ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

 Григорий-Юрий Либерман-Вайнштейн-Флекенштейн-Андропов.

Чекистская работа должна быть филигранной.

Либерман-Андропов.

Без более пристального внимания к личности главы КГБ и затем главы СССР рассматривать историю этого периода невозможно. По поводу этой исторической личности историки поделились на несколько групп: одни рассматривают кратко и сухо, как в учебнике, историки либерального лагеря почему-то об этом кровавом сталинисте предпочитают загадочно молчать, а историки патриотического лагеря всё чаще обрушивают против него немало критики, например, известный в России петербургский историк профессор И.Я. Фроянов утверждает:

«Андропов проводил в отношении диссидентства двойственную политику: с одной стороны, подвергал диссидентов репрессиям, внешне демонстрируя преданность режиму, и тем прокладывая себе путь к высшей власти, а с другой стоны, сохранял этот горючий материал до будущих времен» («Россия. Погружение в бездну», М., 2009 г.). Николай Кузьмин пишет более резко:

«Воцарившись на Лубянке, чекист под псевдонимом Андропов неторопливо принялся выстраивать вертикаль предательства. Самой выдающейся заслугой Андропова следует считать заботливое выращивание кадров так называемых диссидентов. Визгливые диссиденты удачливей всяких диверсантов расшатали устои традиционной власти в СССР. Выработавшего свои ресурсы борца с советским режимом немедленно высылали за рубеж, чтобы он, явившись в образе отважного героя, мог хорошенько отдохнуть в условиях развитого капитализма» (Н. Кузьмин «"Черные тюльпаны" перестройки», М., 2010 г.).

Рассматривая биографию Ю. Либермана-Андропова, за основу возьму исследование Сергея Чертопруда, его уже вторую книгу об Андропове («Юрий Андропов. Тайны председателя КГБ» М., 2006 г.). Сергей Чертопруд: «Согласно данным этого человека, отца Юрия Андропова звали Вэлв (Владимир) Либерман и был по национальности еврей, а мать — Геня (Евгения) Вайнштейн». Евгения Вайнштейн с 1913 года преподавала в московской женской гимназии Минсбаха, а во время бурных событий 1917 года уехала на юг России в Ставропольский край.

Свидетелем этого был секретарь Краснодарского крайкома КПСС Сергей Медунов, отец которого работал на ж.д. станции Нагутской вместе с телеграфистом Либерманом, а няня Юрия Андропова Анастасия Журжалина рассказывала, что отец Юрия работал инженером на ж.д.

Когда эта информация вышла наружу, то Ю. Либерман-Андропов (по матери — Вайнштейн) пытался свою биографию запутать и академику Е. Чазову (по его воспоминаниям) объяснял: «Недавно мои люди вышли в Ростове на одного человека, который ездил по Северному Кавказу — местам, где я родился и где жили мои родители, и собирал о них сведения. Мою мать, сироту, младенцем взял к себе в дом богатый еврей» (Ю. Дюкарев «Семь тайн Андропова. Неизвестные страницы жизни Генсека с Лубянки»), а фамилия этого богатого еврея Флекенштейн. А в молодости Ю. Андропов в своей биографии-легенде написал:

«Отец был из донских казаков. Мать моя родителей не помнила, она в младенческом возрасте была подкинута в семью купца Флекенштейна» (И.А. Минутко «Ю. Андропов. Реальность и миф», М., 2004 г.).

До 1932 года этого молодого человека называли Григорием, Гошей Либерманом, затем он поменял своё имя на — Юрий, а затем и фамилию: вначале взял фамилию Федоров, а затем — Андропов.

Во время жестких «чисток» 30-х он стал стремительно делать карьеру в комсомоле и, быстро сообразив, что упреждающая позиция разоблачителя-обвинителя является самой удобной, сломал немало судеб невинных людей. Например, в сентябре 1937 года на собрании комсомольского актива города Рыбинска он грозно произносил: «Существовала теория, что в комсомоле нет и не может быть врагов. А враги народа — троцкисты, шпионы, диверсанты — пытаются пролезть в каждую щель, использовав слабые места. Враги народа свили своё гнездо в ЦК ВЛКСМ, они пытаются разложить молодежь и на почве разложения отвлечь её от борьбы с врагами.

В конце августа 1937 года в Москве на пленуме ЦК ВЛКСМ сняли с работы очередную группу руководителей комсомола, в том числе Татьяну Федоровну Васильеву, секретаря ЦК по работе среди женской молодежи. Ещё недавно она приезжала в Ярославль проводить областную комсомольскую конференцию. Она сидела в президиуме, ей аплодировали, а теперь…» (Л. Млечин «Андропов», М., 2006 г.). И Юрий Андропов активно занялся поиском врагов и в ярославской комсомольской организации и уже в октябре 1937 года на областной конференции победно докладывал:

«Наша областная комсомольская организация была засорена врагами народа. Все бюро обкома, за исключением первого секретаря, посажено, так как развивало враждебную деятельность».

