КЛЮЧЕВАЯ РОЛЬ ПАРТАППАРАТА.

КЛЮЧЕВАЯ РОЛЬ ПАРТАППАРАТА.

Исподволь начавшаяся еще в конце 30-х под прикрытием государственно-патриотической пропаганды антиеврейская чистка различных аппаратных структур, несколько усилившись в годы войны и сразу после нее, до поры до времени практиковалась в ограниченных масштабах, в основном в сфере, курируемой Агитпропом. Вплоть до осени 1948 года существовало некое равновесие в использовании властью партийно-политических и полицейско-репрессивных средств контроля над обществом. Этот относительно либеральный период, несмотря на уже начавшееся закручивание идеологических гаек, был связан с лидерством на Старой площади Жданова, с которым Сталин считался и к мнению которого прислушивался. Проводившиеся в это время пропагандистские кампании хоть и отличались широкой масштабностью и истерическим надрывом, но их жертвы отделывались, так сказать, «малой кровью» (увольнениями с работы, исключениями из партии и в редких случаях арестами).

Тем не менее даже несмотря на принятие, скажем, 26 мая 1947 г. указа «Об отмене смертной казни», подспудно шло постепенное ужесточение режима в целом. Проявлялось это прежде всего в том, что власть, уже не довольствуясь отдельными кадровыми пертурбациями, взяла курс на массированную чистку аппарата. По отработанной в прежние годы «технологии» первым делом началось «наведение порядка» в партийных рядах, в которых на 1 июля 1947 г. насчитывалось 6263117 членов и кандидатов в члены ВКП(б). На три четверти это были люди, вступившие в партию в годы войны и послевоенное время. Сигналом к негласной партийной чистке послужило постановление ЦК от 25 июля, почему-то названное «О дальнейшем росте партии и мероприятиях по политическому просвещению членов и кандидатов ВКП(б)». После его выхода ежемесячное количественное увеличение партии, составлявшее в первом полугодии 1947 года в среднем 30,3 тыс. человек, ко второму полугодию 1948 года сократилось до 5 тыс. человек. И если в 1947-м в ВКП(б) было принято 298392 человека, то в следующем году — 85308 человек. Причем в том же 1948-м из партии было исключено 146181 человек. Это был первый послевоенный год, когда количество выбывших из партии превысило, и притом значительно, количество принятых в нее. Такая тенденция сохранилась и в 1949-м. В тот год такие ведущие партийные издания, как «Правда» и «Большевик», запестрели в одночасье характерными заголовками: «О большевистском методе руководства хозяйственными органами», «Неустанно улучшать дело подбора и расстановки кадров» и т. п. Непосредственной подготовкой данной пропагандистской продукции ведал заместитель заведующего Агитпропом ЦК Л.А. Слепов, который и сам был автором некоторых навевавших скуку статей о «ленинско-сталинских принципах подбора и расстановки кадров по их политическим и деловым качествам»[1148].

По сути разворачивалось фронтальное наступление против становившейся все более влиятельной аппаратной бюрократии, и это официально мотивировалось необходимостью борьбы с хозяйственными злоупотреблениями и в особенности с семейственностью, кумовством и землячеством в номенклатурных структурах. Характеризуя механизм развития этого социального недуга применительно к послевоенному времени, Д.Т. Шепилов писал впоследствии:

«…Вокруг каждого высокопоставленного работника образуется артель «своих людей» — «рязанских», «тамбовских», «украинских», «наркомтяжпромовских»… В практике они именовались… «маленковский человек», “хрущевский человек”»[1149].

В министерствах, организациях, многочисленных конторах существовала, конечно, и «еврейская» семейственность. Это так называемое еврейское засилье, которое, собственно, и стало потом основной мишенью чистки, по сути являлось своеобразным проявлением групповой солидарности нацменьшинства, продиктованной необходимостью самовыживания в условиях все более усиливавшегося государственного антисемитизма.

