Начало восстания Хмельницкого (апрель — май 1648 г.)

Несмотря на все мятежи и конфликты, еще в начале 1648 года большинство казаков было готово принять самое активное участие в войне с Турцией, о подготовке которой король Владислав известил специально приглашенных в Варшаву старшин реестра и Сечи. Эта экспедиция, несомненно, смягчила бы социальную напряженность в стране, направив наиболее активный и беспокойный элемент украинского общества против внешнего врага.

Но планы войны категорически отвергли магнаты и знатные шляхтичи, опасавшиеся усиления королевской власти (то же самое, как мы помним, происходило и при Батории). Казачество было разочаровано и роптало. В таких условиях Богдану Хмельницкому было довольно легко найти сторонников. Успеху его движения способствовали несколько обстоятельств.

Во-первых, за Хмельницким пошли две главные силы. Это казаки, боровшиеся за «волю» (как уже сказано, в их понимании «воля» означала право не платить налоги и не подчиняться юрисдикции властей, но при этом получать от них жалованье и оружие, по своему усмотрению в любое время грабить татар и турок), а также крестьяне, мечтавшие избавиться от безудержной эксплуатации со стороны магнатов и арендаторов-евреев.

Кстати, помимо чрезмерной барщины и грабительских налогов, была еще одна серьезная проблема для недовольства народа. Дело в том, что магнаты и арендаторы самыми жестокими мерами препятствовали самогоноварению, вынуждая казаков, крестьян и мещан покупать «горилку» (водку) только у них. Но, как мы знаем, алкоголь для славян, наряду с хлебом, всегда являлся предметом первой необходимости. Так что вопрос винокурения из экономического превратился в политический.

Во-вторых, Хмельницкий сделал хитрый ход: объявил с самого начала, а затем не уставал повторять, что казаки воюют не против короля или Речи Посполитой, а против «злых панов».

В-третьих, подхватив идеи Острянина, Хмельницкий придал стремлениям казаков и крестьян четкую форму религиозного противоборства. Дескать, причиной всех бед жителей украинских земель является то, что православные попали в кабалу к иноверцам — католикам и иудеям. Разумеется, данный тезис содержал значительную долю истины.

В-четвертых, он сумел сделать своими союзниками крымских татар. Хотя последние, помогая в борьбе против Польши, одновременно грабили украинские земли, все же это было меньшее зло, чем мощный удар в спину повстанцам.

* * *

Как это часто бывает, большой пожар разгорелся из маленькой искры. Чигиринский подстароста, богатый шляхтич-униат Данила Чаплинский с некоторых пор стал притеснять своего соседа, православного шляхтича, сотника Чигиринских реестровых казаков Богдана Михайловича Хмельницкого.[224]

Осенью 1645 года он со своими гайдуками напал на хутор Суботив, принадлежавший соседу. Чаплинский захватил там 400 копен ржи, и увез их на лошадях и подводах Хмельницкого, которые тоже присвоил. Кроме того, он прихватил с собой сожительницу 50-летнего сотника-вдовца. Возможно, что причиной налета как раз и был спор из-за женщины, а не хлебного поля. Когда же Хмельницкий потребовал вернуть то и другое, пригрозив обращением в шляхетский суд, Чаплинский, желая показать свою безнаказанность, велел схватить Богдана и его старшего сына Тимофея. Тринадцатилетнего мальчика гайдуки выпороли плетьми, а самого сотника Чаплинский четыре дня держал в оковах, всячески оскорбляя.[225]

Возмущенный и обиженный Богдан в январе 1646 года прибыл в Краков, где лично пожаловался королю Владиславу IV на обидчика. Владислав радушно принял своего ровесника Хмельницкого (Богдан был старше короля на один год), но сказал, что бессилен перед произволом панов. Король сообщил Хмельницкому о том, что готовится к большой войне с «басурманами» и призвал к участию в ней с отрядом «верных казаков». Кроме того, он подарил ему саблю и сказал:

«Вот тебе королевский знак: есть у вас при боках сабли, так обидчикам и разорителям не поддавайтесь и кривды свои мстите саблями; как время придет, будьте на поганцев и на моих непослушников во всей моей воле».

