Поляновский мир (май 1634 г.)

Отпустив Шеина с остатками рати, Владислав двинулся к крепости Белой, расположенной в 130 верстах на северо-запад от Смоленска. Он надеялся взять ее с хода, но этот план провалился. Его войско, по словам Соловьева, «подошло под Белую полумертвое от голода и холода».

Король обосновался в Михайловском монастыре, в трех верстах от крепости, и послал местному воеводе предложение о капитуляции, ссылаясь на пример Шеина. Но воевода ответил, что шеинский пример внушает ему отвагу, а не боязнь.

Тогда Владислав приказал окружить Белую шанцами (полевыми укреплениями) и заложить мины. Увы! От взрыва мин пострадали только свои: передовых ратников так завалило землей, что их едва откопали. Стрельба из полевых орудий тоже не причинила вреда осажденным. Осада шла тяжело. Канцлер Альбрехт Радзивилл даже сказал, что крепость надо переименовать из Белой в Красную вследствие больших потерь с обеих сторон. Голод в войске усиливался. С. М. Соловьев писал:

«Сам король половину курицы съедал за обедом, а другую половину откладывал до ужина, другим же кусок хлеба с холодную водою был лакомством. От такой скудости начались болезни и смертность в войске».

Тем временем турецкий султан Мурад IV (правил в 1623–1640 гг.) двинул на Речь Посполитую большую армию под командованием Аббас-паши. Владислав IV оказался в трудном положении. Ему пришлось направить в Москву предложение о переговорах.

Казалось бы, победа московского войска неизбежна. Ведь оно имело значительное численное превосходство, тогда как королевская армия в значительной мере утратила боеспособность и до нее было «рукой подать», всего триста верст от Москвы. Но бояре с радостью приняли предложение короля о переговорах.

В марте 1634 года царь Михаил Федорович назначил князей Федора Ивановича Шереметева и Алексея Михайловича Львова великими послами и отправил на встречу с представителями короля, которых возглавлял хелминский епископ Якуб Жадник. Местом для переговоров стороны выбрали село Поляново на реке Поляновка, примерно в 20 верстах юго-западнее Вязьмы.

Переговоры, как обычно, начались с взаимных упреков. Послы Речи Посполитой утверждали, что их король имеет законное право на московский престол, и что Москва нарушила Деулинское перемирие, начав боевые действия до истечения срока перемирия, что было чистой правдой. Они, между прочим, сказали вот что:

«Знаем мы подлинно, что война началась от патриарха Филарета Никитича, он ее начал и вас всех благословил».

Царские же послы говорили совсем о другом. Они требовали, чтобы Владислав отказался от титула московского государя, дескать, в противном случае придется прервать переговоры:

«У нас, у всех людей великих российских государств начальное и главное дело государе кое честь оберегать, и за государя все мы до одного человека умереть готовы».

Тогда литвины и поляки, уступив в этом требовании московитам, предложили заключить «вечный мир» на тех же условиях, на каких король Казимир IV в 1449 году заключил мир с великим князем московским Василием II «Темным». А королю Владиславу, в связи с отказом от московского престола и от титула, царь Михаил должен оплатить убытки, понесенные Республикой и лично королем в эту войну, начатую Москвой вопреки перемирию. Московские послы поначалу и слышать о том не хотели:

«Мы вам отказываем, чтоб нам о таких запросах с вами вперед не говорить. Несбыточное то дело, что нам такие запросы вам давать, чего никогда не бывало и вперед не будет, за то нам, всем людям Московского государства, стоять и головы свои положить».

В ответ комиссары резонно заметили, что царь Михаил (точнее, его отец Филарет) по Столбовскому договору 1617 года дал шведскому королю Густаву II Адольфу города и деньги неизвестно за что, тогда как королю Владиславу он заплатит за отречение от московского престола. Наконец, после долгих споров они смягчили свою позицию:

«Когда учиним мирное постановление на вечное докончанье, то королю будем бить челом, чтоб он крестное целованье с вас снял и титул свой государю вашему уступил, а вы объявите, чем вы зато государя нашего станете дарить».