Когда в 1967 году Ю. Андропов занял пост главы КГБ, то первым делом по его распоряжению чекисты посетили техникум в Рыбинске и Ярославле — и прошлись по трудовым дорогам Андропова, изъяв все документы, с ним связанные.

Либерман-Андропов не записался добровольцем на фронт, как это делали сотни тысяч молодых советских людей — тем более комсомольских лидеров. А во время войны, как было положено по инструкции военного времени для местной комсомольской и партийной верхушки, он занимался организацией партизанской и диверсионной деятельности на оккупированной территории, находясь на свободной советской территории. На этой работе он также не стремился рисковать жизнью во имя освобождения Родины и народа.

«"Генсек с Лубянки", как уже говорилось выше, не стремился попасть ни в один из формируемых им партизанских отрядов. Для этого существовало две причины, — объясняет в своей книге С. Чертопруд. — Первая, формальная. Ещё до Великой Отечественной войны он был признан невоеннообязанным из-за плохого зрения и сахарного диабета и в 1936 году снят с воинского учета.

А вот вторая причина отражала его характер. Он сознательно не хотел рисковать собственной жизнью, прекрасно понимая, что шансов выжить за линией фронта у него было не так уж много. О том, как Юрий Андропов избежал службы в таких некомфортных условиях и кто на самом деле руководил партизанским движением в Карелии, рассказал в своей неопубликованной рукописи «Партизанская война на севере» его непосредственный начальник — руководитель партийной организации края Геннадий Куприянов». Далее я приведу фрагмент из обширных воспоминаний Куприянова:

«Юрий Владимирович (Андропов) был единственным помощником Ивана Владимировича Власова во всех делах подполья. И много делал по подбору кадров, по организации переправы людей в тыл врага, но полностью заменить И.В. Власова он не мог. Когда я категорически отказал И.В. Власову (в его просьбе) послать его в тыл врага, он предложил послать на подпольную работу Ю.В. Андропова.

Характерно, что в это же время, когда Власов поставил вопрос о посылке Андропова секретарем подпольного горкома в г. Петрозаводск, секретарь ЦК по кадрам А.С. Варламов поставил вопрос о посылке Андропова комиссаром партизанского отряда «Комсомолец Карелии». А.С. Варламов мотивировал посылку Андропова тем, что Юрий молодой, здоровый парень, чего ему околачиваться в тылах? В комсомоле республики остались одни девушки-подростки пионерского возраста. А в ЦК комсомола хватит работников и без Андропова — пусть повоюет. И будет очень хорошо, если комсомольский партизанский отряд возглавит секретарь ЦК комсомола. Единственно, что делает Андропов, говорил Варламов, так это подбирает кадры Власову для посылки в тыл. Но это с успехом сделает любая из девушек, которые работают в ЦК комсомола.

Но Юрий Владимирович сам не просился послать его на войну, в подполье или в партизаны, как настойчиво просились многие работники старше его по возрасту. Больше того, он часто жаловался на больные почки. И вообще на слабое здоровье.

Был у него и ещё один довод для отказа отправить его в подполье или в партизанский отряд: в Беломорске у него жила жена, она только что родила ребенка. Все другие работники жили без семей. "Как её оставишь", — говорил Юрий Владимирович. А его первая жена, жившая в Ярославле, забрасывала нас письмами с жалобой на то, что он мало помогает их детям, что они голодают и ходят без обуви, оборвались. И мы заставили Юрия Владимировича помогать своим детям от первой жены. Все это, вместе взятое, не давало мне морального права применить высшую силу, высшее право послать Ю.В. Андропова в партизаны. Человек прячется за свою номенклатурную бронь, за свою болезнь, за жену и ребенка. На фронте не было чрезвычайного положения. "Подождем, — думал. — Может сам поймет! Может, будет ещё необходимость, тогда пошлем"».

Во-первых, мне эта картина напомнила до боли знакомую современную картину отношения многих молодых людей к призыву в российскую армию. А, во-вторых, мне совершенно понятно — почему все вышеназванные партийные и комсомольские работники после войны в разгар репрессий по «русскому делу» в 1949-1950 годах, благодаря большой «помощи» Ю. Либермана-Андропова, подверглись жестоким репрессиям. Геннадий Куприянов:

«В июле 1949 года, когда руководящие работники Ленинграда были уже арестованы, Маленков начал присылать к нам в Петрозаводск комиссию за комиссией, чтобы подбирать материал для ареста меня и других товарищей, ранее работавших в Ленинграде.

