Глава 19 Противники

Жан Паризо де ла Валетт, ставший великим магистром в 1557 году, был достоин своих великих предшественников, Л’Иль-Адама и д’Обюссона. «Он был француз и гасконец, – писал де Брантом (ок. 1540–1614, французский военный деятель, хронист придворной жизни. – Ред.), – очень красивый человек, свободно говоривший на нескольких иностранных языках, включая итальянский, испанский, греческий, арабский и турецкий». Он родился в 1494 году, и во время последней осады Родоса ему было 28 лет. С 20 лет он был беззаветно предан ордену и, насколько известно, не посещал семейные поместья в Тулузе, даже в тот период, когда орден был в изгнании в Ницце. Самоотверженный человек, христианин старой крестоносной породы, он не допускал никаких отступлений и отклонений среди рыцарей. Он всецело отдавался религиозным практикам, так же как на поле сражения отдавал всего себя битве. Одно время он был адмиралом флота ордена. Это уже само по себе было знаком отличия, поскольку почти все адмиралы были из ланга Италии – это было среди условий Карла Y, когда он передал рыцарям Мальту.

Целый год ла Валетт был рабом на галере ордена, пока она не была захвачена турецким корсаром (то, что рыцари всегда действовали успешно против турок, – не более чем миф). Судьба раба нередко доставалась жителям Средиземноморья. Колесо повернулось, победитель становится побежденным, и наоборот, и всего за какие-то часы. Как правило, единственным способом освободиться была уплата выкупа. Но иногда корабль, на котором были рабы, захватывался другой стороной, и тогда они обретали свободу. Между христианами и мусульманами практиковался и обмен пленными. Ла Валетту было 63 года, когда он стал великим магистром. Он был человек железной воли и решимости. Оба эти качества ему очень пригодились, когда пришло время великих испытаний – султан Сулейман пожелал навеки избавить Средиземноморье от «этих сукиных детей, которых я уже однажды завоевал и пощадил на Родосе 43 года назад». К тому времени и великому магистру, и великому султану перевалило за семьдесят, но, когда султан восседал на троне в наполненных ароматами цветов садах Константинополя, ла Валетт сражался с оружием в руках.

Рейд Драгута в 1551 году показал, в какую сторону дует ветер. Хотя продажа в рабство жителей Гоцо, по крайней мере, для него компенсировала его неудачу на Мальте, все же тщательная разведка, скорее всего, была ценной для султана. Драгут лично видел, что представляют собой теперь Биргу, фортификационные сооружения Сант-Анджело, новый форт Святого Михаила и неожиданно появившийся форт в форме звезды у подножия горы Скиберрас, доминирующий над входом в гавань.

Ла Валетт не питал иллюзий. Он понимал, что рано или поздно по новому дому ордена будет нанесен удар. Человек, о котором говорили, что он равным образом способен обратить в истинную веру протестанта и управлять королевством, идеально подходил для решения задачи, стоящей перед ним. Как это уже делал д’Обюссон до него, он должен позаботиться – в пределах ограниченных ресурсов ордена, конечно, – чтобы все укрепления были на высшем уровне. Форт Святого Эльма, к примеру, необходимо дополнительно укрепить, особенно с северной стороны, выходящей на гавань Марсамускетто. Нужно также возвести дополнительный равелин (отдельное фортификационное сооружение перед рвом). Из-за недостатка времени следует использовать не камни, а землю и фашины (связки бревен). О недостаточности земли и леса на Мальте говорит тот факт, что все это приходилось ввозить с Сицилии. Равелин действительно был построен к 1565 году, перед нападением турок на Мальту.

Поводом для нападения на остров стал захват рыцарями большого торгового судна, принадлежавшего главному евнуху сераля Кустир-ага. В будуарной политике Константинополя главный евнух был одной из ключевых фигур. Так вышло, что в случае с этим судном он уговорил некоторых дам гарема вложить деньги в покупку товаров. Испанский солдат удачи Бальби, участвовавший в осаде, утверждал, что только грузов там было на 80 000 дукатов. Среди других лиц, захваченных на судне, была няня дочери Сулеймана Михримах, дитя его любимой жены-славянки, известной как Роксолана. Также среди пленников был глава санджака Александрии. Кроме того, султану напомнили, что на Мальте полно мусульманских рабов.

Султан был стар и, как и многие люди, достигшие преклонного возраста, ценил мир и покой. Но вдруг обнаружил себя в окружении плачущих женщин и настойчивых придворных, которые настаивали, чтобы он не позволял «христианским псам и дальше насмехаться над величайшей империей на земле и ее великим правителем». В конце концов, даже имам Большой мечети заговорил о том же (безусловно, по наущению Кустир-аги и других). Он поведал султану о печальной судьбе его подданных-мусульман, использовавшихся на строительных работах на Мальте или гребущих под ударами плетей на христианских галерах. «Только твой непобедимый меч, о султан, – кричал имам, – может разрубить цепи на этих несчастных созданиях, твоих подданных, крики которых возносятся к небесам и беспокоят уши самого пророка! Сын взывает к отцу, жена к мужу и детям, и все они ждут тебя, твоего правосудия, силы и мщения их врагам, которые являются и твоими непримиримыми врагами тоже».