Итак, сам король подал мысль Богдану объявить восстание всего лишь «местью» конкретным «злым панам».

Вскоре после возвращения в Чигирин, Хмельницкий стал собирать войско из казаков, желавших участвовать в походах против крымских татар и турок, ибо — как смазано выше — король готовился воевать с ними. Тем временем коронный гетман Конецпольский, на основе доноса Чаплинского, обвинил сотника в том, что он формирует казацкое войско для борьбы против Польши, и приказал арестовать.

Хмельницкого в 1647 году заключили в тюрьму в городе Крылове. Однако полковник реестровых казаков, католик Михаил Кричевский добился его освобождения и помог бежать с семьей и челядью в Сечь. Туда же перебрались казаки из его войска. Война с турками и татарами не состоялась. К февралю 1648 года с Хмельницким оставались до 500 человек. Он не скрывал, что по весне учинит расправу со своими обидчиками — Чаплинским, Конец-польским и другими, раз уже не довелось воевать с «нехристями».

Узнав об этом от своих тайных агентов, Николай Потоцкий, ставший к тому времени коронным гетманом, двинулся с 20-ты-сячным войском в Украину. 18 февраля 1648 года он вошел в Черкасы, а польный гетман Мартын Калиновский — в Корсунь. Из Черкас Потоцкий написал королю Владиславу IV:

«Не без важных причин, не необдуманно двинулся я с войском вашей королевской милости… Казалось бы, что значит 500 человек бунтовщиков. Но если рассудить, с какою смелостью и в какой надежде можно поднять бунт, то каждый должен признать, что не ничтожная причина заставила меня двинуться против 500 человек, ибо эти 500 человек возмутились в заговоре со всеми казацкими полками. Если б я этому движению не противопоставил своей скорости, то в Украине поднялось бы пламя, которое надобно было бы гасить или большими усилиями, или долгое время».

Между тем, в марте 1648 года Богдан с сыном Тимофеем и несколькими товарищами скрытно приехал в Крым для переговоров с ханом Исламом Гиреем II (правил в 1644–1654 гг.). Хан после некоторых колебаний согласился оказать помощь Хмельницкому в его войне против поляков. Но сына Тимофея он оставил заложником. Ислам Гирей дал Хмельницкому четыре тысячи конных татар перекопского мурзы Тугай-бея.

18 апреля Хмельницкий появился в Сечи. К тому времени кошевой атаман, по уговору с ним, призвал сюда из окрестностей зимовых казаков. Следующим утром прогремели три пушечных выстрела — сигнал общего сбора на раду. Народу было так много, что не все уместились на майдане (главной площади). Тогда люди вышли в поле за «сечевую фортецию».

Там, по словам очевидца, якобы было 30 тысяч казаков. Но эта цифра сильно преувеличена; ведь спустя четыре дня, когда Богдан начал свой первый поход, его войско насчитывало не более 7 тысяч человек. Мы упоминаем данный факт лишь для того, чтобы еще раз показать: свидетельства современников о численности войск в войнах XIV–XVII веков, равно как и цифры потерь, всегда значительно завышены.

В середину круга вышел Богдан в сопровождении четырех знатных татар и объявил, что начинает войну против поляков вместе с крымским ханом.

«Услыхав эти слова, войско отвечало: «Слава и честь Хмельницкому! Мы как стадо без пастуха. Пусть Хмельницкий будет нашим головою, а мы все, сколько нас тут есть, все готовы идти против панов и помогать Хмельницкому до последней утраты живота нашего!» Эти слова сказаны были «едиными устами и единым сердцем» всего собравшегося на площади запорожского низового войска».