В июле вызвали в Москву Ю.В. Андропова, он сидел там десять дней, объясняя Шкирятову, почему на Беломорском рыбзаводе ревизия обнаружила недостачу. Рыбной промышленностью занимался Андропов, он тогда был уже вторым секретарем ЦК КП и, конечно, мог лучше меня объяснить положение. Затем меня вызвали срочно в Москву. Шкирятов очень ругал меня, и мне на вид поставили непорядки на беломорском рыбзаводе. Все свалили при помощи Андропова на меня. Это было началом подготовки к аресту.

Затем мне разрешили ехать в отпуск. Во время моего отсутствия приехала комиссия ЦК ВКП — искали непорядки. В начале октября меня снова вызвали в Москву — уже с официальным отчетом. Отчет не состоялся. Очевидно, было мало материалов для обвинения.

В конце октября приехала ещё одна комиссия, снова искали подходящие материалы. И вот инспекторы ЦК ВКП(б) Е. Кузнецов и Левый по подсказке МГБ взялись за материалы о работе подпольных райкомов. Они смотрели материалы по Шелтозеру, по Ведлозеру, Сегозеру и Олонцу и сказали, что не верят никому из тех, кто работал в тылу врага и остался жив. Как утверждали они: это двойники. И что все они продались оккупантам и работали на них. А мы — работники ЦК КП — Куприянов и Власов — политически близорукие люди, не только не понимали этого, но носимся с подпольщиками и превозносим их работу, просим наградить их орденами (в 1949 году Маленков отклонил наше представление к награде партизан и подпольщиков, и многие оставшиеся в живых подпольщики не получили никакой награды, хотя безусловно, её заслужили).

Я сказал, ища поддержки у своих товарищей, что вот Юрий Владимирович Андропов, мой первый заместитель, хорошо знает всех этих людей, так как принимал участие в подборе, обучении и отправке их в тыл врага, когда работал первым секретарем ЦК комсомола, и может подтвердить правоту моих слов. И вот, к моему великому изумлению, Юрий Владимирович встал и заявил:

"Никакого участия в организации подпольной работы я не принимал. Ничего о работе подпольщиков не знаю. И ни за кого из работавших в подполье ручаться не могу"».

Хотя, например, в служебной записке по итогам работы 1942 года на имя секретаря ЦК КП(б) КФССР Г. Куприянова секретарь ЦК комсомола Ю. Андропов докладывал: «…с начала войны 403 комсомольца направлено на работу в диверсионные группы, органы разведки и для руководства нелегальными организациями в тылу противника. Все прошли специальную подготовку, которая была организована ЦК ЛКСМ».

Г. Куприянов продолжает своё повествование: «Я не хотел верить своим ушам и только сказал: "Юрий Владимирович, я не узнаю вас!" Спорить было бесполезно, Андропов, как умный человек, видел, куда клонится дело. В 1949 году, услышав о его предательстве, трусливые слова о подпольщиках, я думал, что это у него просто от природной трусости затряслись коленки».

Нет, не только от трусости. Ю. Либерман-Андропов был неглупым хладнокровным партийным чиновником с уже выработанной, успешно проверенной во время жутких репрессий 1937-1938 годов циничной тактикой — как только он обнаруживал инициированный сверху репрессивный процесс — он сразу поворачивался «по течению»: быстро присоединялся к нему, и, несмотря на судьбы годами работавших с ним людей, на местном уровне сразу его возглавлял, поддерживая репрессии.

Кроме того, Либерман-Андропов выбрал себе и «духовного» учителя соответственного, близкого по духу — не прямодушного честного русского Г. Куприянова, а политическую большевистскую «лису» нацмена Отто Куусинена, который в этот период был Председателем Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР. Жена этого не совсем финского прохвоста Айно в своих довольно откровенных мемуарах («Господь ниспровергает своих ангелов») рассказала, что Отто Куусинен считал себя самым умным и самым хитрым человеком на планете, очень удачно — вовремя предал друга Н. Бухарина, и признался жене, что во время своей деятельности «менял шкуру, как змея, семь раз». В общем — покровитель и учитель у Ю. Либермана-Андропова был мерзопакостный, а ученик был достоин своего учителя.

24 января 1950 года на Пленуме ЦК КП(б) Карелии Ю. Либерман-Андропов «отважно» и подло с легкой «честной» самокритичностью клеймил опасного «врага народа» — своего многолетнего начальника, первого секретаря ЦК КП(б) Карелии Геннадия Куприянова, награжденного за большой вклад в Победу многими высокими наградами и званием генерала, обвиняя его в совершенно дутых, липовых «преступлениях»:

«Я признаю, что не проявил бдительность, партийную принципиальность, не сигнализировал вовремя в вышестоящие инстанции о недопустимом в ряде случаев поведении товарища Куприянова. Куприянов единолично решал важные хозяйственные вопросы республики, ни с кем не советуясь (и т.д.). Теперь я понимаю: вести борьбу с недостатками в нашей республике — это значит вести борьбу с Куприяновым. Такой борьбы я не вел в течение длительного времени. Я с умилением смотрел в рот товарища Куприянова и считал многие вещи совершенно правильными. На самом деле». Вот такой «иудушка» затем возглавил КГБ и СССР.

