Самая высокая в стране

Самая высокая в стране

Мужичок с котомкой за плечами остановился возле строительной площадки, долго оглядывался. Ничего привычного глазу — куч цемента, ям с известью, горок кирпича. Кругом балки, балки и балки… Задрав голову, мужичок посмотрел вверх. Казалось, он попал в центр огромной паутины. Сквозь редкую сетку из железных балок просвечивало голубое небо. Тоненькие нити — там наверху — здесь, у самого основания сооружаемой башни, превращались в огромные железные полосы. И лесов никаких не возведено, Чудно! Мужичонка не выдержал.

— Скажи, мил-человек, — окликнул он проходящего мимо бородатого десятника, — что строите-то?

— Воздух, — сказал десятник.

— И платят?

— А как же. Тебя кто прислал сюда?

— Контора.

— Пойдем со мной. Мне люди нужны. Посмотрю что ты можешь делать. Про дерево и камень сразу забудь. Здесь одно железо кругом.

Башня должна была быть такой же, как когда-то в Нижнем Новгороде, — только много выше. Пять огромных сетчатых колец с уменьшающимся диаметром надо было поставить друг на друга, чтоб достигнуть стапятидесятиметровой высоты!

Шухов хотел сначала воздвигнуть девять колец, а верхушку поднять на 350 метров. Но в поездке по разрушенным городам вдоль линий разрушенных железных дорог он ясно представил, каким тяжким бременем легло бы на республику сооружение такого исполина. Да и 150 метров хватит. Все равно будет выше самого высокого прежде здания в стране — Исаакиевского собора в Петербурге. И радиосигналы с вершины башни услышит весь мир.

Окраина Москвы. Шаболовка. Лес, барак для рабочих, пустое голубое зимнее небо. У входа в контору — велосипед. На нем инженер Галанкин, руководитель монтажа башни, ездит с другого конце Москвы и зимой и летом. Несколько огромных железных колец на земле; внутри каждого — настилы. Кранов нет: кольца поднимают полиспастами и ставят одно на другое. Замоскворечье — район деревянных домиков и невысоких купеческих особняков. Многоэтажных домов здесь почти нет. Да и какой дом может загородить такую громадину?

19 марта 1922 года с огромной башни пошли в эфир первые сигналы. Галанкин, стоящий рядом с Шуховым в передающем отделении, шепнул Владимиру Григорьевичу:

— А вы знаете, что башня наша уже получила название? Ее называют Шуховской.