ПРОВОКАЦИОННАЯ РОЛЬ МГБ.

ПРОВОКАЦИОННАЯ РОЛЬ МГБ.

В партийных верхах в это время решался вопрос о преемнике Михоэлса, причем в аппарате ЦК ВКП(б) обсуждались не просто кандидатуры нового председателя ЕАК, а проект радикальной кадровой чистки комитета. В марте — апреле 1948 года руководство ОВП ЦК обратилось к секретарям ЦК Суслову и Кузнецову, прося их «с целью оздоровления обстановки в Еврейском антифашистском комитете и превращения его в работоспособный орган по сплочению демократических еврейских сил за рубежом» вывести из его президиума И.С. Фефера, А.Н. Фрумкина, С.З. Галкина, Л.C. Штерн, С.Л. Брегмана, Д.Р. Бергельсона, Г.М. Жица, И.С. Юзефовича, Л.М. Квитко и др. Новый состав президиума предлагалось сформировать на основе преемственности (сохраняя в нем таких прежних членов, как Я.Г. Крейзер, М.И. Губельман, Б.А. Шимелиович, В.Л. Зускин, П.Д. Маркиш, Л.Р. Гонор, Л.А. Шейнин и Г.М. Хейфец) и за счет «кадрового освежения» (путем ввода туда поэта С.Я. Маршака, архитектора Б.М. Иофана, генерала Д.А. Драгунского, композиторов М.И. Блантера и И.О. Дунаевского, скрипача Д.Ф. Ойстраха, писателя Б.Л. Горбатова, балерины М.М. Плисецкой и др.). На пост председателя ЕАК выдвигались кандидатуры Збарского, Крейзера, Маршака и Иофана. Со своей стороны, члены президиума ЕАК Шимелиович, Брегман и Шейнин, явившись в ЦК, предложили назначить главой ЕАК старого большевика Б.М. Волина[918].

Однако дальше намерений дело не пошло, так как Сталин, а значит, и МГБ СССР совершенно по-иному смотрели на будущее ЕАК и их не мог устроить этот по сути паллиативный проект. Тем более, что министр Абакумов и его ближайшее окружение, окрыленные похвалой Сталина (а также посыпавшимися, как из рога изобилия, орденами, премиями, повышениями в званиях и должностях) за успешную операцию по физическому устранению Михоэлса, вошли, что называется, во вкус и сразу же стали инспирировать еще более масштабную провокацию: дело об американо-сионистском центре в СССР, сформировавшемся якобы под прикрытием Еврейского антифашистского комитета. На Лубянке была запущена машина поиска, сбора и фабрикации дискредитировавших ЕАК материалов, формально необходимых для запрета деятельности комитета и получения от Сталина санкции на арест его руководства. Заместитель начальника следственной части МГБ по особо важным делам М.Т. Лихачев стал допрашивать З.Г. Гринберга, арестованного по делу Аллилуевых, уже исключительно исходя из этих соображений. 1 марта от него были получены показания о том, что «после возвращения Михоэлса и Фефера из Америки в 1943 году ЕАК находился под влиянием американцев» и что «проводимая ими под прикрытием антифашистского комитета вражеская работа против Советского правительства направляется именно американцами». Но мастера политической мистификации на Лубянке не довольствовались этим. Поскольку после тайной расправы над Михоэлсом «сионистом № 1» в глазах руководителей МГБ стал Лозовский, то 19 апреля они заставили Гринберга подписать протокол, в котором впервые речь зашла о «преступной деятельности» бывшего руководителя СИБ. Исходя из народной мудрости про то, что всяко лыко в строку, параллельно на него велся и поиск архивного компромата. В результате в протоколе допроса давно расстрелянного А.И. Рыкова от 29 июня 1937 г. были обнаружены показания о том, что Лозовский принадлежит к «прослойке партийных деятелей, которые недовольны суровостью дисциплины пролетарской диктатуры и жаждут свободы личности». Кроме того, в конце 1947 — начале 1948 года были произведены аресты лиц, близко знавших Лозовского по работе в СИБ: руководителя отдела печати Е.И. Долицкого, редактора-переводчика Я.Я. Гуральского, заведующего отделом фотоинформации Г.З. Соркина, бывшего английского подданного Г.В. Ханны и др. Одного из них, Соркина, с 24 января по 22 февраля 1948 г. почти ежедневно подвергали в Лефортовской тюрьме зверским пыткам, истязая резиновыми палками и требуя от него показаний о шпионской деятельности Лозовского и руководителей ЕАК, которые будто бы «продались американцам и сионистам». Заодно ему инкриминировали передачу «секретных» фотоматериалов о технологии производства антиракового препарата «КР», строительстве плотины на озере Севан в Армении и Кавказского металлургического комбината американскому журналисту Р. Магидову, которого, обвинив в шпионаже, тогда же выслали за пределы СССР. После того как из Соркина выпотрошили все, что было можно, его приговорили к 25 годам лагерей. Такой же срок получил от Особого совещания 14 сентября 1949 г. и Ханна, а Долицкому и Гуральскому повезло больше: им дали по десять лет лагерей каждому[919].