Геннадию Куприянову во время зверских допросов сломали руку, но он не сломался, никакую чушь против себя и против других не подписал, никого не оклеветал, но ему впаяли 25 лет лагерей и репрессировали совершенно невиновных его детей, а Андропов-Либерман пошел на повышение. И этому негодяю, подлецу и мерзавцу В. Путин периодически публично отдает уважительные почести.

«После моего ареста некоторые из подпольщиков были арестованы, некоторые сняты с работы по инициативе Ю.В. Андропова. Их всех огульно подозревали. Андропов очень быстро приспособился к обстановке, получил большое доверие Маленкова, Берии, — продолжал вспоминать Г. Куприянов. — И вот Андропов получает повышение: его через год после моего ареста берут в аппарат ЦК КПСС, затем посылают на дипломатическую работу. Но за последний год "своей деятельности" в Карелии Андропов успел многое: …в это время он начал избивать кадры за связь с Куприяновым. Именно за это избиение кадров, "за решительное выкорчевывание куприяновщины, ликвидацию вредительской деятельности Куприянова и разоблачение приверженцев Куприянова" Андропов получил исключительно большое доверие Маленкова, Берии, и через это он добрался до большой власти.

После меня были арестованы В.М. Виролайнен и И.В. Власов, М.М. Соляков и А.А. Трофимов, подпольщица Бультякова и ряд других. Их «дела» состряпаны Андроповым. Все эти замечательные люди и честные, мужественные коммунисты сейчас полностью реабилитированы. Многие работники, как В.И. Васильев, М.Ф. Королев, — оба великолепные организаторы партизанского движения в республике во время войны, после моего ареста были сняты с работы Андроповым».

Завершая этот период деятельности Ю. Либермана-Андропова, стоит отметить ещё одну возмутительную несправедливость — 8 июня 1970 года глава КГБ СССР Ю. Либерман-Андропов в торжественной обстановке получил почетное удостоверение партизана №700, всё-таки, спустя четверть века после войны, он стал партизаном.

За большие достижения по «русскому делу»: за циничное предательство своих товарищей, более того — за разоблачения куприяновщины Ю. Либерман-Андропов был награжден великолепной дипломатической работой, почти отдыхом, — в прекрасной солнечной плодородной Венгрии (это вам не Карелия), с постоянным отдыхом на озере Балатон, где он сдружился с родственной душой — кровавым диктатором Мойше (Матьяшем) Ракоши — Розенфельдом. И, наслаждаясь красотами жизни и властью, Либерман-Андропов совершенно завалил работу на вверенном ему участке соцлагеря, иначе это назвать нельзя — потому что: во-первых, — попустительствовал кровавому стилю работы своего соплеменника; во-вторых, допустил назревание взрыва возмущения задушенных деспотизмом и насилием венгров; в-третьих, в маленькой Венгрии совершенно проворонил революционный взрыв венгерского народа в 1956 году; в-четвертых, не смог правильно «разрулить» ситуацию: вовремя сделать правильные кадровые перемены и договориться с различными сторонами, как это успешно проделал в Польше Н. Хрущев, а свои ошибки исправил самым грубым варварским способом — залил большой кровью венгров, задавил танками и тюрьмами.

Венгры помнят Ю. Либермана-Андропова как своего кровавого палача. Вот что пишет участник тех бурных событий в Венгрии генерал Бела Кираи: «После того, как советские войска подавили революцию, Андропов оставался в Венгрии ещё в течение года. Он был советским губернатором и руководил разгулом террора, не имеющим аналогии в новейшей истории Восточной и Центральной Европы. Он являлся верховным инквизитором современного аутодафе» (из исследования Чертопруда).

Бывший председатель Совета национальной обороны Венгрии генерал Б. Кимрали отметил: «Даже пираты, перед тем как атаковать корабль, выбрасывают черный флаг. Андропов был сплошной цинизм и расчет. Андропов для венгров — символ террора, который последовал за советским вторжением. Он сделал Венгрию безмолвной — как кладбище. Он депортировал тысячи венгров в Россию. И отправил на виселицу сотни беззащитных юнцов».

И об этих «подвигах» своего кумира В. Путин, открывший в 2010 году памятник Либерману-Андропову на фоне проводимой громкой десталинизации русских Д.А. Медведевым, и иже с ним Д. Медведев и прочие либерал-демократы «почему-то» не любят упоминать. Феноменально, парадокс. «Подвиги» Либермана-Андропова являются очень тяжелыми для них, потому что Сталина уже не было в живых — и кровавые преступления Либермана-Андропова и преступника Либермана-Андропова уже невозможно было спрятать за узкие плечи Сталина.

