Битва у Вендена (октябрь 1578 г.)

После объявления войны Иван приказал войскам, расквартированным в Ливонии, которыми командовали князья Иван Голицын, Василий Тюменский, Иван Мстиславский, Дмитрий Хворостинин, Михаил Тюфякин и другие (вместе у них было 18 тысяч человек), снова идти в наступление. Уже 25 июля они взяли город Оберхален, занятый шведами после бегства Магнуса. Карамзин отметил:

«Взяв сию крепость и 200 пленников, воеводы отослали их в Москву на казнь и смерть».

Далее им следовало сразу идти к Вендену, но воеводы долго спорили между собою о том, кто из них самый главный и знатный. Лишь в начале октября эти войска под осадили взятый литовцами в декабре предыдущего года Венден (ныне латвийский Цесис). Они трижды штурмовали город, но все три раза потерпели полную неудачу.

В это же время отряд литовского гетмана князя Андрея Сапеги (его войско состояло из литвинов и немецких наемников) соединился в районе Пернау (Пярну) со шведским отрядом генерала Бойэ, наступавшим с севера. Форсированным маршам объединенное войско двинулось к Вендену. Голицын хотел отступить, однако литвины и шведы утром 21 октября 1578 года решительно атаковали с тыла его войско, которое едва успело построиться. Первой дрогнула татарская конница. Не выдержав огня, она обратилась в бегство. После этого ряды московитов смешались, они убежали в свои укрепленные лагеря, откуда стреляли до наступления темноты.

Ночью четверо предводителей — первый воевода князь Иван Голицын, окольничий Федор Шереметев, князь Андрей Палецкий и дьяк Андрей Щелкалов — ускакали верхом в сторону Дерпта. Вслед за ними бежала вся конница. Утром в бой с литовско-шведским войском вступили пушкари под командованием окольничего Василия Воронцова и пешие отряды воевод Василия Сицкого, Данилы Салтыкова и Михаила Тюфякин. Воронцов и Сицкий погибли в бою. Судьба пушкарей, по запискам Гейденштейна, была такова:

«Когда у поставленных при этих орудиях пушкарей большая часть была перебита, а другие разбежались, то остальные, видя, что наши овладели лагерями, потеряв надежду на спасение орудий, и вместе с тем и любовь к жизни, добровольно повесились на веревках, которые, как мы выше сказали, спускались сверху жерл во рвы, выкопанные спереди перед пушками.

Литвинам и шведам достались 17 осадных орудий (по другим данным 31), весь обоз и множество лошадей. Согласно ливонским хроникам, под Венденом из 18-тысячной русской рати погибли 6022 человека. В плен попали окольничий Татев, князья Хворостинин и Тюфякин, дьяк Клобуков.

Узнав о поражении под Венденом, Иван, который находился в это время в Пскове, «пришел в ужас» (слова Карамзина) и немедленно уехал в Москву. На этот раз он не казнил беглецов. Зато выместил свою злобу на жителях Иноземной слободы в Москве, приказав убить многих из них, в основном, из числа пленных ливонцев.

«Назло ему и к большей его досаде Курбский прислал ему тогда язвительное письмо: противопоставлял прежнюю славу своего отечества с настоящим посрамлением:

Вместо храбрых и опытных мужей, избитых и разогнанных тобою, ты посылаешь войско с каликами, воеводишками твоими, и они, словно овцы или зайцы, боятся шума листьев, колеблемых ветром; вот ты потерял Полоцк с епископом, клиросом, войском, народом, а сам, собравшись с военными силами, прячешься за лес, хороняка ты и бегун! Еще никто не гонится за тобой, а ты уже трепещешь и исчезаешь. Видно, совесть твоя вопиет внутри тебя, обличая за гнусные дела и бесчисленные кровопролития!»

(Карамзин)

Выхода не было, пришлось Ивану осенью 1578 года возобновить переговоры с Баторием.

«Иван Васильевич… отправил к Баторию посольство (тех же думных дворян Карпова и Головина), но уже не приказывал своим послам каких-нибудь оскорбительных выходок, напротив, велел им не обращать внимания, если король не спросит о царском здоровье и не встанет с места, когда они будут отдавать ему поклон от московского государя. В другое время по общепринятым обычаям это было бы сочтено большим оскорблением. Мало того: если послов станут бесчестить и бранить, то им следовало на это жаловаться приставу слегка, а не говорить «прытко». Унижение не помогло. Баторий обращался с послами гордо и готовился снова идти на Ивана».

(Карамзин)

Царь надеялся, что король приостановит на это время боевые действия, а ему (Ивану) удастся в следующем году взять, наконец, Ревель. Для этого похода в Псков стягивались войска и тяжелая осадная артиллерия. Но он сильно ошибался. Баторий решил продолжить удачное начало.