Как и прежде, главным вдохновителем и организатором очередного приведения в чувство номенклатурной «проклятой касты» выступил Сталин, который ради укрепления своего авторитета «хозяина» в народе и поддержания управленческого аппарата в «рабочем состоянии» регулярно вступал, как, впрочем, и многие государственные лидеры других стран — от тоталитарных до демократических, — в схватку с непотизмом, чиновничьей корпоративностью и круговой порукой, а также сопутствующей им коррупцией[1150].

Правда, делал он это с помощью своих «фирменных» методов, зачастую прибегая к ничем не оправданным кровопусканиям, иногда весьма обильным. Вот и на сей раз не обошлось без расстрелов, хотя началось все с вроде бы обычной перетряски так называемых руководящих кадров и ничто, казалось, не предвещало большой беды.

В феврале 1948 года Сталин, возложив на себя «наблюдение» за Министерством финансов СССР, которое раньше осуществлялось Н.А. Вознесенским, поставил во главе этого ведомства своего заместителя по Совету министров СССР А.Н. Косыгина. Многие руководители в Минфине лишились тогда своих постов (например, заместитель министра и председатель Госбанка СССР Я.И. Голев), однако бывший его глава А.Г. Зверев уцелел, став первым заместителем Косыгина. В марте со снятием министра торговли А.В. Любимова начались кадровые перетасовки и в этом ведомстве. В том же месяце такая же участь постигла и союзных министров связи и морского флота К.Я. Сергейчука и П.П. Ширшова, а также подчиненных им служащих (на 169 сотрудников Минморфлота из 826 был собран компромат). В августе было смещено руководство Верховного суда СССР, где, как оказалось, процветали взяточничество, семейственность и различные злоупотребления должностных лиц служебным положением. Тогда сразу отстранили от должностей председателя Верховного суда И.Т. Голякова и его заместителя В.В. Ульриха, который с 1926 года возглавлял военную коллегию. Этот последний, имея внешность добропорядочного буржуа (маленький толстый человек с розовым лоснящимся лицом и подстриженными усиками), более двух десятков лет возглавлявший высший политический трибунал страны и подписавший за это время множество смертных приговоров знаменитым и мало кому известным «врагам народа», теперь обвинялся в моральном разложении (пьянстве, сожительстве с алкоголичкой и морфинисткой) и «утрате чувства партийной ответственности за порученное дело»[1151].

И хотя низложение Ульриха и Голякова произошло с подачи секретаря ЦК Кузнецова, это отнюдь не означало, что он и другие «ленинградцы» будут и дальше вершить суд и расправу. Наоборот, поскольку после смерти Жданова их влияние на Сталина стремительно падало, а конкурирующей «партии» Маленкова, напротив, росло, по прошествии нескольких месяцев главной жертвой очередного укрощения вождем номенклатуры оказался член политбюро и один из лидеров «ленинградцев» Вознесенский.

5 марта 1949 г. он неожиданно был снят с поста председателя Госплана, а в принятом в связи с этим постановлении Совета министров СССР предписывалось «тщательно проверить состав работников Госплана». Данная задача, выполнению которой Сталин придавал исключительное значение, поручалась заведующему административным отделом ЦК и выученику Шкирятова Е.Е. Андрееву, который 11 марта был переведен в Госплан СССР в качестве уполномоченного ЦК ВКП(б) по кадрам. Такие же новоиспеченные уполномоченные, «назначаемые в отдельных случаях» и «независимые в своей работе от руководителей министерств и центральных ведомств» (по положению, утвержденному постановлением оргбюро ЦК от 23 марта), были направлены и в другие отраслевые управленческие структуры. Дряхлевший диктатор таким образом пытался внедрить «своих людей», дополнительные «глаза и уши» в сердцевину претендовавшего на все большую автономию государственно-бюрократического аппарата, где, по его, вождя, мнению, в «отдельных» звеньях ведомственные интересы превалировали над государственной дисциплиной, а работники встали на путь круговой поруки и покрывали тех, «кто недобросовестно и нечестно выполняет директивы правительства»[1152].