Глава будапештской полиции полковник Шандор Копачи вспоминает: «Никогда не забуду последнюю встречу с этим страшным человеком. Так произошло — она случилась в последний день нашей революции. Вместе с женой я торопился в югославское посольство. Прямо на улице нас задержали агенты КГБ и доставили в советское посольство. Встретил нас Андропов, радушный, приветливый, как будто мы званные гости и он чрезвычайно рад нашему появлению. Он пригласил нас к столу на чашку чая и, улыбаясь, сказал, что Янош Кадар формирует новое правительство и что он очень хочет видеть в нем полковника Копачи. Я поверил советскому послу. Я согласился. К подъезду была подана бронемашина. Я на всю жизнь запомнил, никогда не забуду Андропова в последнюю минуту нашей последней встречи: он стоял на верхней площадке лестницы, улыбался мне, махал на прощание рукой. Советская бронемашина доставила меня прямиком в тюрьму, из которой я вышел по амнистии семь лет спустя».

Залив восставшую Венгрию кровью, Либерман-Андропов «героем» вернулся в СССР и продолжил своё восхождение к вершинам власти и топтание человеческих судеб. В это время в СССР в «оттепель» многие жертвы «либермановских репрессий» были освобождены. И хотя в 1956 году Геннадия Куприянова с выбитыми в лагере зубами амнистировали и полностью реабилитировали, но Ю. Либерман-Андропов, вернувшись из Венгрии в Москву, продолжал его третировать, как бы борясь со своей грязной совестью; об этом свидетельствует смелое, полное злобы и справедливого негодования письмо Куприянова Ю. Андропову от 29 августа 1964 года (в исследовании Чертопруда).

Кратко, выборочно отмечу для общего понимания некоторые фрагменты этого большого письма:

«Если перестраховщики (несмотря на полную реабилитацию и признание невиновности) не давали мне больше года никакой работы и не хотят дать той жилплощади, которую я имел до ареста, то это не основание для того, чтобы любая тварь могла позорить меня где угодно и как ей вздумается». Это Куприянов возмущался Ю. Андроповым и его женой, которая, пытаясь оправдать подлости своего мужа, часто на людях бездоказательно повторяла: «хотя Куприянова и выпустили из тюрьмы, но всё равно он во многом виноват». По этому поводу Куприянов также отметил: «Почему столь безответственные личности, обыватели до мозга костей, в частных разговорах так нагло, бесцеремонно судят о больших вопросах внутрипартийной жизни, о больших государственных делах. Откуда она всё знает? Ведь моего следственного дела, я полагаю, она не читала! Значит она это говорит, услышав что-то от вас. И в связи с этим я хотел бы услышать от вас ответ. В чем же я виноват? Может быть по-вашему, в чем-то виноваты и И.Р. Соляков, и А.А. Трофимов, и И.В. Власов, и М.М. Бультякова, и мои дети, которые после моего ареста были также репрессированы не без вашего участия?

Если нет никаких обвинений, то прекратите дискредитировать меня хотя бы по линии партийных органов. Я знаю, что не заткнешь глотку каждому обывателю. Но когда жена секретаря ЦК, используя своё положение, льёт грязь на коммуниста с сорокалетним стажем, на генерала, честно воевавшего и не прятавшегося от опасностей войны за свои болезни и за свою номенклатурную бронь — это омерзительно». Вот настоящий советский диссидент, оппозиционер, а не та жирная шумливая троцкистская шушера, за западные деньги усердно разваливающая СССР. За такую гражданскую позицию, за гражданскую смелость, которая и Ковалеву с Пономаревым не снилась, жертве советского режима и диссиденту Геннадию Куприянову следует поставить памятник.

Из этого письма Г. Куприянова видно, что он писал письма не только Либерману-Андропову, но и в ЦК, Куприянов: «Отсюда возникает и та политика, которую проводят с вашего согласия некоторые ответственные работники Карельского обкома, вроде Татурщикова, который уже после 20-го съезда партии дает письменные официальные справки, что "Куприянов исключен из партии и снят с работы" (копию такой справки я вам посылал).

Я прошу ЦК уже два года: сдержите этих циников. Но все молчат, и это дает мне основание считать, что Татурщиков действует с вашего согласия и по вашему указанию. Я ничего не прошу у вас, но как член партии требую ответа».

Ю. Андропов цинично, стыдливо или «гордо» молчал: не отвечал на его письма, вроде как читалась его позиция: победителя не судят. И тем более он отказывал Куприянову в приёме, ибо боялся глянуть ему в честные смелые глаза. А ЦК и Политбюро? В это время оно было новым. Имея хороший политический нюх, Либерман-Андропов в заговоре против Хрущева принял сторону заговорщиков, опять угадал, опять выиграл, опять был в фаворе у новых кремлевских «небожителей».

