мне, что никогда и ни в чем не буду иметь успеха, потому что сетями масонских связей опутана не только Россия, но и весь мир».

Увы, Баратаев не блефовал. Когда симбирский губернатор М.Л. Магницкий запретил деятельность ложи, всевозможные бедствия посыпались на него, действительного статского советника. Вплоть до обвинений в казнокрадстве. В итоге верный слуга трона был лишен имущества и отправлен в ссылку… А ложа «Золотого Ключа к Добродетели» в Симбирске – открылась.

Однако продолжим рассказ Мотовилова: «Вскоре… вышел закон, чтобы молодые люди, хоть и окончившие курс учения и получившие дипломы на ученые степени в высших училищах, не имели бы права отправляться на службу в столицу, а должны были бы три года послужить в губернии будто бы для ознакомления с процедурой провинциальной службы…»

Уверенность Баратаева вскоре подтвердилась. Когда открылась очередная вакансия, он вызвал Мотовилова и объявил: «Этой должности вам не видать, как своих ушей. И не только вы этой должности не получите, но не попадете ни на какую другую государственную должность, ибо и Мусин-Пушкин (тогда попечитель Казанского учебного округа), и министр князь Ливен – подчиненные мне масоны. Мое приказание – им закон!»

Травля Мотовилова помешала намечавшемуся браку с Языковой, создала ему репутацию сумасшедшего и даже привела к задержанию его по обвинению в государственной измене!

Только невероятная энергия Николая Александровича, дошедшего в поисках правды до высших кабинетов, помогла ему получить службу. Однако потрясения были таковы, что он более чем на три года оказался прикован к постели. А как исцелился! Верою!

Он сам пишет, как 9 сентября 1831 года принесли его к отцу Серафиму: «…привезен я к нему был в ближнюю его пустыньку близ его колодца, и четверо человек, носившие меня на своих руках, а пятый, поддерживающий мне голову принесли меня к нему, находившемуся в беседе с народом… на его сенокосной пажинке меня посадили. На просьбу мою помочь мне и исцелить меня, он сказал: «Да ведь я не доктор. К докторам надобно относиться, когда хотят лечиться от болезней каких-нибудь».

Я подробно рассказал ему бедствия мои и что я все три главные способы лечения испытал… взял целый курс лечения и гомеопатией у самого основателя и изобретателя сего способа Ганемана через ученика его, пензенского доктора Питерсон, – но ни от одного способа я не получил исцеления болезней моих и затем ни в чем уже не полагаю спасения и не имею другой надежды получить исцеления от недугов, кроме как только лишь благодатию Божией. Но, будучи грешен и не имея дерзновения сам ко Господу Богу, прошу его святых молитв, чтобы Господь исцелил меня.

И он сделал мне вопрос: «А веруете ли вы в Господа Иисуса Христа, что Он есть Богочеловек и в Пречистую Божию Его Матерь, что она есть Приснодева?

Я отвечал: «Верую!»

«А веруешь ли, – продолжал он меня спрашивать, – что Господь, как прежде исцелял мгновенно и одним словом Своим все недуги, бывшие на людях, так и ныне также легко и мгновенно может по-прежнему исцелять требующих помощи одним же словом Своим, и что ходатайство к нему Божией Матери за нас всемогуще, и что по сему ходатайству Господь Иисус Христос и ныне также мгновенно и одним словом может исцелить вас?»

Я отвечал, что всему этому всею душою моей и сердцем моим верую, и, если бы не веровал, то не велел бы везти себя к нему.

«А если веруете, – заключил он, – то вы здоровы уже!»

Увы, исцелялись – телесно и духовно – немногие. В целом же «чистая публика» все больше попадала в лапы нечистого… И некий господин в крупном поволжском городе уже заказал себе хрустальную печатку. С масонской дельтой. На печатке было написано: «А.П. Д-въ»… Она тоже еще вынырнет в нашем рассказе.

Но самое страшное было даже не в открытии лож. Масонство становилось образом мыслей едва ли не всего образованного слоя. Нужда в тайне отпадала. В августе 1830 года Фаддей Бенедиктович Булгарин направил в III отделение записку:

«Уцелевшие от 14 декабря все ныне в славе, в честях, в силе… Это действие было род объявления партии, гигероглиф, означающий слова: «Кто с нами, тот все получит, кто против нас, тот будет преследуем или останется в забвении». Объявление это сбывается. Правительство, будучи всегда окружено этими людьми и веря в усердие, в благодарность за милости, никогда не обращало внимание на то, чтобы противодействовать влиянию партии на общее мнение и, напротив, увлеклось духом сей партии… Правительство ищет только тайных обществ. Но их не будет более. Форма действий общества изменилась, и оно действует явно, открыто к овладению общественным мнением и всеми важными местами (хоть не первыми, но деловыми). Это исполнение первого плана Союза благоденствия…»

Во многом прав был Булгарин. И символика говорит об этом. На красном штандарте ложи «Северная звезда», в которую входили многие декабристы, светила белая пентаграмма. Пройдет время, и ложа, объединяющая членов Временного правительства, также получит название – «Северная звезда». Под ней же, сияющей, спустя семьдесят с лишним лет, легальное масонство вернется в Россию.