1. В ожидании выдвижения штаба 8-го фронта

1. В ожидании выдвижения штаба 8-го фронта

В соответствии с распоряжением Ставки от 15 ноября командующий 17-й армией на Гуадалканале до прибытия командующего 8-м фронтом, то есть до ноля часов 26 ноября, осуществлял руководство всеми войсками на юго-восточном направлении.

В то время силы противника на Гуадалканале, куда непрерывно доставлялось (не менее двух транспортов в день) подкрепление, 17 ноября вновь перешли в наступление на западном берегу р. Матаникау, поддерживаемые авиацией с двух аэродромов острова. Наша 17-я армия тоже получила подкрепление в составе 38-й дивизии, доставленной на остров на эсминцах 10 ноября, и десантного отряда, доставленного на транспортах 14 ноября. Таким образом, 17-я армия номинально имела в своем составе около двух дивизий. Фактически же насчитывалось не более четырех боевых батальонов. Кроме того, недостаток снабжения в течение длительного времени значительно ослабил личный состав физически.

Снабжение Гуадалканала составляло одну четверть или одну треть нормы. Свирепствовала малярия. В первой декаде ноября снабжение несколько раз осуществлялось на эсминцах, однако это не могло спасти войска от голода.

Командующий 17-й армией решил, что только оборонительными действиями продержаться долго будет невозможно. Он начал укреплять свои позиции и предпринимать частные атаки. Особенно трудно приходилось частям первой линии, тем не менее они стойко переносили все невзгоды, ходили в разведку, проникали глубоко в тыл противника и создавали там панику или же совершали ночные налеты на его позиции, легкораненые оставались на оборонительных позициях или транспортировали в тыл тяжелораненых. Именно такими смелыми действиями 88-й дивизии удалось к 26 ноября отразить наступление со стороны моря, начавшееся 17 ноября.

Тем временем в восточной части Новой Гвинеи обстановка начала претерпевать резкие изменения. Австралийские войска, которые 10 ноября отвоевали позиции Ойби, начали усиленно теснить наши части на направлении Гилва и Басавуа. Из наших войск только 144-му полку удалось форсировать р. Кумси и выйти на прямую дорогу к Гилве; штаб отряда Южных морей и 41-й пехотный полк из-за того, что противник завладел бродом, вынуждены были, преодолевая заболоченные места джунглей, двигаться на север вдоль р. Кумси в направлении Гоны, что к западу от Басавуа. В это время руководство войсками в районе Буны несколько растерялось. Положение усугубилось тем, что в этот критический момент был убит командир отряда Южных морей. К 16 ноября, после того как были оставлены позиции на вершине горной цепи Оуэн-Стэнли, положение отряда Южных морей стало катастрофическим. В этот день патрульный самолет морской авиации обнаружил в заливе Оро (южнее Буны) транспорты противника, с которых готовилась новая высадка в данном районе. Дело в том, что генерал Макартур наметил захватить пункт Буна и с этой целью с 14 ноября вел переброску войск на транспортных самолетах в Ванигелу, что в 100 км к востоку от Буны, а затем эти войска на кораблях и самолетах перемещались в северо-восточном направлении. Но из-за слабости нашей разведки переброска войск противником была обнаружена только 16 ноября.

В связи с резко меняющейся обстановкой командующий 17-й армией решил направить подкрепление в Буну в составе нескольких подразделений 38-й дивизии и 21-й отдельной бригады и любыми средствами удержать этот пункт, поручив руководство командиру отдельного 15-го инженерного полка полковнику Йокояма. 17 ноября части подкрепления на эсминцах благополучно высадились в районе Басавуа и немедленно выдвинулись в район аэродрома Буна. Здесь совместно с морской группой численностью 900 человек они под командованием капитана I ранга Ясуда 19 ноября в 6 час. контратаковали противника, предпринявшего штурм аэродрома. Противник имел превосходящие силы, и отбить его натиск не удалось; обе стороны удерживались на своих позициях, но 20 и 21 ноября бои вспыхнули вновь. Силы противника к югу от Гилва и на направлении Басавуа составляли по три пехотных батальона. Атаки продолжались до 23 ноября. Наши части, которым отступать было некуда и которые ввели в бой нестроевых и раненых, отбили атаки противника.

Командующий 17-й армией сформировал в Рабауле батальон из 800 человек и направил его на эсминцах в распоряжение полковника Йокояма в район Басавуа. 21-я отдельная бригада (фактически два батальона 170-го полка) 22 ноября прибыла в Рабаул, но переброска ее в район Буны из-за лунных ночей была отложена на период после 26 ноября.

Базовой авиации в Рабауле было далеко недостаточно даже для воздействия по противнику на Гуадалканале, а теперь новая военная обстановка на направлении Буна также потребовала выделения самолетов. Следовательно, на всех направлениях фронта пришлось ограничиваться пассивными боевыми действиями. Ухудшению положения способствовало и то, что 22 ноября в Ставку поступило сообщение о появлении двух самолетов противника в районе к востоку от собственно Японии. Это обстоятельство побудило Ставку отложить посылку подкрепления юго-восточному фронту. Следствием этого было то, что активные действия на Гуадалканале временно приостановились, что, в свою очередь, дало противнику время для восстановления потерь, понесенных в третьем морском сражении у Соломоновых о-вов.

При такой обстановке доставка пополнения и снабжения все больше усложнялась и к концу ноября оказалась возможной только на эсминцах и подводных лодках. Использование подводных лодок для этих целей было крайне нежелательно для ВМФ, и все же другого выхода не было: войска на Гуадалканале находились на грани истощения. Первая переброска на подводных лодках была осуществлена 22 ноября, но из-за помех со стороны противника и трудностей связи с берегом она оказалась безуспешной, и впервые удача в этом была достигнута только 25 ноября. Впоследствии таким способом переброски пользовались длительное время.

Способ переброски на эсминцах был своеобразным: некоторые продукты, например рис, помещались в металлические бочки, которые грузились на борт эсминца, доставлялись к берегу и там сбрасывались. Первое испытание такого способа было произведено 30 ноября: восемь эсминцев, полностью загруженных бочками с продуктами, прорвались на якорную стоянку Тассафаронга, но в 21 час 15 мин., когда они уже собирались сбросить бочки, появились превосходящие надводные силы противника. Бочки были выброшены в море. Завязался ночной бой. Таким образом, задача доставки снабжения не была выполнена, но в результате ночного боя были потоплены линейный корабль, крейсер и эсминец противника, а на трех эсминцах вспыхнул пожар. Ставка назвала этот бой «ночным боем у мыса Лунга». (По официальным американским сообщениям, потоплен тяжелый крейсер и три тяжелых крейсера получили значительные повреждения.)[78]