Ещё раз подчеркну удивительный парадокс лицемерия: либералы во главе с Д. Медведевым вовсю клеймят Сталина, в книгах, статьях и документальных фильмах прославляют кровавейшего Бронштейна-Троцкого и старательно молчат о палаче и мерзавце Ю. Либермане-Андропове, о его активном участии в репрессиях 30-х годов и после войны.

В связи со всем вышеизложенным напрашивается риторический вопрос — чего ждать от такого неприятного, мерзкого типа, когда он станет главой КГБ и тем более — главой СССР? У которого любимый литературный герой — мошенник и прохвост Ося Бендер, специалист по 400 способам зарабатывать деньги, не работая, мошенническим путем. Это о чем-то говорит?

По утверждению Ф. Бурлацкого, на должность руководителя КГБ в 1967 году Андропова выдвинул самый железобетонный коммунист — М. Суслов. За какие заслуги, успехи? За какие качества? Тем более, что после работы в Венгрии о Либермане-Андропове ходили нехорошие слухи: «По утверждению венгерских националистов, Юрий Андропов был масоном», — сообщал крупный американский журнал «Атлантик ревю» за две недели до его смерти, и это было сделано явно не для советской публики; и навредить ему было уже бессмысленно. Кстати, о тайной принадлежности Либермана-Андропова к масонству летом 2000 года была напечатана статья в «Правде».

В этом случае информация о масонстве стыкуется с утверждением известного американского политического деятеля, который баллотировался в президенты США в 1987 году, Линдон Ларуша (Lyndon H. LaRouche, Jr.), который намекал на контакты Андропова с западной политической верхушкой (интернет — «Ларуш об Андропове» 03.08.2005 г.); кстати, Ларуш утверждал, что Андропов начал намеренно перестраивать-разрушать СССР.

Масонский след Андропова проявляется и дальше в подборе им кадров — его помощниками и советниками в разное время были: Г.А. Арбатов, А.Е. Бовин, Ф.М. Бурлацкий, Вольский, Шахназаров. К этому перечню следует добавить и идеолога «перестройки» А. Яковлева. Эти фамилии в «перестройку» всплыли уже как члены масонских лож, упомянутые в книге О.А. Платонова «Терновый венец России. Тайная история масонства 1731-1996».

Сталин в достижении своих целей: перехвата власти и строительства государства — главным считал кадровый вопрос Либерман-Андропов в достижении обратных целей также считал кадровый вопрос решающим. И если Сталин в кадровом вопросе поступал тихо и быстро, даже стремительно, за его ходами враги даже не успевали следить, он их ставил перед фактом, то Ю. Андропов в кадровом вопросе поступал крайне осторожно, постепенно, выдержанно, неспешно настолько, что его враги не замечали, не видели его растянутой по времени коварной шахматной партии.

Мудрый академик Чазов утверждал, что более 20 лет близко общался с Андроповым, но Андропов остался для него самым загадочным, непознанным человеком в его жизни. Только на большом отрезке времени, наблюдая за кадровыми перемещениями и «случайными» смертями высокопоставленных партработников, можно наблюдать деятельность этого самого коварного и рокового для СССР чекиста.

Из каких соображений исходил М.А. Суслов, поставив Либермана-Андропова во главе КГБ, неизвестно. И неизвестно — это была грубая ошибка Суслова или целенаправленный выбор? Если правда, как утверждают злопыхатели, что настоящая фамилия М.А. Суслова была — Зюсс, тогда это всё объясняет, но я пока не обнаружил достоверного подтверждения этого.

Многолетний помощник Либермана-Андропова Федор Бурлацкий выделил такую черту его карьерного успеха: «Самой сильной чертой Андропова, на мой взгляд, была деловитость. Во главу угла ставил практические решения и тщательно контролировал, чтобы всё делалось так, как было задумано и предписано». Это мы слышали уже от бывшего председателя Совета национальной обороны Венгрии генерала Б. Кимрали: «Даже пираты, перед тем как атаковать корабль, выбрасывают черный флаг. Андропов был сплошной цинизм и расчет». Понятно, что когда он решил начать развал СССР, то никого об этом не уведомил и не предупредил.

«Умело отбирал исполнителей и многократно проверял их на реальных делах. Этот лидер обладал выраженным организаторским талантом», — продолжал характеризовать Либермана-Андропова Ф. Бурлацкий. Как видим, это был хладнокровный, расчетливый, дотошный прагматик, который хорошо разбирался в людях, «умело отбирая исполнителей» — это сыграет свою трагическую роль для СССР, когда он, возглавляя КГБ СССР, неспешно подберет группу «перестройщиков»-разрушителей СССР. То есть для этого он воспользуется главным оружием Сталина, только для обратных целей. Курирующий в ВКП(б) кадры Сталин воспользовался своей должностью и умелой кадровой политикой в своих целях — чтобы собрать команду единомышленников, противопоставить её вождям Бланку-Ленину и Бронштейну-Троцкому, оттеснить их за счет своего кадрового большинства и захватить власть; и всё это ради реализации его мечты молодости — строительства нового государства и нового справедливого, более развитого общества, строительства СССР. Теперь теми же методами, но с противоположными целями проводил конкретную десталинизацию Либерман-Андропов.