К выполнению своей инквизиторской миссии Андреев приступил энергично и с максимальной самоотдачей, безжалостно подвергая остракизму тех, кто не внушал ему «политического и делового доверия». Из 12 заместителей Вознесенского на своих постах удержались только трое, из 72 начальников управлений и отделов были заменены 32, из 66 заместителей начальников управлений и отделов — 33, а из 113 начальников секторов — 52. Всего к маю 1951 года из Госплана СССР было уволено 300 человек. Правда, не всех из них выбросили на улицу, 50 чиновникам была предоставлена работа в других учреждениях. Примерно каждый четвертый уволенный из Госплана был евреем. Возможно, этот показатель был бы выше, но первоначально в ходе начавшейся чистки в экономических ведомствах, отраслевых министерствах и на производственных предприятиях «пятый пункт» не имел, как правило, самодовлеющего характера и «действовал» (то есть приводил к увольнению) только в совокупности с такими компрометирующими моментами, как исключение в прошлом из партии, прежние судимости, наличие родственников, подвергшихся репрессиям или эмигрировавших за границу, пребывание в свое время (личное или родственников) в «контрреволюционных» партиях или рядах оппозиции, «буржуазное» социальное происхождение. Довольно типичной была ситуация, когда в начале 1949 года из Госплана одновременно изгнали начальника сектора управления нефтяной промышленности еврея Е.А. Шапиро (его дядя в 1927 г. высылался в Среднюю Азию «за спекуляцию», а другие родственники проживали в США) и начальника отдела республиканской промышленности М.А. Касперского, который был русским, но в 1918–1919 годах служил в войсках генерала А.И. Деникина и участвовал в еврейских погромах на Украине[1153].

Очевидной национальной подоплеки не имела и та вспышка кадровой паранойи, которая поразила одновременно с Госпланом и союзное Министерство геологии, а также связанные с ним академические, вузовские и подведомственные организации. В данном случае удар был спровоцирован МГБ, которое активно конкурировало с ЦК в проведений широкомасштабной чистки. В марте 1949 года сотрудники госбезопасности разоблачили очередную шпионско-вредительскую организацию, арестовав якобы входивших в нее директора Института геологических наук АН СССР, крупного исследователя рудных месторождений (в том числе и уранового сырья) академика И.Ф. Григорьева, профессора Московского геологоразведочного института[1154] В.М. Крейтера, главного редактора журнала «Советская геология» И.С. Эдельштейна, а также еще шестерых человек. Григорьева, который служил когда-то в геологическом комитете у А.В. Колчака и которому по сценарию госбезопасности досталась роль «главаря вредительской организации», жестоко истязал следователь Л.Л. Шварцман. Не выдержав пыток, академик умер в мае после очередного допроса. Министра геологии И.И. Малышева за покровительство «врагам народа» отправили в отставку. Были уволены также все заместители министра, члены коллегии, всего 140 руководящих сотрудников этого министерства[1155].