После этого «консенсус» был достигнут. Комиссары согласились называть Михаила Федоровича Романова царем (а не великим князем) на том основании, что сейм Речи Посполитой признал этот титул, назвав Владислава царем. Впрочем, слова «государь всея Руси» в титуле московского царя их категорически не устраивали, так как понятие «всей Руси» в Москве традиционно распространяли и на земли Литвы. Закончив споры, послы подписали согласованный текст. Это произошло 17 (27) мая 1634 года.

Договор, получивший название Поляновского, включал 11 статей. В целом, он повторял условия Деулинского перемирия 1618 года:

1. Устанавливались «вечный мир» и забвение сторонами всего происшедшего между ними в период с 1604 по 1634 годы.

2. Король Речи Посполитой отрекся от прав на московский престол и обещал вернуть присланный ему в 1610 году избирательный акт московских бояр (помимо прочих, подписанный и патриархом Филаретом, отцом царя Михаила).

3. Владислав IV отказался от титула «царь Московский».

4. Царь Михаил Федорович исключил из своего титула слова «князь Смоленский и Черниговский», а также обязался не подписываться «государь всея Руси», чтобы не намекать тем самым на свои претензии в отношении некоторых земель Литвы.

5. Царь отказался от всяких прав и покушений на возвращение Лифляндии, Эстляндии и Курляндии.

6. Царь подтвердил права Речи Посполитой на Смоленск и Чернигов с их областями, а также на города Белая, Дорогобуж, Красный, Невель, Новгород Северский, Рославль, Себеж, Стародуб, Трубчевск. Их жителям запрещалось уходить в Московскую Русь, кроме лиц духовного и купеческого звания.

7. Московитам, в том числе купцам, запрещалось приезжать в Краков и Вильно, а литвинам и полякам в Москву, в остальных городах купечество обеих стран могло торговать свободно.

8. Обе стороны возвращали друг другу всех пленных без всякого выкупа.

9. Царь платил Речи Посполитой 20 тысяч рублей за город Серпейск, который остался за ним.

Статьи 10 и 11 касались ратификации условий договора и демаркации границ.

Кроме того, стороны составили секретный протокол к договору, который подписали король Владислав и царь Михаил. Согласно ему, царская казна обязалась выплатить лично Владиславу 20 тысяч рублей венецианскими дукатами или голландскими гульденами. Это обстоятельство стороны ловко скрыли в тексте договора, где сумма 20 тысяч рублей (без уточнения, в какой валюте) была отнесена на другой счет, якобы в уплату за возвращение Серпейска. Видимо, в 9-й статье» договора 20 тысяч рублей за Серпейск фигурировали только в русском тексте; в польско-литовском варианте Серпейск возвращался Москве без уплаты выкупа.

Боярскую грамоту об избрании Владислава царем так и не вернули. В марте 1636 года сейм Речи Посполитой принял акт об утрате этого документа. Куда он подевался — неизвестно.

* * *

Вскоре после заключения мира с Москвой, король Владислав IV использовал в своих интересах то обстоятельство, что Швеция увязла в Тридцатилетней войне (1618–1648 гг.), что самый выдающийся шведский полководец, король Густав II Адольф погиб, что без него шведские войска потерпели жестокое поражение от австрийцев в битве у Нёрдлингена (в 1634 г.).

Владислав собрал в нижнем течении Вислы 24-тысячную армию и, угрожая шведским портам в Пруссии, начал переговоры относительно восточного побережья Балтики. Это привело к заключению в 1636 году (12 сентября) вселении Штумсдорф (возле Данцига) мирного договора сроком на 26 лет.

В обмен на отказ Владислава IV от притязаний на шведскую корону и от прав на ливонские земли севернее Двины, правительство Швеции отказалось от всех своих завоеваний в приморской Пруссии, а также вернуло Речи Посполитой земли Ливонии южнее Двины.

Итак, если Стефан Баторий сумел вернуть Полоцк, а Сигизмунд III — Смоленск и часть Северских земель, то Владиславу IV удалось отстоять территориальную целостность Речи Посполитой. Но это были последние успехи Республикой Обоих Народов в ее противостоянии Москве.