Если главный тренер футбольной или баскетбольной команды оказался оборотнем, врагом или подкупленным предателем, и ему надо «сдать» игру, чтобы его команда проиграла, то ему не надо особо мудрить — кого-то из игроков тайно уговаривать или тайно рассказывать врагу о тактическом плане на игру, — ему достаточно выставить на игру слабых игроков из второго, запасного состава под девизом: «Необходимо дать шанс другим, молодым» или «необходима перестройка — поэксперементируем с составом», и после этого команда «естественным образом» проиграет. «Кадры решают всё» — это точно не пустое высказывание ради «красного словца».

Либерман-Андропов из Биробиджана переводит в Москву на работу еврея А. Вольского, который занимает на Лубянке должность советника по экономическим вопросам. Затем его советниками становятся: Г. Арбатов, А. Бовин, Ф. Бурлацкий, протежировал он и еврея Е. Примакова. К ним присоединится выпускник Колумбийского университета в США и главный идеолог «перестройки» СССР Яковлев-Эпштейн. Все эти фамилии будут звучать в «перестройку», в которой они вместе с Горби будут главными «мудрецами», властителями дум растерявшихся российских граждан.

Не мог не заметить расчетливый Либерман-Андропов такого ценного для него кадра — как его земляка из Ставропольского края мастера болтологии Михаила Горбачева. Во-первых, в студенческие годы М. Горбачев проявил себя диссидентом, и поэтому не мог не попасть под внимание КГБ. А.И. Лукьянов в своей книге «Переворот мнимый и настоящий» (М., 1993 г.) ссылается на чехословацкого диссидента З. Млынаржа, который учился вместе с Горбачевым в университете в Москве и вспоминал, что молодой Горбачев при нем поклялся покончить со «сталинским социализмом». Помощник Горбачева А.С. Черняев вспоминал в своей книге «Дневник помощника Президента СССР» (М., 1997 г.), что Горбачев в ноябре 1991 года в компании с Эрнстом Неизвестным, Юрием Карякиным и другими интеллектуалами хвастался, что он является «диссидентом с 1953 года». Об этом не мог не знать КГБ, об этом компромате на первого секретаря не мог не знать глава КГБ Либерман-Андропов.

Стоит обратить внимание, что М. Горбачев был довольно странным диссидентом, — будучи студентом, он выбрал прохождение практики — на Лубянке. В одном из двух случаев — он точно был оборотнем. А. Шевякин в своём интересном исследовании «17 тайн Лубянки» (М., 2007 г.) о М. Горбачеве пишет: «Привыкнув к такого рода деятельности, он, будучи первым секретарем Ставропольского края, информировал Ю. Андропова о том, кто как отдыхает на курортах».

Уверен, что многие наши здравомыслящие граждане, наблюдая за редкостным бездарным, бестолковым, нелепым управлением М. Горбачева страной, задались вопросом: а как он вообще сделал карьеру? Как такое безобразие возможно? Как он смог подняться выше районного уровня и даже попасть в Кремль? По-моему, его стажерство на Лубянке и кураторство его Лубянкой многое объясняет.

О своих особых отношениях с Либерманом-Андроповым Горбачев сам рассказывает в своей книге «Жизнь и Реформы» (М., 1995 г.): «Не было в руководстве страны человека, с которым я был бы так тесно и так долго связан, которому был бы столь многим обязан». Андропов взял старательного подхалима Горбачева в Москву на место внезапно скончавшегося Ф.Д. Кулакова. А затем Горбачев стал формировать свою команду из себе подобных. Например, по просьбе Горбачева Либерман-Андропов выдвинул из кадровых глубин «на верх» «кисельного», безвольного Н. Рыжкова. Причем следует отметить, что Николай Рыжков являлся честным и порядочным человеком, хотя и безвольным и, мягко говоря, боязливым; но только честности и порядочности мало для эффективного управления такой громадной страной.

Формируя очень слабый центр, Либерман-Андропов одновременно выдвигал очень сильные, националистически настроенные личности во главе республик, это он выдвинул во главе Грузии — Шеварднадзе, а во главе Азербайджана Алиева (в 1969 г.). В случае серьёзного внутриполитического кризиса слабый центр не мог удержать сильные центробежные, сепаратистские силы, — и происходил разрыв СССР на части. Но этим процессам необходима была помощь, поддержка в их развитии и в устранении препятствий, и эту роль должна была сыграть и эффективно сыграла, по издевательской иронии судьбы, силовая организация, которая и должна была всестороннее обеспечивать безопасность СССР — КГБ.