Осенью 1564 года султан Сулейман Великолепный собрал диван, официальный совет, в своем дворце, выходящем на бухту Золотой Рог. Обсуждали наступающий год и проекты, военные и военно-морские, которые планируется осуществить. За зимние месяцы следовало подготовить запасы. Относительно Мальты многие были против, считая остров маловажной скалой. Говорили, что на долю султана выпало довольно много славных побед, чтобы беспокоиться из-за горстки людей на маленьком, почти неукрепленном острове. Султан придерживался противоположного взгляда. Его армии стояли на пороге Европы, и он был достаточно проницательным человеком, чтобы видеть: Мальта с ее прекрасными гаванями – идеальный трамплин для нападения на Сицилию и на всю Италию. С его использованием он может взять Италию в клещи – армии обойдут ее с севера, а флот с юга. Он принял решение: «Эти сыны дьявола за свою дерзость и продолжающееся пиратство должны быть сокрушены и навсегда уничтожены».

Даже без лазутчиков, которых рыцари имели в Константинополе, ла Валетт и совет не могли не узнать от заходящих на Мальту купцов о начавшейся в городе подготовке. Были отправлены сообщения братьям в Европе, и началась экстренная доставка зерна из Сицилии, а также оружия и боеприпасов отовсюду, откуда только возможно. У ла Валетта было одно явное преимущество перед его великим предшественником Л’Иль-Адамом. Он знал, что орден может потерпеть поражение, поскольку сам был тому свидетелем. И еще он знал, что больше ни один европейский монарх не отдаст им территорию. Мальта была в полном смысле последним рубежом обороны, и здесь должна произойти последняя битва между крестом и полумесяцем – Армагеддон Крестовых походов.

Всю зиму, пока северо-восточный грегаль обдувал известняковый остров и периодически на остров обрушивались грозы и сильные благодатные дожди, наполняя цистерны под частными домами и крепостями, мальтийцы, турецкие рабы и рыцари трудились над самыми разными важными задачами. Следовало сделать очень многое, а времени оставалось совсем мало. На Мальте они провели 30 лет, а на Родосе у них было 200 лет, чтобы подготовиться к вторжению и осаде.

Одно обстоятельство было в пользу рыцарей: ранее совет высказывал сожаления о пустынности и бесплодии островов, но теперь рассматривал это с одобрением. На Родосе турки могли завозить продовольствие из Мармариса, и одновременно у них был плодородный остров, способный прокормить и снабдить водой войска. На Мальте все было иначе. Здесь было мало зерна, да и то будет собрано весной до нападения. Воды крайне мало, ближайший источник можно найти на Марсе, низинной местности на дальнем конце Большой гавани. Он питался резервуаром для дождевой воды, расположенным на известняковом склоне. Великий магистр распорядился, чтобы, как только дело дойдет до нападения, воды Марсы надо будет забросать трупами животных и ядовитыми травами, в общем, всем, что может вызвать недомогание в рядах противника.

Даже если не говорить о рельефе местности, крайне неудобном для большой армии вторжения, само географическое положение Мальты были выгоднее, чем Родоса. Находясь в 500 милях от греческого Пелопоннеса и на таком же расстоянии от столицы султана, флот будет растянут на 1000 морских миль. Конечно, некоторые запасы будут доставлены из Северной Африки и из Триполи, который теперь был в руках мусульман. Но главный путь снабжения все равно будет проходить через Ионическое и Эгейское моря. Туркам придется везти практически все необходимое – не только людей, орудия и порох, но также ткани для парусов и палаток, а также такие элементарные вещи, как дрова для приготовления пищи и палки и прутья для траншей, если, конечно, им удастся выкопать их в каменистой земле острова. Мальта, хотя над строительством ее укреплений и не трудилось несколько поколений рыцарей, сама по себе была естественной крепостью.

Правителем Испании стал Филипп II. Поскольку Мальта была испанским даром и, в сущности, территорией, зависимой от испанской Сицилии, ла Валетт первым сообщил о надвигающейся атаке именно Филиппу II через посредничество дона Гарсия де Толедо, сицилийского наместника. В апреле 1565 года последний отправился на Мальту с флотом из 27 галер, но, если рыцари ордена надеялись, что им доставят подкрепление, им пришлось испытать глубокое разочарование. Наместник привез только одно – обещания. В конце концов у него был собственный, намного более важный остров, о котором он должен беспокоиться в первую очередь. Мальта – передовой оборонительный рубеж – должна продержаться как можно дольше, чтобы Сицилия – следующая цель султана – успела подготовиться. Действия дона Гарсии, точнее, их отсутствие в последующие месяцы всегда изображались историками ордена как действия слабого и злого человека, который желал бы видеть орден в упадке. Дело в том, что он по должности был вынужден думать прежде всего о Сицилии. Он уже попросил у Филиппа II 25 000 пехотинцев. А то, что они так и не прибыли, едва ли можно ставить в вину дону Гарсии.