Яворницкй Д. И. История запорожских казаков, том 2, с. 179

Так всеобщее собрание запорожцев избрало Богдана Хмельницкого своим гетманом.

Специально обращаю внимание читателей на тот факт, что он и его сторонники вовсе не ставили своей целью политическое отделение от Речи Посполитой. Вся их программа, оглашенная 19 апреля и получившая единодушное одобрение казаков, выражалась в трех пунктах:

1) Официально зачислить в казаки всех желающих (таковых было в Украине, вместе с членами семей, до 100 тысяч человек) и предоставить казакам, как военному сословию, права и привилегии шляхтичей;

2) Запретить в украинских воеводствах Речи Посполитой пропаганду церковной унии, изгнать оттуда униатских священников, передать их церкви и монастыри православным приходам;

3) Изгнать из этих воеводств всех евреев.

Эта политическая программа четко выражала устремления казачества, но не крестьянства, хотя изгнание евреев-арендаторов, вне всякого сомнения, облегчило бы положение сельских тружеников.

Битва на Желтых Водах (4-6 мая 1648 г.)

2 мая (22 апреля по старому стилю) 1648 года Богдан Хмельницкий с войском покинул Сечь и начал поход. У него было 4 тысячи запорожцев, 3 тысячи примкнувших к ним реестровых казаков, 4 тысячи татар, но всего лишь 4 пушки. Он повел их к урочищу Желтые Воды.

Река Желтые Воды является левым притоком реки Ингулец, она образует в своем верховье две ветки: более крупную западную, называемую Желтой, и меньшую восточную (Очеретнея балка). Между этими двумя руслами находится полуостров, в XVII веке поросший густым лесом и доступный только с одной стороны. В этой лесной трущобе казаки стали лагерем, который окружили земляным валом. Татары Тугай-бея расположились неподалеку. Хмельницкий не сомневался, что противник обязательно сюда придет. Только здесь было удобное место для отдыха: среди сухой степи вода и лес, корм для лошадей и прохлада. К тому же отсюда вел в Сечь самый короткий путь.

Коронный гетман Николай Потоцкий совершил ошибку, разделив свои войска, состоявшие из поляков, литвинов и реестровых казаков, на три части.

Один отряд, 3 тысячи казаков и 1 тысячу немецкой пехоты, он отправил на больших лодках (байдарах) по Днепру в так называемый Каменный затон, залив на правом берегу реки, примерно в 35 верстах севернее Желтых Вод. Командовал этим отрядом полковник Барабаш, при нем состояли ротмистры Вадовский, Ильяш и несколько других.

Другой отряд насчитывал 6 тысяч человек пехотинцев (жолнеров) и конных драгун, при 26 полевых орудиях. Им командовали 26-летний сын коронного гетмана, нежинский староста Стефан Потоцкий и королевский комиссар немец Якоб Шемберг. Эта часть войска должна была сухим путем дойти от Черкасс до Каменного Затона и там соединиться с первым отрядом.

Далее Потоцкому-младшему, Шембергу и Барабашу предписывалось ворваться в Запорожскую Сечь и расправиться с бунтовщиками: «пройти степи и леса, разорить и уничтожить дотла презренное скопище казаков и привести зачинщиков на праведную казнь». Сам гетман с остальной частью коронного войска (10 тысяч человек) планировал через неделю пойти вслед за сыном.

Утром 3 мая первый отряд приплыл к Каменному затону и высадился на берег. Осведомленный своими разведчиками о передвижениях противника, там уже ждал их с частью своих сил сам Хмельницкий. Он сумел склонить реестровых казаков и «немцев-казаков» к измене. Они убили своих начальников и в тот же день татары доставили верхом на конях этот отряд в казацкий лагерь.

Хмельницкий не ошибся. Потоцкий и Шемберг 4 мая вышли к правому берегу Желтых Вод и начали переправляться на левый берег. Но оттуда их обстреляли казаки. Тогда Потоцкий решил ждать подхода главных сил. Его люди быстро построили полевое укрепление (вагенбург): поставили повозки четырехугольником, насыпали перед ними земляной вал, установили пушки. 5 мая повстанцы попытались штурмом взять вагенбург. Они дважды врывались внутрь укрепления и оба раза были отброшены в отчаянных рукопашных схватках.

