Расправа бояр с воеводой Шеиным

В Москву известие о капитуляции войска прибыло 4 марта 1634 года. Уже на следующий день к Шеину был послан дворянин Моисей Глебов с требованием отчета о происшедшем.

Шеин прислал текст договора с Владиславом, списки погибших, а также перечень перешедших к королю московских ратников. Последних было всего-навсего 8 человек, из них 6 донских казаков. Однако под Смоленском пришлось оставить в плену почти 2000 больных воинов. Ушли вместе с Шейным 8056 человек, многие из которых тоже были больны. Часть умерла в пути, другие остались в Дорогобуже, Вязьме и Можайске.[218]

Большинство наемников поступило на службу к Владиславу. Некоторые из оставшихся тоже умерли по дороге к Москве, но сколько их умерло, а сколько ушло к королю, неизвестно, так как иностранные полковники и ротмистры отказались дать роспись своих людей.

По приезде в Москву воеводу Шеина, окольничьего Измайлова, всех других начальников смоленской армии арестовали. Суд бояр приговорил Шеина к смерти. Перед плахой дьяк прочитал ему следующий приговор:

«Ты, Михаила Шеин, из Москвы еще на государеву службу не пошед, как был у государя на отпуске у руки, вычитал ему прежние свои службы с большою гордостью, говорил, будто твои и прежние многие службы были к нему государю перед всею твоею братьею боярами, будто твоя братья бояре, вто время как ты служил, многие запечью сидели и сыскать их было нельзя, и поносил всю свою братью перед государем с большою укоризною, по службе и по отечеству никого себе сверстников не поставил.

Государь, жалуя и щадя тебя для своего государева и земского дела, не хотя тебя на путь оскорбить, во всем этом тебе смолчал. Бояре, которые были в то время перед государем, слыша себе от тебя такие многие грубые и поносные слова, чего иному от тебя и слышать не годилось, для государской к тебе милости, не хотя государя тем раскручинить, также тебе смолчали».

Эта цитата из труда С. М. Соловьева ярко характеризует ненависть московских бояр к герою смоленской обороны 1609–11 гг. Далее приговор содержал упреки Шеину в неправильных действиях при осаде Смоленска и в том, что он согласился на капитуляцию. Было в нем еще одно любопытное обвинение:

«Будучи в Литве в плену, целовал ты крест прежнему литовскому королю Сигизмунду и сыну его королевичу Владиславу на всей их воле. А как ты приехал к государю в Москву, тому уже пятнадцать лет, то не объявил, что прежде литовскому королю крест целовал, содержал это крестное целование в тайне. А теперь, будучи под Смоленском, изменою своею к государю и ко всему Московскому государству, а литовскому королю исполняя свое крестное целование, во всем ему радел и добра хотел, а государю изменял».

Между тем достоверных сведений о присяге Шеина королевичу Владиславу нет, зато хорошо известно, что все московские бояре и их окружение (БЛЮМ числе Михаил Романов), кроме князя Д. М. Пожарского, в свое время действительно целовали крест королевичу.

Заодно с Шейным отрубили голову второму воеводе Измайлову. Князей Семена Прозоровского и Михаила Белосельского сослали в Сибирь, их семьи выслали из Москвы, имения забрали в казну. В приговоре было сказано, что их не казнят лишь потому, что ратники свидетельствовали об усердной службе Прозоровского и о болезни Белосельского.

Ивана Шеина, виновного только в том, что он был сыном главного воеводы Михаила Шеина, отправили с матерью и женой в ссылку.