9. Исходящий из расчета отказ от умерщвления людей
9. Исходящий из расчета отказ от умерщвления людей
Доказательством в пользу приписываемого Конфуцию расчетливо-стратагемного мышления — речь вообще идет об имеющем для китайцев исстари первостепенное значение «практическом разуме» [шиюн лисин] — может служить Мэн Кэ (около 372–289 до н. э.), второй по значимости представитель конфуцианства. В беседе с лянским правителем Сян-ваном (ум. 295 до н. э.) на вопрос «Кто из правителей сможет объединить Поднебесную?» (Китай в то время был раздроблен на многочисленные владения) Мэн-цзы ответил: «Объединить ее может тот, кто не падок к умерщвлению людей… Ныне же в Поднебесной среди правителей нет таких, кто не был бы падок на умерщвление людей (намек на жестокость правителей, борющихся с лянским правителем за право стать воссоединителями Поднебесной), но если окажется такой, кто не будет падок на умерщвление людей, тогда народы Поднебесной все пойдут за ним и будут уповать на него. Если бы взаправду так произошло, народы покорились бы ему с такой же готовностью, с какой вода стекает вниз. Однако если вода сразу обильно низвергнется, кто тогда сможет воспротивиться ей?!» [Мэн-цзы. Пер. В. Колоколова. СПб: Петербургское востоковедение, 1999, с. 20 (гл. 1.6)]. Мэн-цзы отвергает жестокое правление, основываясь не на нравственной посылке, а исходя из голого расчета, что отказавшийся от убийства людей правитель в борьбе за объединение страны способен обставить своих соперников.
Начиная с Мэн-цзы «чжи» стало обозначать «мудрость» как одну из четырех главных конфуцианских добродетелей. Но «чжи» у Мэн-цзы порой заключает в себе хитроумие: «Кто-то подарил Цзы Чаню во владении Чжэн рыбу. Цзы Чань велел смотрителю водоемов выпустить ее в пруд и кормить там. Смотритель зажарил рыбу и, докладывая об исполнении приказания, сказал: «Как только я выпустил рыбу, она была вялая, немного погодя стала резвиться и очень довольная исчезла!» На это Цзы Чань задумчиво произнес два раза: «Она обрела свое место, обрела свое место!» Смотритель водоемов вышел и сказал: «Кто из вас скажет, что Цзы Чань умен [чжи]? Я сжарил и съел рыбу, а он говорит: «Она обрела свое место, обрела свое место!» Выходит, что добропорядочного мужа можно обмануть, воспользовавшись его же способом рассуждать, но трудно погубить, если прибегнуть к тому пути, который он отвергает» (там же, гл. 9.2) (см. 16.18).
В данном отрывке смотритель водоемов ставит под сомнение «ум» Цзы Чаня, поскольку тот не разглядел его обманную уловку. «Умным», видимо, посчитал бы Цзы Чаня смотритель водоемов с его представлением об «уме», бытовавшим в ту пору среди широких масс, лишь в том случае, если бы тот засомневался в картине, нарисованной смотрителем водоемов в соответствии с тем, что Цзы Чань предполагал услышать, и, заподозрив подвох, устроил бы проверку или если бы Цзы Чань поручил проследить тайком за выполнением смотрителем водоемов отданного поручения и поймал бы его за руку. Хотя Мэн-цзы четко не определяет понятие «мудрость» («ум»), все же для благородных мужей в отношении разворачивающегося соответственно их нравственным установкам хода событий и его освещения он не допускает мудрость, замешанную на хитрости. Одновременно Мэн-цзы признает за умом благородного мужа хитрость, но лишь когда ход событий и их освещение противоречат принятому нравственному порядку.