26 марта 1948 г. Абакумов представил в Совет министров СССР (Сталину и Молотову) и ЦК ВКП(б) (Жданову и Кузнецову) пространную записку (подготовленную, кстати, вышеупомянутым участником операции по ликвидации Михоэлса Шубняковым), в которой Лозовский характеризовался как покровитель еврейских националистов и были изложены итоги как бы первого этапа розыскных действий, имевших целью сформулировать и обосновать предварительное обвинение против ЕАК. О серьезности и тяжести этих обвинений достаточно красноречиво свидетельствуют следующие выдержки из этого документа:

«Министерством государственной безопасности СССР в результате проводимых чекистских мероприятий устанавливается, что руководители Еврейского антифашистского комитета, являясь активными националистами и ориентируясь на американцев, по существу проводят антисоветскую националистическую работу. Особенно заметно проамериканское влияние в работе Еврейского антифашистского комитета стало сказываться после поездки руководителей комитета Михоэлса и Фефера в Соединённые Штаты Америки, где они установили контакт с видными еврейскими деятелями, часть из которых связана с американской разведкой. Бывший председатель президиума комитета Михоэлс С.М., известный еще задолго до войны как активный националист, был своего рода знаменем националистически настроенных еврейских кругов… Михоэлс и его единомышленники, как выявлено их агентурной разработкой и следствием по делам еврейских националистов, использовали Еврейский антифашистский комитет как прикрытие для проведения антисоветской работы…. По агентурным данным, члены Еврейского антифашистского комитета Фефер, Квитко, Бергельсон, Маркиш и другие связаны с еврейскими националистами Украины и Белоруссии… МГБ УССР в Киеве разрабатывается еврейская националистическая группа, возглавляемая членом президиума Еврейского антифашистского комитета Гофштейном Д.Н…. В Белоруссии органами МГБ выявлена и разрабатывается еврейская националистическая группа, возглавляемая членом Союза советских писателей Белоруссии Платнером И.М… Агентурными наблюдениями выявлено, что участники националистических групп на Украине и в Белоруссии через Еврейский антифашистский комитет установили связь с еврейскими националистическими деятелями, приезжавшими в Советский Союз из-за границы… Среди арестованных в последнее время еврейских националистов МГБ СССР разоблачен ряд американских и английских шпионов, которые, будучи враждебно настроены против советского строя, вели подрывную работу»[920].

Доклад Абакумова носил информационный характер и не содержал каких-либо конкретных предложений в отношении ЕАК. Руководство советской политической полиции, таким образом, сочло за благо для себя дожидаться «соответствующих» указаний сверху, нисколько не сомневаясь в том, что таковые вскоре последуют, и потому день ото дня наращивало тайную слежку и сбор компромата против «сионистского подполья» в СССР. В то же время, стремясь как можно быстрее добиться наибольшей свободы действий для себя, руководство МГБ СССР, используя министра госбезопасности Белоруссии Цанаву, инспирировало представление в Кремль еще одного материала о «происках еврейских националистов». Это была записка, направленная 13 апреля Сталину и Молотову первым секретарем  компартии этой республики Н.И. Гусаровым, который бил тревогу по поводу попыток американских разведслужб и международных сионистских организаций привнести эмиграционные настроения в среду белорусских евреев посредством вовлечения их в широкую переписку, другие формы общения (посылки, информационный обмен и т. д.) с сородичами за рубежом, создания еврейских нелегальных националистических организаций и религиозных общин[921].

В том виде, в каком деятельность ЕАК была представлена МГБ Сталину, последний не мог не усмотреть дерзкий вызов себе лично и созданной им системе. Ведь с самого начала комитет создавался как сугубо пропагандистская организация, специализирующаяся на информационной обработке Запада и выкачивании оттуда финансовых средств. И за такого рода деятельность руководителям ЕАК позволялось многое: иметь приличное жалованье, возможность печататься и получать гонорары за рубежом, принимать и распределять подарки и посылки из-за границы и, наконец, выезжать туда. Наряду с комфортабельными квартирами, дачами, наградами, депутатством и прочими номенклатурными благами все это полагалось за одно только послушание и неукоснительное соблюдение установленных системой правил игры. Однако Михоэлс и его единомышленники вольно или невольно перешли грань дозволенного. Их уже не устраивало фальшивое положение пропагандистов мудрой национальной политики Сталина, им хотелось на деле выражать волю, чаяния и национальные интересы своего народа. Тем самым они покушались на монополию сталинской аппаратной власти, что было вопиющей дерзостью и не могло остаться безнаказанным. Кроме того, МГБ обрисовало дело так, будто бы ЕАК стремился занять позицию легитимного представителя советских евреев и на международной арене, что воспринималось особенно болезненно сталинской системой с присущей ей ксенофобией. Однако в ответ на давление МГБ, которое как бы уже вынесло активу ЕАК предварительный смертный приговор, «инстанция» не торопилась с решительными выводами. И на то были свои причины, самая существенная из которых заключалась в том, что судьба ЕАК оказалась на весах мировой политики.