29.6. Захватывающий восьмичасовой доклад
29.6. Захватывающий восьмичасовой доклад
На одном пятитысячном собрании принимали участие работавшие в августе 1974 г. в пекинском Издательстве иностранных языков два европейца. Их рассказ об этом мероприятии (в книге Клоди и Жака Бройель (Broyelle) «Deuxi?me retour de Chine» (1977)) передает впечатление о внешне внушительном, в действительности же совершенно пустом политическом обрядовом действе, где в соответствии со стратагемой 29 на передний план выдвигается сугубо показное представление. То подобострастие, с которым представляется собравшимся докладчик, прежде всего наводит на мысль о стратагеме 27:
«Несколько тысяч сотрудников издательства и типографии на заказных автобусах были доставлены в конференц-зал. Атмосфера походила на театральную перед подъемом занавеса; люди здоровались друг с другом, удобно усаживаясь в кресла и кучкуясь вокруг своего дорогого начальника. Наконец занавес поднялся, и на сцену из-за кулис вышел партийный работник, подошел к длинному столу, где уже сидел десяток официальных лиц, и занял место в центре. Он сообщил, что сейчас мы прослушаем доклад, в связи с нынешним этапом критики Линь Бяо представляющий для всех большой интерес. Ввиду злободневности темы изложить ее попросили товарища X, вплотную занимающегося этим вопросом. На сцену поднялся прямой, как жердь, товарищ X, подошел к трибуне, щелкнул в микрофон и начал:
«Товарищи, меня попросили поговорить с вами о походе на северо-восток. К сожалению, я недостаточно изучил этот вопрос, а мои познания в марксизме-ленинизме, в общем-то, весьма скудны; к тому же я недостаточно изучил идеи Мао Цзэ-дуна. Мое мировоззрение далеко не безупречно. Поэтому задача, которую доверила мне партия, мне не по плечу».
Можно было подумать, что доклад срывается, однако наш переводчик поспешил заметить: «Так всегда говорят перед началом выступления. Это своего рода… формальность». И действительно, докладчик продолжил:
«Поэтому я предлагаю провести сегодня совместно свободный и непринужденный обмен мнениями. Мы могли бы сделать это подобно членам большой семьи [весьма простое занятие для 5000 человек в зале. — Прим. ред.]. Я был бы благодарен услышать критические замечания и пожелания. Побеседуем непринужденно».
И он вынул из папки объемистую пачку в 200–300 листов и начал читать. Прошло восемь часов, а он все еще читал… Из соображений человечности его доклад был разбит на две части по четыре часа, между которыми был предусмотрен небольшой перерыв. Мы были единственные, кто конспектировал, но через час и мы сдались. Восьмичасовый доклад без всякой возможности задать хоть один вопрос выступающему. Сзади слышался шорох вязальных спиц. Одна сотрудница, повстречавшаяся мне после многочасовых мучений, доверительно шепнула: «Я связала почти два рукава». Но преимущественно люди спали. Нам пришлось лишь сожалеть, что не догадались, подобно своим коллегам, опершись локтями на спинки впереди стоящих кресел, сделать вид, что мы сосредоточенно слушаем докладчика, а на самом деле, скрыв лица ладонями, спать, чем и занималась то одна половина зала, то другая».