Первым делом Ю. Либерман-Андропов на должности главы КГБ взял себе новых личных помощников, заместителей — Филиппа Бобкова и Владимира Крючкова, которые сыграли в развале СССР огромную роль: оба «родили» в 1989 году главного «патриота» России, вернее — главного лжепатриота и еврейского националиста В. Жириновского, чтобы поставить под контроль патриотов, выключить их из правильной политической линии, из политики, и вести их за «подсадной уткой» бесконечно в ложном направлении. Этот проект КГБ удался блестяще и работает до сих пор, эффективно защищая оккупационный либерализм. Затем оба создали «великого патриота» Баркашова и провокационную фашистскую организацию с гитлеровской символикой РНЕ для полной дискредитации русских патриотов, чтобы на них можно было обоснованно повесить возмутительный ярлык — «русские фашисты». Этот проект также был проведен КГБ успешно и цели были достигнуты. Затем, чтобы сковать ещё одну мощную патриотическую силу — военных и военных в запасе, либермановец-андроповец Ф. Бобков создал на основе адаптированной к русскому менталитету масонской идеологии интеллектуальное движение «Мертвая вода» или второе название — Концепция Общественной Безопасности (КОБ), создав из отрывочных и умышленно обрезанных знаний якобы величайшую мудрость управления человечеством и Россией вместо марксизма-ленинизма. Эта задумка КГБ также была реализована результативно. Уже в течение 20 лет во многих городах России огромное количество честных, порядочных, но недостаточно грамотных военных и представителей различных слоёв интеллигенции, необыкновенно запутавшись в «концептуальной» лжемудрости и растерянных, совершенно беспомощных перед моими прямыми вопросами и моими ответами на них, они также выключены из политики и их также ведут их современные «гуру» В. Зазнобин и В. Ефимов в совершенно ложном направлении. Затем Ф. Бобков, отбросив лицемерие, возглавил службу безопасности еврейского олигарха Гусинского и помогал ему «прихватизировать» Россию.

А либермановец-андроповец В. Крючков был главным сценаристом и главным режиссером последнего смертельного (финального) удара по СССР — провокационной театральной постановки в 1991 году под названием — ГКЧП. Далее все эти «перестроечные» акции КГБ буду анализировать подробнее. А пока, суммируя уже на этом этапе вышеизложенное, можно отметить, что, благодаря Либерману-Андропову, КГБ СССР стал в «перестройку» не только основным могильщиком СССР, но, проведя успешную информационно-психологическую войну против потенциального противника — русских патриотов по их дезориентации, их концептуальному распылению, по оглуплению и их дезорганизации, КГБ ещё и здорово помог либералам, западникам в захвате России, в строительстве ими капитализма в России, в грабеже её, в защите их и грабительского капитализма.

В 1968 году Ю. Андропов создал знаменитое 5-е управление КГБ по борьбе с инакомыслием во главе с Ф. Бобковым, которое подавляло не столько диссидентов, сколько так называемых Либерманом-Андроповым «русистов».

3 июня 1968 года Ю. Андропов встречался на Лубянке с большим другом Советского Союза после смерти Сталина и смещения Хрущева — с английским подданным, миллиардером, газетным королём Великобритании евреем Робертом Максвеллом (настоящее имя Людвиг Хох, родом из Закарпатских евреев). Бывший агент израильской внешней разведки «Моссад» Виктор Островский рассказывал, что достичь своего положения и скупить британские газеты Максвелл смог с помощью «Моссада», который для этого дал Р. Максвеллу огромный заём.

Загадочные теплые отношения были у Ю. Андропова с «советским графом Калиостро» — Виктором Луи, который, благодаря Либерману-Андропову, стал сказочно богатым человеком ещё в СССР.

С мировым еврейством Ю. Либерман-Андропов общался не только через Максвелла-Хоха и диссидентов, но и через своих сотрудников, например, через первого заместителя главы Торгово-Промышленной палаты, а затем и её главой еврея Е.П. Питовранова (отец которого —генерал МГБ с аналогичной фамилией был репрессирован при Сталине по делу «сионистского заговора в МГБ»), который, как утверждает А. Шевякин — был доверенным человеком Либермана-Андропова и с 1969 по 1984 годы совершил 184 загранпоездки в разные страны.

В этой главе я попытался разобраться в личности Либермана-Анропова, и собрал достаточно информации, чтобы понять: почему после того, как КГБ возглавил «грозный» Либерман-Андропов, в СССР диссидентское движение получило ещё большее развитие. Это мы будем наблюдать в следующей главе.