В ночь на 6 мая С. Потоцкий решил идти на соединение с главными силами. Хмельницкий не препятствовал его выходу из вагенбурга. Он поступил хитрее: устроил засаду в урочище Княжьи Бай-раки (в 7–8 верстах от Желтых Вод). Здесь казаки и татары с двух сторон взяли отряд Потоцкого в «тиски». Под непрерывным обстрелом поляки и литвины сопротивлялись почти сутки, несколько раз пытались прорваться, но в конце концов сдались. Половина их отряда погибла за три дня боев, около трех тысяч человек оказались в плену, в своем большинстве раненные. В плен попали до 30 знатных панов, в том числе Стефан Потоцкий (вскоре он умер от ран), Якоб Шемберг, Стефан Чарнецкий, Павел Сапега и другие.[226] Потери Хмельницкого убитыми и тяжело раненными составили не более тысячи человек.

В сражении у Желтых Вод Хмельницкий показал себя искусным полководцем, способны вести маневренную войну. Его войско продемонстрировало хорошую организованность, умение быстро передвигаться и упорно сражаться с более сильным в профессиональном плане противником.

Битва под Корсунем (15–16 мая 1648 г.)

Разбив молодого Потоцкого и получив подкрепление, Хмельницкий двинулся против его отца. Теперь он располагал примерно 10 тысячами казаков и 4 тысячами татар. Артиллерия благодаря трофеям увеличилась до 30 стволов.

Под Корсунем вечером 15 мая казаки Хмельницкого и татары Тугай-бея сошлись в битве с коронным войском. Пока казаки демонстративно атаковали противника по фронту, татарская конница и конный отряд Максима Кривоноса совершили дальний обход. Утром 16 мая они ударили в спину королевской армии. К вечеру сражение завершилось полным ее разгромом. Коронное войско потеряло убитыми 127 офицеров и 8520 рядовых; до тысячи человек попали в плен, в том числе гетманы Николай Потоцкий и Мартын Калиновский. Из «котла» вырвались лишь три — четыре сотни. «Наряд» Хмельницкого пополнили еще 40 пушек.

После Корсуньской победы Хмельницкий подошел к Белой Церкви, где стал лагерем. Оттуда он разослал 60 универсалов с призывом к восстанию. Как писал С. М. Соловьев:

«Вся Украина волновалась; поднялись крестьяне, пошли в казаки и стали свирепствовать против шляхты, жидов и католического духовенства; они образовали несколько шаек, или гайдамацких загонов, как тогда называли, и рассеялись в разных направлениях под начальством вождей, оставивших по себе кровавую память в летописях и преданиях народных».

Соловьев С. М. История России с древнейших времен, книга V, с. 531

С конца мая — начала июня 1648 года вся страна по обеим сторонам Днепра заполыхала огнем и залилась кровью:

«Крестьяне, «чернь», составив множество гайдамацких отрядов, бросились грабить и разрушать господские дворьг, жечь католические церкви и предавали мучительной смерти евреев-арендаторов и их семьи. Эти отряды присоединялись к Хмельницкому, умножая его силы. Шляхта должна была спасаться бегством от ярости восставших».

История России с древнейших времен до конца ХVII века. М., 2001, с. 537

В связи с поражением под Корсунем киевский каштелян, православный украинский магнат Адам Кисель в письме от 31 мая сообщил католическому архиепископу в Гнезно:

«Несчастные братии наши среди внезапной опасности, бросая родину, дома и другие ценные предметы, бегут во внутренность государства. Безумная чернь, обольщенная тем, что Хмельницкий щадит ее, предавая огню и мечу одно шляхетское сословие, отворяет города, замки и вступает в его подданство».