Имевшая определенный юдофобский подтекст антикосмополитическая пропагандистская акция, проведенная в начале 1949 года по поручению Сталина Маленковым, знаменовала собой переход власти к еще более жесткой административно-силовой парадигме руководства и способствовала укреплению партийно-полицейского тандема[1156] в организации и проведении кадровых чисток. Вновь, как в 30-е годы, пропагандистские кампании партаппарата сопровождались «активными мероприятиями» госбезопасности с последующей фабрикацией политических дел и проведением судебных процессов (теперь, правда, только закрытых). С весны 1949 года кадровая чистка в управленческих структурах начинает приобретать все более откровенный антисемитский характер. Ключевую роль в этом процессе сыграло подписанное Сталиным 21 июня 1950 г. секретное постановление политбюро «О мерах по устранению недостатков в деле подбора и воспитания кадров в связи с крупными ошибками, вскрытыми в работе с кадрами в Министерстве автомобильной и тракторной промышленности», которое привнесло в спонтанные до этого антиеврейские гонения в номенклатурной сфере систематичность, универсальность и детальную регламентированность. Первоначальный вариант этой директивы, обобщившей практику устранения евреев из министерств, ведомств, органов массовой информации, учреждений культуры и искусства, был подготовлен М.А. Сусловым и подчиненным ему аппаратом Агитпропа. Однако Сталин отклонил эту заготовку за неприкрыто торчавшие в ней антисемитские «уши». Переработанный потом на основании его указаний проект директивы стал соответствовать лучшим традициям советской аппаратной казуистики, ибо, сохранив очевидный антисемитский подтекст, уже не содержал не только никаких упоминаний о евреях, но даже ссылок на пресловутый «национальный признак». Суть постановления состояла в том, что помимо традиционных абстрактных призывов укреплять партийный контроль за «делом подбора, расстановки и воспитания кадров» оно содержало весьма примечательное конкретное положение, обязывавшее министров и других руководителей ведомств ежегодно представлять в ЦК отчеты о работе с кадрами как в центральных аппаратах управления, так и в подчиненных им организациях[1157]. А в эти отчеты, уже в соответствии с дополнительными устными разъяснениями сверху, должны были наряду с прочим в обязательном порядке заноситься количественные сведения о работающих и уволенных евреях. И выходило, что внешне неброский и отдававший бюрократическим формализмом пункт постановления по идее означал введение планомерной антиеврейской чистки как атрибута государственной политики и соответствующую легитимизацию задним числом проводимых ранее проверок благонадежности государственных служащих в связи с их национальной принадлежностью.

Используя данные, почерпнутые из этих отчетов министерств и ведомств, аппарат ЦК в начале 1952 года составил таблицу количественной динамики руководящих партийных, советских и хозяйственных кадров еврейской национальности. Чтобы не утомлять читателя обильным воспроизведением цифири, ниже приводятся лишь некоторые позиции этой объемной таблицы[1158].

Названия должностей Количество евреев-руководителей в абсолютных цифрах в % относительно общего количества руководителей на 1.1.45/46* на 1.1.52 на 1.1.45 на 1.1.52 Руководящие кадры центрального аппарата министерств и ведомств СССР и РСФСР* 516 190 12,9 3,9 Заместители министров, руководителей ведомств СССР и РСФСР 46 14 8,7 1,8 Начальники главных и центральных управлений министерств и ведомств СССР и РСФСР 98 25 14,8 3,2 Руководящие кадры предприятий и строек 481 190 11,2 4,6 Директора промышленных предприятий 261 92 12,3 4,6 Руководящие кадры союзных объединений, трестов и контор 223 91 10,9 5,6 То же НИИ, КБ и проектных организаций 47 29 10,8 2,9 Руководящие кадры центральной печати 33* 26 10,7 5,4 То же вузов и партшкол 80 59 10,9 3,1 Секретари обкомов, крайкомов и ЦК КП союзных республик 10 1 1,3 0,1 Первые секретари обкомов, крайкомов и ЦК союзных республик 1 — 0,6 — Руководящие кадры областных, краевых и республиканских советских, хозяйственных и других организаций 255 76 3,9 1,5

* В эту категорию входили руководящие работники Верховных Советов, Советов министров СССР и РСФСР, министры, другие руководители ведомств СССР и РСФСР, их заместители, начальники главных управлений и основных отделов министерств и ведомств и их заместители, руководство ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ, члены Верховных судов СССР и РСФСР, а также их военных коллегий, цензоры Главлита, следователи по особо важным делам Прокуратуры СССР и МГБ СССР, военные прокуроры, помощники министров, члены секретариата Союза советских писателей, радиокомментаторы и некоторые другие высокопоставленные должностные лица.