В начале осады в ордене было около 540 рыцарей с оруженосцами. Они были распределены по трем главным позициям: Биргу и Сант-Анджело, Сенглеа и Святой Михаил и форт Святого Эльма. Под командованием ла Валетта было еще около 1000 испанских солдат и аркебузиров, а также 3000 или 4000 мальтийских ополченцев. Последние должны были сформировать ядро сопротивления и при помощи городского населения и крестьян (они собрались в городе, как только началась осада) сыграть важную роль в победе, которая сделает их остров известнее всех остальных на Средиземноморье. Позже Вольтер писал, что нет ничего известного лучше, чем осада Мальты. Этот остров располагался близко к Европе и имел больше значения для европейцев, чем далекий Родос, который в это время даже не был европейским. Эгейское море издавна считалось принадлежностью Византийской империи, но было временно латинизировано, а потом сдано туркам. Но Мальта, так близкая к Сицилии, контролирующая основные торговые пути Средиземноморья, – совсем другое дело. Западная Европа, несмотря на все свои внутренние разногласия, была едина в страхе перед турками, перед Османской империей, пребывавшей в зените своего могущества. Владения султана раскинулись от Персидского залива до Австрии, и было очевидно, даже учитывая ограниченные стратегические концепции XVI века, что утрата Мальты приведет к утрате Италии. А после этого что может помешать турецкой оккупации всей Европы? По этой причине осада Мальты приобрела широкую известность. О ней писали хроники, сочиняли баллады и песни уже после того, как другие осады были позабыты.

Армия, которую престарелый султан был готов отправить к Мальте, насчитывала, по разным оценкам, от 30 000 до 40 000 человек. В основном это были сипахи и янычары. Еще один корпус состоял из 4000 яяларов, религиозных фанатиков, которые стремятся к смерти, а не к жизни, и потому их всегда первыми бросают на приступ. Все эти люди были перевезены к Мальте армадой, состоящей из более чем 200 судов. Из них было 130 галер, 30 галеасов, 11 самых крупных торговых судов и множество мелких парусников – фрегатов, барок и т. д. По краям армады, словно шакалы, сопровождающие прайд львов, шли небольшие частные суда, которыми владели пираты, ренегаты всякого рода и купцы.

С этой армадой могла сравниться только испанская, отправленная в 1588 году против Англии. Величайшая сила, которую удалось собрать Османской империи, – империя, основанная на постоянных завоеваниях, – тихим апрельским утром двигалась по Эгейскому морю к Мальте.

Мустафа-паша, тот самый, который потерпел неудачу против рыцарей на Родосе, командовал армией. Он компенсировал прошлую неудачу громкими успехами в венгерской и персидской войнах, и султан, несомненно, посчитал, что ему надо дать шанс отомстить рыцарям. Пияле-паша, прославившийся захватом острова Джерба у испанцев, муж внучки султана, был адмиралом флота. Среди других выдающихся командиров были правитель Александрии, правитель Алжира и знаменитый пират и ренегат Али Фарта (Ай Fartax), бывший брат-доминиканец, который до поступления на службу султана считался самым безжалостным пиратом Эгейского моря. Позже был Драгут, он же Тургут-Райс, величайший мусульманский мореплаватель своего времени, о котором французский адмирал Жюрьен де ла Гравьер написал в книге «Дориа и Барбаросса»: «Драгут превосходил Барбароссу. Живая карта моря, он совмещал науку и отвагу. Не было ни одного неизвестного ему ручейка, не существовало канала, по которому он не плавал бы. Искусный в изобретении способов и средств спасения, когда все вокруг уже отчаялись, он превзошел всех в умении найти неожиданный выход из безнадежного положения. Отличный лоцман, он не имел себе равных в войне на море, если не считать шевалье Ромегаса [один из лучших моряков ордена, также участвовавший в боях на Мальте]. Он выказывал достаточно умения и опыта, чтобы сравниться с лучшими военачальниками Карла V и Филиппа II. Он знал тяготы плена и проявлял гуманизм к своим пленным. Он был выдающейся личностью во всех отношениях. Никто кроме него не был более достоин чести носить титул короля…»

Султан Сулейман собрал по всей своей огромной империи лучшие корабли и великолепных мореплавателей, отборные войска и выдающихся командиров. И все это было отправлено против острова длиной 18 миль и шириной 9 миль, который был поспешно укреплен и имел совсем небольшой гарнизон.